Женщин обижать опасно - Диля Еникеева

... Серафима Харитонова познакомилась с Георгием Новицким, когда ей было семнадцать лет. Она только что поступила в юридический институт, её стаж студентки исчислялся днями, и настроение было соответствующее.

В тот знаменательный день она шла к метро, помахивая красивой кожаной сумкой, которую родители подарили ей к началу первого учебного года студенчества с пожеланием, чтобы она носила в ней тетради с конспектами и зачетку с одними пятерками. В этом круглая отличница и "золотая" медалистка Серафима Харитонова ничуть не сомневалась - у неё будут одни пятерки, и она окончит институт с "красным" дипломом.

- Девушка, вы не хотели бы сняться в кино? - услышала она веселый голос и обернулась. В двух шагах стоял, сверкая белозубой улыбкой, симпатичный черноволосый парень. - Я помощник режиссера, - представился он. - Набираю актрис для будущей картины "Девушка моей мечты".

"По-моему, такой фильм уже есть", - подумала Сима, но не стала подлавливать парня. Пусть она и не собиралась сниматься в фильме, но какой же семнадцатилетней девушке не понравится, если ей предлагают роль, а самое главное - считают столь привлекательной, что её лицо должно быть увековечено крупным планом!

- Среди тех, кто приходит на студию, подходящих типажей нет, - пояснил парень. - Вот режиссер и отправил меня в свободный поиск. Стою здесь, смотрю на проходящих девушек и мысленно примеряю их на эту роль. Ваше лицо как раз то, что нужно. Вы и в самом деле - девушка моей мечты.

Наивной Серафиме и в голову не пришло, что актрису на главную роль на улице не ищут, и уж тем более, не доверят это ответственное дело молодому человеку, едва разменявшему третий десяток.

- Познакомимся? - решил форсировать события незнакомец. - Меня зовут Георгием Новицким. А вас, прекрасная незнакомка?

- Серафима, - ответила та, смутившись. В который уж раз Сима подумала, что папа, решивший дать ей имя своей покойной матери, был не прав - мог бы подобрать и более современное имя для своей единственной дочери.

- Какое оригинальное имя! - восхитился парень. - А давайте проще. Все зовут меня Гошей, а вас близкие люди, очевидно, величают Фимой?

- Симой, - поправила она, ещё пуще заливаясь краской, и мысленно поминая любимого папу недобрым словом.

- Отлично! - непонятно чему обрадовался Гоша. - А давайте-ка, милая Сима, посидим в симпатичном кафе и поболтаем.

В те времена наиболее популярными среди молодежи были кафе "Метелица" на Калининском, "Шоколадница" на Октябрьской и "Север" на Горького. Попасть в "Метлу", как её называли, вряд ли реально - нужно несколько часов отстоять в приличной очереди, но Сима, ни разу там не бывавшая, мечтала, чтобы новый знакомый пригласил её именно туда. И её мечта сбылась.

Через десять минут они сидели в такси, ещё через полчаса были у входа в "Метлу". Увидев привычную очередь, Серафима приуныла. Но Гоша, приложив палец к губам, весело подмигнул, попросил её пять минут подождать, внедрился в толпу, не обращая внимания на недовольные возгласы, сделал какие-то знаки швейцару, и тот тут же открыл дверь и пропустил его внутрь. Вскоре Гоша выглянул, поманил Симу, и девушка, не чуя под собой ног от счастья, влетела в вестибюль.

- Как тебе это удалось? - замирая от восхищения, прошептала она, когда официант усадил их за свободный стол.

- Уметь надо! - самодовольно отозвался Гоша. И пояснил: - Я везде свой человек.

В общем, с первой встречи он сразил её наповал. Сима безоглядно влюбилась и не стала брать в голову, что при знакомстве он ей наврал - Гоша не имел никакого отношения к кинематографу. Да какое это имеет значение! Тем более, что он признался ей в розыгрыше уже в первый же вечер, пояснив:

- Ты произвела на меня сильное впечатление, и я придумал первое, что пришло в голову, лишь бы ты остановилась и обратила на меня внимание.

Это звучало почти как признание в любви, и Сима совсем растаяла. По сравнению с двадцатидвухлетним красавцем Гошей её семнадцатилетние сокурсники, ещё не избавившиеся от юношеских прыщей, казались ей недозрелыми юнцами. Разве можно сравнить их и Гошу!

Разумеется, он стал её первым мужчиной. Серафима напрочь забыла про учебу, она прогуливала лекции и семинары, чтобы уединиться с обожаемым бойфрендом в комнате общежития, когда хозяева были на занятиях. У общительного Гоши были десятки друзей-приятелей, ключи от их комнат и квартиры родителей. До учебы ли тут, когда бурлят страсти, играют гормоны и двое любит друг друга! Даже когда Серафима завалила первый экзамен в зимнюю сессию, это не остудило её жарких чувств.

"Не беда, пересдам", - решила она, убегая из дома на свидание с любимым. Родителям было сказано, что у неё консультация перед следующим экзаменом.

И вот второй неуд, и Сима немного призадумалась. Стипендия ей уже так и так не светит, но есть шанс вылететь из института... Собрав всю волю в кулак, она отказалась от свиданий и засела за учебники. Но освоить за три дня до следующего экзамена то, что другие изучали весь семестр, оказалось не так-то просто. Остальные предметы Серафима вытянула на троечки, но, тем не менее, вздохнула с облегчением. Наконец-то сессия закончилась, и впереди каникулы - светлая мечта каждого студента. Ура!

И вдруг любимый папа с улыбкой говорит:

- Ну, покажи-ка свою зачетку, доченька, похвастайся пятерками.

Сима мялась, пыталась соврать, что её зачетка в деканате, но не помогло. Злосчастная книжечка была извлечена из дареной любящими родителями сумки, а затем последовала немая сцена. Папу едва удар не хватил, а маму пришлось отпаивать валокордином. Отдышавшись от потрясения, родители потребовали немедленно привести виновника неуспехов дочери.

Гоша согласился предстать пред суровые очи родителей любимой и явился нарядный, с букетом цветов. Галантно поцеловав Симиной маме руку, он непринужденно заговорил с ними, но то, что произвело сильное впечатление на Серафиму, не произвело положительного впечатления на её родителей. Как раз наоборот - впечатление у них сложилось крайне отрицательное.

- Фанфарон! - грохотал папа, когда избранник дочери ушел. - Пустышка! Ни капли серьезности! Может только языком молоть.

- Бабник, - вторила ему мама. - У него даже взгляд неприятный. Смотрит, как кот на сметану. Он намного старше Симочки и заморочил голову нашей девочке.

Сима пыталась их переубедить, рыдала, упрекала, что они консервативны, у них отсталое мышление, они уже забыли, что значит любовь, - не помогло.

- Этот легкомысленный шалопай тебе не подходит, - вынес окончательный вердикт папа.

- Поматросит и бросит, - внесла свою лепту мама.

Итог дружной обструкции, которой родители подвергли Гошу, был закономерен - ей категорически запретили с ним встречаться.

- Я уже взрослая, - пыталась отстоять свои права Серафима, которой через три месяца должно было стукнуть восемнадцать.

- Вот когда станешь взрослой, тогда и делай, что хочешь, непреклонным тоном заявил папа.

- Или пусть он на тебе женится, - добавила мама, как и любая мать, считавшая, что в случае благополучного исхода, то есть, бракосочетания, можно закрыть глаза на некоторые недостатки избранника дочери.

- Никакой женитьбы! - возразил папа. - Серафима ещё несовершеннолетняя. Да и вообще, ей вначале нужно закончить институт. А если пойдут дети, ей будет не до учебы. Она и так завалила два экзамена, ей ещё два неуда пересдавать.

Суровые родители поставили ультиматум - никаких свиданий, в институт и домой, за учебники. Поначалу Сима смирилась, решив, что вначале пересдаст неуды, а потом родители смягчатся. Экзамены она пересдала, но родители своего решения не изменили. С Гошей она виделась урывками, но все же виделась. Он приезжал к ней в институт, и девушка опять убегала с лекций, а в четыре часа была дома, как и требовали родители.

И вот, наконец долгожданное совершеннолетие. Серафима была уверена, что Гоша сразу сделает ей предложение, - а что ещё может думать восемнадцатилетняя девушка, раз у них такая любовь?! Только белая фата, флердоранж и марш Мендельсона, - никак не иначе.

В общем-то, Гоша не возражал, что им нужно пожениться, тем более, что через год у него распределение. Зашлют куда-нибудь на стройку века, на БАМ, например, и меси там грязь резиновыми сапогами. Нет, ему хотелось остаться в Москве, а женатому проще получить московское распределение. Правда, он не горел желанием пожениться немедленно, а предлагал отложить это знаменательное событие на год. Мол, им и так хорошо.

- Ничего хорошего, - возражала Сима. - Мои предки уже меня замучили. Надоело врать и скрываться.

Гоша вздохнул и согласился.

Счастливая Серафима оповестила родителей о том, что вскоре им предстоит носить высокое звание тестя и тещи. Однако потенциальных тестя и тещу эта новость почему-то не обрадовала. Выяснив, что дочь их не послушалась, родители пришли в негодование.

- Мы же говорили, что этот шалопай тебе не подходит! - потрясал руками папа.