Год 2150 - Тия Александер

Если у вас есть только 127 «десятых» и 3 306 «девятых», — продолжал я, — и если все они служат вашими лидерами, то у вас должна быть сильная нехватка наставников.

— Нет-нет, — успокоила меня Кэрол, — у нас нет никакой нехватки, потому что наставниками могут быть все, кто достиг шестого уровня и выше. А это тридцать миллионов «шестых», три миллиона «седьмых» и тридцать девять тысяч «восьмых»[10].

Я быстро сложил эти цифры в уме.

— Значит, у вас 33 039 000 наставников, и на каждого приходится, грубо говоря, по десять учеников. И если каждый ученик захочет встречаться со своим наставником каждый день, то у «шестых», «седьмых» и «восьмых» не останется; времени ни на что, кроме наставнической работы. И что это; за жизнь? Они не устают от всего этого?

— У вас это было бы действительно утомительно, — ответила она. — К счастью, все не так плохо. Только учащиеся видятся со своим наставником ежедневно, и даже это не; обязательно. Подавляющее же большинство членов Макро-общества встречается со своими ЛЭ-наставниками не чаще раза в неделю.

Когда она произнесла последнюю фразу, мы вошли в зону, отдыха третьей и четвертой триад. Я был просто потрясен; кипевшей в ней активностью. Тут было не менее тридцати: теннисных кортов, три футбольных поля, множество гимнастических снарядов, а еще беговые дорожки и плавательные;, бассейны, и везде проходили игры и состязания. Повернувшись к Кэрол, я заметил:

— Кажется, что тут намного больше триад, чем третья и; четвертая.

— Это потому что пятая и седьмая триады прикреплены к третьей, а шестая — к четвертой, — объяснила она.

— Ах да, система братьев и сестер, — ответил я. — Но почему к третьей прикреплены сразу две триады? Им что, по какой-то причине нужно оказывать больше внимания?

— На самом деле, — ответила Кэрол, — только две первые триады получают максимум внимания. Третья и четвертая триады помогают пятой, шестой и седьмой развивать умение заботиться о тех, кто младше их.

— Насколько я вижу, помощь другому человеку — это самое большое достижение Макро-общества, — рассудил я.

Кэрол кивнула и сказала:

— Вот почему ЛЭ-наставники занимают самое высокое положение в обществе и управляют им.

— В двадцатом веке, — сказал я, — мы, наверное, больше всего ценим людей шоу-бизнеса. У нас звезды кино, телевидения и спорта получают самое большое денежное вознаграждение и самую большую славу.

— Ведь жизнь микро-человека такая несчастная, что он ищет отдушину во всякого рода зрелищах, — объяснила Кэрол. — Естественно, звездам шоу-бизнеса и платят больше всех остальных.

— Ты знаешь, — подумал я, — это доказывает, как мы низко ценим образование. Учитель — это одна из самых низкооплачиваемых профессий.

— Это правда, Джон, — ответила Кэрол. — Микро-человек совсем не ценит образование. Поэтому в ваших школах часто работают некомпетентные преподаватели, которые учат детей запоминать ненужные факты и детали, а не творчески мыслить. Очень много времени тратится на изучение предметов, которые среднестатистический человек редко использует в жизни, — таких, как иностранные языки и высшая математика. Зато крайне мало внимания уделяется изучению человеческого поведения и философии жизни. Я соединяю их вместе, потому что поведение человека есть результат его убеждений или, иными словами, жизненной философии.

Когда Кэрол закончила свою мысль, подбежали мальчик и девочка и крепко обняли ее. Они выглядели сильными и здоровыми и, как все дети Макро-общества, невероятно красивыми физически. Я подумал, что им было лет по десять, но Кэрол телепатически сообщила мне, что им всего семь. Затем она телепатически же поддразнила меня, сказав, что я уже почти начал мыслить категориями 2150 года, а затем представила меня им как своего нового Альфа-партнера, а следовательно, их брата.

Когда наши взгляды встретились, я понял, почему члены Макро-общества приветствовали друг друга молча. Они используют это молчание для того, чтобы сосредоточиться на удивительных нюансах телепатического контакта, который исключает любую возможность страха и недоверия. Я узнал, что мальчика зовут Нил, а девочку — Джин, но. самое важное то, что я почувствовал невыразимую радость от нашей встречи, как будто они были моими закадычными друзьями, с которыми я долгое время был в разлуке. Кэрол объяснила это тем, что я знал их в предыдущих жизнях, где мы действительно были очень близкими людьми.

Джин продемонстрировала свое Макро-осознание, сказав, что теннис был моим любимым спортом до того, как я потерял ногу, и предложила всем нам сыграть «пара на пару»: Кэрол и Нил против меня и Джин.

Это была отличная мысль, только я никогда раньше не играл в теннис с детьми и боялся, что мой стиль игры покажется им слишком грубым. Но, уже приняв ответственность за роль старшего брата, я выразил свой восторг по поводу этой идеи, и, выбрав подходящие ракетки, мы направились к ближайшему свободному корту.

Вначале я старался избегать сильных ударов, но через пять минут самой лучшей в моей жизни игры понял, что f играю в теннис намного хуже, чем Кэрол и дети.

Потом я понял: дети не пропускают ударов потому, что используют психокинез. Значит, если я хочу быть хорошим партнером Джин в игре, я должен тоже задействовать свой ПК. Через полчаса я осознал, что ПК детей намного лучше развит, чем мой. Они все еще казались полными сил, как и в начале игры.

Я решил попросить их передохнуть. Когда мы уселись в тени дуба, я пригласил детей еще когда-нибудь поиграть со мной в теннис, потому что мне, похоже, требуется много практики. Они оба согласились.

Нил радостно улыбнулся и сказал:

— Мы почувствовали, что теннис сильно развивает наши Макро-способности, в особенности ПК.

— Вначале мы боялись, что ты еще недостаточно владеешь психокинезом и что мы нечестно играем с тобой, — добавила Джин. — Мы не используем ПК, когда играем в теннис с человеком, который еще не развил в себе эту способность.

Я засмеялся и ответил:

— А я боялся, что слишком хорошо для вас играю, но, используя свой ПК, вы подарили мне самую интересную и полезную игру в моей жизни. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы дали мне возможность потренироваться в ПК.

Кэрол вскочила и сказала:

— Я пойду поплаваю, Джон. А ты останься здесь и отдохни, чтобы смог успеть прибежать в нашу Альфу как раз к Макро-танцу.

— Спасибо, — сказал я, — мне действительно надо бы отдохнуть. Этот тане требует не меньше энергии, чем ваш психокинетический теннис!

К тому времени, как дети и Кэрол дошли до ближайшего бассейна, мои глаза закрылись.

Глава 9

Не попробуешь — не узнаешь

Я проснулся свежим и бодрым и обнаружил, что проспал почти десять часов. На столе лежала записка от Карла, где говорилось, что обедать дома он не будет, но во второй половине дня вернется пораньше. Я решил как можно скорее записать все в свой дневник.

Карл вернулся к четырем часам и первым делом спросил о моем сне. Я сказал ему, что он все может прочитать в моем дневнике, а я собираюсь прогуляться по свежему Воздуху, потому что весь день просидел взаперти. Он сказал, что это хорошая идея, и сел читать мой дневник, а я надел пальто сапоги, меховую шапку, обвязался теплым шарфом и был готов выйти на мороз и снег.

Пройдя несколько шагов по сугробам свежевыпавшего снега и задрожав от минусовой температуры, которая усугублялась приличным ветром, я понял, что никто в 2150 году так не оценит их «управляемый климат», как я. Затем я стал думать обо всех долгих веках, когда человек боролся со всякими капризами природы в поисках еды, крова и защиты от диких животных и своего же брата человека. Сколько еще нам потребуется времени для того, чтобы научиться сотрудничать и победить хотя бы эту проблему? Сотрудничество всегда было решением всех проблем, ответов на все вопросы. В узком микро-понимании мира человек может получить блага, только соперничая с другими людьми, — он должен выйти из этого соревнования победителем и оставить соперников в проигрыше. Этот конфликт, это соперничество, это отсутствие сотрудничества неизбежно влечет за собой разделение отдельных людей и целых стран на две группы — «имущих» и «неимущих».

Очнувшись от задумчивости, я увидел, что прошел дальше, чем планировал, и студенческий клуб остался в квартале позади. Я пересек улицу и пошел обратно. В клубе я отогрелся в компании сотни собравшихся здесь студентов. Большинству было от девятнадцати до двадцати двух лет, но было здесь и несколько моих ровесников, может быть, даже старше. Я подумал, как отличались эти студенты от «учащихся» 2150 года. Физические различия в росте и внешности были очевидны, но меня больше занимали различия психологические.

Лица студентов 1976 года выражали весь букет качеств, свойственных взрастившей их культуре: страх, подозрительность, агрессивность, невежество, отчужденность, безразличие… Тем не менее почти все они достигли в своем развитии такого уровня, что стали намного дружелюбнее и открытее своих родителей, и ауры у студентов тоже были ярче и четче, чем у взрослых американцев.