Впереди разведка шла - Александр Каневский

Так же нужно брать и этого зверя! Догнать и долбануть его сбоку. Лишь бы не выскочить вперед самоходки, иначе от бронетранспортера останется груда дымящейся легированной стали.

Орлов начал погоню параллельно бегущей самоходке. Вот уже видна обвисшая гусеница «фердинанда» с хорошо различимыми опорными катками и направляющими колесами. Алешин прикипел к крупнокалиберному пулемету, ждет, когда махну рукой.

— Сейчас бы «ферда» бутылочкой «кто смелый» угостить! — У Петра бугрились желваки.

Так бойцы, прешедшие суровую школу на полях Подмосковья и под Сталинградом, называли бутылки с горючей смесью КС. Точно метнуть ее метров с десяти на моторную часть вражеского танка мог только человек не робкого десятка.

Бронетранспортер чуть отошел в сторону, и я бросил гранату. За ней — другую. А Алешин в ярости лупил и лупил по камуфлированному борту из крупнокалиберного.

Штурмовое орудие попыталось развернуться, но из моторного отделения живым потоком потекло вспыхнувшее горючее. Распахнулась овальная дверка башни — друг за другом стали выпрыгивать самоходчики...

Когда все кончилось, к самоходке подошел раненый Аверьянов, похлопал спереди по броневому листу:

— Ну вот, господин «фердинанд», мы с тобой и квиты. Отдыхай...

Мои разведчики, конечно, гордились, что завалили такого «зверя», но и ребята из второго взвода оказались в ударе. Младший лейтенант Григорьев с тыла ворвался на хутор Выносливое, устроил там такой тарарам, что гитлеровцы и рта не успели раскрыть.

Подобную картину не часто можно увидеть: впереди на бронеавтомобиле к штабу бригады подъезжал Миша, сзади плелось человек тридцать пленных. Серые от пыли, понурые, нечесанные, о чем-то тревожно перешептываются. Процессию замыкал другой БА-64.

Разведчики посмеивались:

— Гансы от «черепахи» привет принесли, но мы ее скоро опрокинем на спину...

Подобно загнанному хищнику фашисты цеплялись за каждый клочок донецкой степи, прилагали все усилия, чтобы зарыться как можно глубже, окопаться, укрепиться в населенных пунктах.

Мы заранее знали, какое упорное сопротивление окажет враг на подступах к Волновахе. Этот крупный железнодорожный узел, от которого расходились дороги на север — в сторону Сталино, на юг — к Мариуполю, на запад — к Куйбышево, имел для гитлеровцев особо важное значение. Они стянули сюда внушительные силы — части горнострелковой и пехотной дивизий, до сорока танков, саперный батальон, самокатный дивизион, до двух артдивизионов. Оборона самого города строилась полукольцом по высотам, расположенным севернее, восточнее и южнее его.

6-я мехбригада вместе с 14-м истребительно-противотанковым полком двигалась в южном направлении. За ней до Бугаса во втором эшелоне шла 5-я мехбригада полковника Ф. А. Сафронова в готовности развить удар в сторону Волновахи.

Сопротивление фашистов с каждым нашим шагом нарастало. Особенно досаждала авиация: десятки «юнкерсов» молотили землю, казалось, что лежишь под толстым листовым железом, на которое сыплют и сыплют булыжники. Над головами бешено носились «мессершмитты», поливая каждый метр земли пулеметными очередями. Появились убитые, раненые, сожжено несколько танков и машин...

А мы шли, как в сумерках. Столбы дыма закрывали раскаленный диск солнца, дорожная пыль окутывала всю колонну. Дул сухой, обжигающий ветер, тело разъедал пот, даже машины задыхались от перегрева. Иногда подвозили воду — мутную и теплую...

Задача разведчиков — любой ценой выявлять засады, с ходу вступать в бой, оповещая об этом бригадное командование.

Справа от нас остался Бугас, вдоль речушки Мокрая Волноваха тянется лесок. Небольшой такой, но деревья стоят плотно, трава высокая. За ним в полутора километрах — роща, глухая и темная. К ней и идет дорога. Из укрытия до рези в глазах обшариваем лесок. Все тихо, спокойно, даже сорочье не кружит. Я-то хорошо изучил эту сполошенную птицу: взлетит на верхушку, кричит, волнуется — значит ходит человек.

Один бронеавтомобиль проходит около кустов, возвращается. Ждем, наблюдаем... Осторожно подтягиваемся к лесу, в прогалинах ставим машины.

 — Командир! — спрыгнув с дерева, Ситников отряхнулся от нитей паутины.— По моему разумению, фриц что-то здесь хитрит. Смотри: этот лесок он оставил как приманку, мол, никого нет, следуйте дальше. А тут-то я вас и накрою.

 — Соломон! Ну прямо Соломон. Я, Сеня, об том же подумал. Чует мое сердце, немец там есть. Сделаем вот что... Вызови-ка Петрова.

Сержант Петров в маскировочном одеянии, мешковато сидящем на худых плечах, доложил о прибытии. В роте он недавно. Шустрый, разбитной.

— Слушай задачу, Саша: нужно подразнить гусей. Бери броневик и что есть духу жми к опушке. Вот она, видишь? Затем по просеке погуляй, осмотрись. Сверни влево — и назад. Пулеметы, гранаты держать наготове. Ясно?

— Есть!

— Тогда вперед, братец-саратовец.

БА-64 сдал назад, отъехал чуть в сторонку, и водитель дал газок. Через несколько минут броневик юркнул в чащу, потом вынырнул на опушке, прошел немного по дороге и стал возвращаться.

— Что видел, кого встретил? — спросил я Петрова. Александр развел руками:

— Все тихо, спокойно...

— Так, ясно,— решил я.— Одиночный броневик для тех, кто выжидает в роще, вещь малозначительная. Вот сейчас они обязательно подадут голос... Всем следовать за мной, возле опушки без снижения скорости — разворот назад...

И враг выдал себя: при развороте открыл огонь из пулеметов и автоматов, роща заискрилась вспышками, над головой брызнули синими огоньками разрывные пули. Но все обошлось, лишь посекло запасное колесо последнего броневика.

Укрылись в безопасном месте. Срочно составили кодограмму. Сообщили решение: обойти засаду с тыла. Надо же разворошить это осиное гнездо!

...Роща осталась справа, слева маячили хатки.

— Петя, притормози! Кто-то там у ветлы копошится.

— Точно...

Из-за кучи хвороста поднялся человек, ковшик ладони приложил к глазам.

Мы крикнули ему, чтобы подошел.

К бронетранспортеру приплюхал тощий старикан в стеганой куртке, подпоясанной веревкой. На голове — потертый малахай. На ногах — чесанки, галоши из автомобильной камеры.

Он снял шапку и низко поклонился.

— Желаю здравствовать, товарищи красноармейцы и командиры. Думал, к германам на зуб попал. Злющие они нынче, драпают... Услышал стрельбу, от греха подальше залег в глухую оборону.

— Как вас звать? Кто вы такой?

— Смею доложить только старшему.

— А я и есть старший.

По разговору поняли — старик туговат на ухо.

Платоном Максимовичем величают. А фамилия немножко неблагозвучная — Вырыганов. Но с этой фамилией прошел под Ляодуном в японскую, в шестнадцатом под Эрзурумом турку колотил. И в гражданскую пришлось помахать шашкой...

— Теперь куда путь держите?

— К хутору, хворосту вот набрал.

— Немцы есть?

— А что им там делать? Все выгребли-вымели. Кабанчиков перерезали, от птицы остались одни перья. Грабили, что под руку попадется — посуду, утварь, скарб всякий из сундуков потащили. В народе верно говорят — доброму вору все впору!

— А где-нибудь поблизости не замечали фрицев?

— Дальше, за рощей, на юру закапывали танки. Мотоциклисты там шастали то взад, то вперед...

— Может, к хутору подвезти?

— С превеликим удовольствием.

Старик пошел за хворостом, но Алешин его опередил, приторочил вязанку к запасному колесу. Я усадил деда рядом, спросил:

— Окрестности хорошо знаете?

— Так точно! Сызмальства!

— Да не кричи так, дед! — отодвинулся от старика Алешин.— Бьешь, как из мортиры.

— Нам бы к роще нужно подобраться незаметней, с тыла.

— Можно. Под высотками взять напрямик в ложбину. По ней — вверх. Но там недели две немец что-то рыл.

Близко подходить я опасался...

Двигались по пути, указанному нашим случайным проводником. Как только на малой скорости преодолели по дну ложбину, наткнулись на длинный глубокий ров. Земля свежая, суглинистая. Увы!.. Колесная машина не пройдет. А у нас под рукой — ни топора, ни пилы...

— Товарищ командир! Я в хутор сбегаю, людей позову, струмент возьмем.

— Сбегаю...— ухмыльнулся Алешин.— Рассыпешься по дороге.

Старик обидчиво вытер слезящиеся глаза:

— Тебя, сынок, в помине не было, когда я перед Эрзурумом Кеприкейские позиции турок брал... То-то! А здесь какой-то паршивый ров.

— Алешин! Деда на «скауткар» — и дуй на хутор. Он дело говорит!

Через полчаса бронетранспортер возвратился: из него вылезли несколько пожилых мужиков с пилами и топорами. Наш проводник покрикивал на своих хуторян фельдфебельским голосом.

Материал для кладки был под рукой: над рыжим обрывом стояли березы, несколько дубков. Враз спилили, срубили, стали таскать ветки. Соорудили кладку, присыпали землей, немного утрамбовали. Орлов первым провел бронетранспортер, за ним прошли остальные машины.