Развод неизбежен, предатель (СИ) - Берг Аруся

— Буквально десять минут — и все будет, — услужливо докладывает домработница.

— Восьмой час! — недовольно кривится мать. — Ты как черепаха!

Новая волна злости и раздражения бьет по мозгам. Я слишком резко встаю, отчего стул отскакивает назад и с грохотом падает на кафельный пол, распространяя скрипучие звуки по всему дому. Мать вздрагивает, приложив руку к груди. Домработница точно так же. Шугается.

— Прекрати! — огрызаюсь я. — Прекрати орать в моем доме! Я тебе вчера что сказал? Чтобы вы собрали все свои шмотки и проваливали отсюда! Что непонятного?

Мать замирает, явно не веря в услышанное. Да и я никогда раньше к ней подобным тоном не обращался. Кажется, я вчера был слишком мягок, раз до нее не доходит, насколько мои намерения серьезны. До сегодняшнего дня ничего хорошего от родителей я не видел. И после, естественно, не увижу. Они только и умеют, что влезать в наши с Лейлой отношения. Не могу понять, какого черта им жена не угодила. Причем изначально. Но несмотря на это, она всегда относилась к ним с уважением, хотя вели себя мои родители порой бестактно и всем видом давали понять моей жене, как ее не хотят видеть в этом доме. А сейчас перешли все границы, которые только могли быть.

В любом случае живя пять лет в этом доме, Лейла закрывала глаза на многое. Да и я тоже. Зря. Очень зря. Еще тогда, пять лет назад, нужно было посылать всех и не позволять лезть к нам. Никогда.

Ну и я хорош, конечно. Что уж тут говорить. Моя вина в этом тоже есть. Признаю. Налажал конкретно.

— Ты не можешь выгнать меня отсюда! — Мать повышает голос. Делает шаг вперед.

— А я не тебя, а вас всех отсюда выгоняю к чертям собачьим! — цежу сквозь зубы. — Идите и живите своей жизнью. В своем же доме! Иди и разбирайся с женой Уфука, который бессовестно имел отношения с другой бабой! Ко мне, будьте добры, не лезьте!

— Это она тебя подговорила так?! — орет она в ответ. — Дрянная девка...

— Лейла чиста, ясно? — Я со всей силы ударяю кулаком об столешницу. — Гораздо лучше всех вас, вместе взятых. Я поражаюсь тому, как она терпела ваши выходки. А еще больше удивляюсь самому себе! Да как я мог так облажаться и поверить вам?! Где была моя голова?!

— Не защищай мне эту скользкую тварь, Бурак! — Мать вскидывает подбородок. — Она...

— Заткнись! — грубо обрываю я. — Заткнись, пока я тебя не вышвырнул отсюда сам! Мне стыдно, что ты моя мать... Потому что настоящая любящая мать хочет счастья для своих детей. Но не ты! Тебе плевать на меня и мою жизнь! Ты хочешь, чтобы все было так, как этого желаешь ты сама!

На миг забываю, что мы не одни. Но что уж теперь. Эльнара так и стоит к нам спиной. Кажется, боится шелохнуться. Да, она все прекрасно слышит, но так как с Лейлой они хорошо находили общий язык... думаю, никому ничего не скажет. Да и плевать, на самом деле!

— Я тебе нашла другую девушку! Воспитанную, из хорошей семьи! Уверена, она тебе понравится, сын! И ты наконец женишься на достойной! Ровне нам! А отсюда, — мать разводит руками, — я никуда уходить не собираюсь. И тон сбавь! Я твоя мать, а не какая-то уличная девка, чтобы ты так орал и бросался грубыми словами!

Охренев от слов матери, я секунду не нахожу, что ей ответить. Злость берет верх. Хочется крушить все вокруг, лишь бы она замолчала и не несла всякую ересь.

Но мать говорит настолько серьезно, что я машинально кривлюсь, оглядывая ее с ног до головы, будто в первый раз. Неужели я никогда не задумывался над тем, что моя мама — женщина со странностями? Я бы даже сказал, ненормальная. И это еще мягко сказано. Потому что нормальные родители хотят счастья своим детям, а мои... Наоборот: ломают то, что мне так дорого. То, что я строил своим трудом. Семью. Дом. И ведь знают, что с Лейлой я был абсолютно счастлив. Так зачем лезть ко мне? В мою семью? Неужели сложно смириться с фактом, что у нас все замечательно? И что я не хочу других женщин?

Если этот разговор будет тянуться еще хоть пару минут, я не смогу контролировать эмоции и просто пошлю родную мать куда подальше. И надолго. Пора прекращать этот спектакль.

Стоило это сделать давным-давно но, уважение и условности типа «Ну это же мои родители» не давали мне ничего сказать в их сторону. У нас такое не поощряют. Более того — люто осуждают. Но в этот раз я срываюсь. Впервые за очень долгое время выплескиваю эмоции.

— Ты в своем уме? Вообще, что ли, того? — Я кручу указательным пальцем у виска, впиваясь в лицо матери убивающим взглядом.

Она распахивает глаза, видимо, удивляясь моим словам и действиям. А потом, взглянув за на Эльмиру, которая занята приготовлением завтрака, сжимает полные губы в тонкую полоску.

— Эльмира, на выход! — приказывает мать.

— Никуда она не уйдет! — рявкаю я так, что мать вздрагивает. — Эльмира, — зову я домработницу. Она за секунду оказывается рядом. — Я ухожу. Вернусь ближе к вечеру. Чтобы к тому моменту ты собрала все вещи этой женщины, — киваю на мать, которая складывает руки на груди и стреляет в меня недовольным взглядом. — Сегодня этот человек покинет мой дом. И отец тоже. Ему я сам позвоню, поставлю перед фактом. Если к восьми они откажутся съехать, подключи охрану. Пусть выкидывают их прочь. Видеть не хочу.

Эльмира поспешно кивает несколько раз, на маму даже не смотрит. Я же выхожу из кухни, всем видом давая матери понять, что назад дороги нет. Мое решение не изменится. Они сами выбрали свой путь. Решили пойти против меня. Окей, я даже не стану спорить или устраивать им допрос, желая узнать, почему они ломают мне семью. Пусть делают, что хотят. Отныне у меня нет ни родителей, ни братьев. Пусть утопают в своем же дерьме. Мне-то что? Я для них чужой человек. Теперь они для меня тоже.

В любом случае припрутся, когда окажутся в тупике и не найдут выхода. Вот тогда я покажу им, что такое равнодушие к родной крови. Мне станет плевать на них, как им сейчас на меня.

— Ты не посмеешь выгнать меня, Бурак, — летит мне в спину. — Никто не посмеет. Уж тем более эта прислуга. Та дрянь тебе все мозги промыла, сын. У тебя еще все впереди, поверь мне! Я твоя мать и знаю, что для тебя лучше!

Резко остановившись у лестницы, я разворачиваюсь, наблюдая, как она быстро идет ко мне. Грудь часто вздымается, на лице образовались красные пятна — видимо, от злости. В глазах — недобрые огоньки.

— Я тебе нашла очень хорошую девушку, — продолжает мать безапелляционным тоном и смотрит так, будто я сейчас же соглашусь с ней и побегу узнавать, кто та самая баба.

Но я игнорирую ее слова.

— Еще раз бросишь в адрес Лейлы неприличные слова... И я забуду, что ты моя мать. Выкину тебя из этого дома точно так же, как ты ее буквально несколько недель назад. И да, я не забыл про ту пощечину. Руки держи при себе. Если узнаю, что ты к ней еще лезла, клянусь: собственноручно превращу вашу жизнь в ад. Сделаю так, что вы по щелчку пальцев останетесь без ничего. Посмотрим, что будете делать тогда.

Глаза матери все еще сверкают. Я отчетливо вижу, что с каждой последующей секундой она злится все больше, но мне, честно говоря, плевать. Уже плевать.

Из дома я выхожу ближе к девяти. Весь день провожу в своем кабинете за компьютером, пытаясь сконцентрироваться на работе и не думать ни о чем другом. Получается, естественно, хреново, потому что мои мысли далеки от этих долбаных документов, которые я так упорно стараюсь изучить.

Я думаю о Лейле. Из головы не выходят ни ее слова, ни она сама. Так и хочется прижать ее к себе, крепко-крепко обнять. На колени встать! Лишь бы поняла, простила. Лишь бы дала мне второй шанс! Нам дала второй шанс. Хотя бы ради Али...

— Можно? — Коротко постучав, Костя заходит в кабинет. Скользнув по мне пристальным взглядом, усмехается, опускаясь в кресло напротив. — Я к тебе с новостями.

— Что такое? — Я морщусь, снова чувствуя головную боль.

— Твоя жена ездила сегодня в детский сад. Частный. Затем направилась в другое место, — уточняет он тут же. — Я, конечно, сразу догадался, что она и работу пойдет искать...