Тень дракона - Кирилл Кащеев

Образ вооруженной ножом лохматой елки заставил Ирку тихонько хихикнуть.

– Или ты даже с вышитыми змеями… опасаешься иметь дело? – с двусмысленной улыбочкой поинтересовалась Оксана Тарасовна, по-прежнему протягивая Ирке рушник.

– Мне все равно – лишь бы помогло, – ровным тоном ответила Ирка – новая ссора в их тесной компании и впрямь лишняя. И забрала рушник. В конце концов, если Оксана Тарасовна после нападения в больнице не побоялась ходить по темным улицам, то уж выскочить на одну минутку в собственный сад точно не страшно!

Ирка накинула куртку и выскользнула за дверь. Тусклая лампочка над дверью освещала только ступеньки, оставляя весь остальной сад в темноте раннего зимнего вечера. Ирка перегнулась через перила. Да-а, насчет воды интересно получается – или слишком много, или вообще нет, как посмотреть. Как всегда, в конце декабря зима в их городе точно билась в припадке – то снег, мороз и ледяной ветер, то вдруг температура подскакивала, лед стремительно таял, растекаясь лужами. Иркин сад тогда превращался в хлюпающее болото – один шаг с бетонной дорожки, и можно остаться без сапог.

– Ну, от полотенца точно хуже не будет, – с сомнением косясь на темную жижу между деревьями, пробормотала Ирка и прицепила рушник под закрывающей крыльцо жестяной крышей. На холодном зимнем ветерке белоснежное полотно взвилось как флаг, затрепетало, гулко хлопая вышитыми символами воды краями.

Что-то мягко, невесомо скользнуло по Иркиному лицу. Девчонка выглянула из-под крыши и подставила руку. Медленно и величественно, точно предлагая полюбоваться, на ладонь опустилась крупная, будто мультяшная, снежинка. Полежала, давая возможность рассмотреть свои геометрически правильные, хрупкие веточки – и растаяла, превратившись в холодную прозрачную капельку, бриллиантиком поблескивающую под светом лампочки. Ирка запрокинула голову – вторая снежинка села ей на нос, и с темных небес густо повалил снег.

Такие снегопады бывают всего один-два раза за зиму, да и то не каждый год. Когда воздух тих и неподвижен, каждая снежинка порхает отдельно, но сыплются они густо, сплетаясь в узорчатый кружевной занавес, мгновенно покрывая деревья отсвечивающими серебром белыми шапками.

Ирка улыбалась, подставляя обе ладони и завороженно любуясь танцем снегопада. Ноздри ее раздувались – в воздухе пахло непривычной, совсем не городской чистотой и свежестью… и еще караулящими за забором псами.

– Чего ж вам надо? – пробормотала Ирка, но без особой настороженности – никакой, даже самой малой угрозой от псов не пахло, так что эта загадка могла подождать.

Точно отвечая на ее предложение «высказаться», кто-то из псов протяжно и даже мелодично взвыл. Второй подхватил… Дрожа на длинных нотах, поднимаясь почти к самым небесам и ниспадая к земле, многоголосый собачий хор тек над погруженной во тьму старой балкой, над замерзшими деревьями и обшарпанными домиками. Точно привлеченная этим печальным гимном луна выкатилась из-за туч, подсвечивая серебром кружево снегопада.

– А… – крик застрял у Ирки в горле.

Вдоль яблоневого дерева медленно скользило гибкое чешуйчатое тело. Громадное, само чуть не с древесный ствол толщиной, оно с гипнотическим изяществом струилось меж ветвей. Лунный свет голубыми бликами отражался от чешуи цвета полированной стали. Неспешно обвилось вокруг старой яблони… и, мерно покачиваясь, среди заснеженных ветвей поднялась огромная, как колода, голова змея!

– Кха-ш-ш-ш! – послышалось громкое шипение, и на загривке чудовища вздыбился шипастый, похожий на корону гребень.

Опять пришли за ней! Проклятые змеи осмелились вновь явиться в ее дом – и даже без приглашения! Она знала, чувствовала, что за всем нынешним кошмаром прячутся их скользкие хвосты! Ирка судорожно сглотнула перекрывший горло комок и отчаянно, во всю глотку заорала, сама не зная, чего больше в ее крике – страха или ярости.

Луна нырнула в тучи, как перепуганный ребенок под одеяло. Лампочка над крыльцом сухо затрещала и погасла.

– Кха-ш-ш-ш! – в шипении змея слышалось отчетливое раздражение. Темный силуэт взмыл над деревьями, и два гигантских крыла взвихрили снегопад. Среди кружева снежинок завис змей. Развернулся. Изгиб точеной шеи выражал сокрушительное презрение, дескать, не очень-то и хотелось!

– Истеричш-шка! – сухим шорохом осыпавшегося снега донеслось с небес – и змей растворился в кружении снежинок.

Ирка осталась стоять, ошеломленно глядя в темные пустые небеса. И все? Она заорала, и он вот так запросто удалился, задравши хвост, – разве что обшипел ее напоследок? Предыдущий змей был намного настойчивей… И… почему из дома никто не выскочил? Ни Танька, ни Богдан, ни Вовкулака? Она тут орет, как резаная, а они что, не слышат?

Ирка обернулась к входным дверям… Земля у нее под ногами накренилась, в лицо дохнуло леденящим, убийственным холодом.

Извиваясь, точно сами были маленькими змейками, струйки снега взбегали на крыльцо… и торопливо стягивались вместе. Проступая на фоне крашеной двери, за спиной у Ирки конденсировался широкоплечий силуэт. Черный провал рта скривился злобой – противник рассчитывал подобраться незамеченным – и прянул с крыльца, нацеливая на Ирку тускло отсвечивающий в темноте нож.

Ирка шарахнулась назад, поскользнулась на обледенелом металле и кубарем скатилась с крыльца. Забарахталась в снегу, пытаясь подняться, – ноги разъезжались, как у щенка на катке. Снежная фигура выросла, казалось, прямо из бетона дорожки. Сталь блеснула у Ирки над головой.

Девчонка стремительно кувыркнулась, уходя из-под удара. Острие со скрежетом скользнуло по холодному бетону. Отчаянным усилием Ирка вскочила на ноги.

– Подловил, Спиридоша, – сузившимися глазами следя за надвигающимся на нее снежным силуэтом, процедила Хортица. Чего проще – кинуть на него заклятье Огня-Сварожича да превратить в талую лужицу… Да только для этого нужна хоть малая огненная искорка, а у нее – ничего! Ни зажигалки, ни зелий, ни трав, ни… ботинок! Одни домашние тапочки! Ничего, сейчас ребята все поднесут – мало не покажется! Там, в доме, и Богдан с мечом, и Танька с зельями, и подполковник милиции… с зубами, и даже Оксана Тарасовна!

Ирка открыла рот, собираясь снова заорать…

– Кричи-и, зови на помощь, ведьма! – шелестом падающего снега выдохнула белая фигура. – Та, первая, тоже кричала! – широченный нож издевательски-неторопливо покачивался, выцеливая каждое движение девчонки.

Ирка звучно захлопнула рот. Марина! Она наверняка звала, но никто ее не слышал, не только люди в окрестных домах, но даже Танька тогда, у ручья! Ирка ненавидяще покосилась на снежный силуэт – звуки глушишь, генератор белого шума доморощенный? Не поможет! Кто с ножом к нам придет, тот с этим же ножом в интересном месте и удалится!

Ирка улыбнулась, открывая зубы в недоброй собачьей усмешке – и перекинулась. Громадная черная борзая с яростным рыком прыгнула вперед и сомкнула челюсти на руке убийцы…

Ком рыхлого снега залепил Хортице глотку. Собачьи глаза над широко раззявленной пастью стали безумными. Ей показалось, что между челюстями вогнали распорку – ни проглотить, ни выплюнуть. Она метнулась назад, судорожно тряся головой, пытаясь избавиться от невесть откуда взявшегося кляпа.

– Що, собаченька, не по зубкам кусок ухопыла? – черные провалы глаз на слепленном из снега лице оказались у самой морды Хортицы… Нож ударил.

Она успела крутануться, поднимая вокруг свежий снег. Вдоль плеча как сосулькой провели, но она не обратила внимания, ее уже несло по скользкому бетону. Она заскребла всеми четырьмя лапами, развернулась к противнику… Кляп в пасти наконец хрупнул, и она судорожно заперхала, избавляясь от забившего глотку снега…

Дорожка у самой ее морды была усыпана мелкими темными пятнами, а к плечу точно приложили раскаленное железо.

Злобный смех заставил ее резко вскинуть голову. И тут же ее повело в сторону, зашатало от вязкой, обморочной слабости. Перед глазами плавали слабо фосфоресцирующие цветные круги.

«Почему цветные, собаки ведь не различают цветов?» – проползла мутная мысль. Переднюю лапу она больше не чувствовала, точно та враз исчезла.

Засмеялись снова. Проступающий сквозь мельтешение снежинок контур мужского лица расплылся, и Хортица поняла, что это он так улыбается. Врагу было весело, а широкое лезвие его ножа больше не блестело – его покрывала темная пленка крови.

– И ось це – найсильниша в мире ведьма? – презрительно прогудел утробный голос.

Нож ударил снова. Поджимая раненую лапу, Хортица на трех ногах отскочила в сторону. Вверх, скорее! Резкий толчок задними лапами… Громадные крылья проступили вдоль гладкой спины, ударили… Точно подбитая птица, Хортица суматошно молотила крыльями, чувствуя, как непреодолимое онемение сводит мышцы, подкрадываясь к сердцу. Тяжелое тело гигантской борзой тащило вниз, и она рухнула на дорожку, забилась, разметая крыльями снег.