Пьесы (сборник) - Уильям Йейтс

МИССИС МАЛЛЕТ. Этого можете не опасаться. Теперь она выйдет из транса, только когда сама пожелает. (Она приносит подушку и вместе с доктором Тренчем усаживает миссис Хендерсон поудобнее.)

МИССИС ХЕНДЕРСОН (голосом Свифта). Стелла.

МИСС МАККЕННА (обращается к Джону Корбету). Вы слышали? Она сказала: «Стелла».

ДЖОН КОРБЕТ. Ванесса ушла, и ее место занимает Стелла.

МИСС МАККЕННА. Вы заметили, как что-то изменилось, пока мы пели? Новый дух появился в комнате?

ДЖОН КОРБЕТ. Мне показалось, что заметил, но не поверил себе.

МИСС МАЛЛЕТ. Тихо!

МИССИС ХЕНДЕРСОН (голосом Свифта). Возлюбленная Стелла, я обидел тебя? Ты несчастлива? У тебя нет детей, нет любовника, нет мужа. У тебя есть лишь крест да стареющий мужчина в роли друга – и больше ничего нет. Нет, не отвечай – ты уже ответила стихотворением, которое подарила мне на прошлый день рождения. С каким презрением ты говоришь в нем об обыкновенном уделе женщин, которым «только и дано»:

Прожив всего лишь тридцать лет,Они не милуют сей свет,Став девой старою и злойИли постылою женой.

Эта мысль принадлежит великому Златоусту, который написал знаменитые слова о том, что женщины, которые любят душой, любят, как дано любить святым, дольше сохраняют свою красоту и много счастливее тех женщин, которые любят плотью. Эта мысль утешает меня, однако очень трудно нести ответственность за счастье другого человека. Бывают минуты, когда я сомневаюсь, когда я думаю, что Златоуст мог и ошибаться. Ты обратилась ко мне в таких словах:

Ты юность длить учил меняПознанием добра и зла,Сердечный отдавая жарГлазам усталым в дар;Как, позабыв о седине,Побольше думать об уме,Как чистотою всеблагойМне кожу сохранить младой.

ДЖОН КОРБЕТ. Это слова, написанные на окне!

МИССИС ХЕНДЕРСОН (голосом Свифта). А потом, поняв, что я боюсь стать одиноким, боюсь пережить моих друзей – и себя, – ты утешила меня в последнем стихе – ты перехвалила мою добродетельную природу, когда мысленно одела меня в богатую мантию, но – ах! – как трогательны слова, которыми ты описываешь свою любовь:

Пусть не торопит смерть меня,Оденусь в плащ богатый я,Чтобы печаль достойно снесть,Пока услышу смерти весть.

Да, Стелла, ты закроешь мне глаза. О, ты намного переживешь меня, милая Стелла, потому что ты еще очень молода, но ты должна закрыть мне глаза. (Миссис Хендерсон откидывается на спинку кресла и вновь говорит голосом Лулу.) Злой старик ушел. У меня больше нет сил. Лулу больше ничего не может сделать. До свидания, друзья. (Миссис Хендерсон говорит своим голосом.) Иди, иди! (Она просыпается.) Я только что видела его. Он опять все испортил?

МИССИС МАЛЛЕТ. Да, миссис Хендерсон, мой муж пришел, но он прогнал его.

ДОКТОР ТРЕНЧ. Миссис Хендерсон устала. Мы должны уйти и дать ей отдохнуть. (Обращается к миссис Хендерсон.) Это было замечательно, никто не смог бы сделать больше, чем сделали вы. (Достает деньги.)

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Нет… Нет… Я не могу взять деньги, да еще после такого сеанса.

ДОКТОР ТРЕНЧ. Можете, миссис Хендерсон, даже должны. (Он кладет деньги на стол, и миссис Хендерсон искоса смотрит на них, стараясь определить, сколько их. То же самое она делает каждый раз, когда прочие присутствующие кладут свои деньги на стол.)

МИССИС МАЛЛЕТ. Неудачный сеанс изматывает не меньше, чем удачный, так что вы заработали эти деньги.

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Нет… Нет… Пожалуйста, не надо. Это неправильно – брать деньги за неудачу.

Миссис Маллет кладет деньги на стол.

КОРНЕЛИЙ ПАТТЕРСОН. Жокею платят в любом случае, выиграл он скачки или проиграл. (Кладет деньги на стол.)

МИСС МАККЕННА. Этот дух немного напугал меня. (Кладет деньги на стол.)

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Ну если вы настаиваете…

АБРАХАМ ДЖОНСОН. Сегодня вечером я помолюсь за вас. Попрошу Господа благословить и защитить наши сеансы. (Кладет деньги на стол.)

Все, за исключением Джона Корбета и миссис Хендерсон, уходят.

ДЖОН КОРБЕТ. Я понимаю, миссис Хендерсон, что вы устали, но мне необходимо с вами поговорить. Меня необыкновенно взволновало то, что я услышал. Это подтвердит вам, как я доволен, совершенно доволен. (Кладет на стол банкноту.)

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Фунт стерлингов. Еще никто не давал мне больше десяти шиллингов. Да и сеанс был неудачным.

ДЖОН КОРБЕТ (садится рядом с миссис Хендерсон). Когда я говорю, что доволен, это не значит, что вы убедили меня в присутствии духов. Предпочитаю думать, что вы сами все придумали, следовательно, вы замечательный ученый и не менее замечательная актриса. В моей докторской диссертации я исследую все известные объяснения свифтовского безбрачия и доказываю, что выбранное вами объяснение единственно возможное. Но мне надо спросить у вас. Свифт был самым выдающимся человеком своей эпохи, когда самонадеянный разум освободился от всяческих предрассудков. Но он провидел его трагедию. Он провидел Демократию и, по-видимому, боялся будущего. Он не хотел иметь детей из-за этого страха? Или он был душевнобольным? Или его разум был болен?

МИССИС ХЕНДЕРСОН. О ком вы говорите, сэр?

ДЖОН КОРБЕТ. О Свифте, конечно же.

МИССИС ХЕНДЕРСОН. О Свифте? Но я не знаю никакого Свифта.

ДЖОН КОРБЕТ. Не знаете Джонатана Свифта, чей дух, как я понимаю, посетил нас сегодня?

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Дух? Тот грязный старик?

ДЖОН КОРБЕТ. Он не был ни старым, ни грязным, когда его любили Стелла и Ванесса.

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Когда я просыпалась, то видела его очень ясно. На нем была грязная одежда, а все лицо покрывали фурункулы. Из-за какой-то болезни один глаз раздулся и был похож на куриное яйцо.

ДЖОН КОРБЕТ. В старости он действительно стал таким. Стелла к тому времени уже давно умерла. Он обезумел, и друзья покинули его. Человек, который должен был за ним ухаживать, бил его, чтобы держать в повиновении.

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Молодость быстро проходит. Не успеешь оглянуться, а старость уже тут. Ужасно, когда разум покидает тело, спаси Господи.

ДОКТОР ТРЕНЧ (стоит в дверях). Пойдемте, Корбет. Миссис Хендерсон устала.

ДЖОН КОРБЕТ. До свидания, миссис Хендерсон. (Выходит вместе с доктором Тренчем.)

Все присутствовавшие на сеансе за исключением мисс Маккенна, которая вернулась в свою комнату, идут к входной двери. Миссис Хендерсон считает деньги, достает из вазы на каминной полке кошелек и кладет в него деньги.

МИССИС ХЕНДЕРСОН. Как же я устала! Пожалуй, надо выпить чаю. (Находит заварочный чайник и ставит на огонь чайник с водой, после чего сидит, ссутулившись, возле очага, но вдруг поднимает вверх руки и считает свои пальцы, говоря голосом Свифта.) Пять великих министров, которые были моими друзьями, ушли в небытие, десять великих министров, которые были моими друзьями, ушли в небытие. Мне не хватит пальцев сосчитать великих министров, которые были моими друзьями и ушли в небытие. (Миссис Хендерсон вздрагивает и просыпается. Говорит своим голосом.) Куда запропастилась чайница? А, вот она. И где-то тут должны быть чашка и блюдце. (Находит блюдце.) А где чашка? (Без толку бродит по сцене и через некоторое время, после того как блюдце падает на пол и разбивается, говорит голосом Свифта.) Да будет проклят день, когда я родился!

Смерть Кухулина

1939

Кухулин.

Эйтне Ингуба.

Айфе.

Эмер.

Морригу, богиня войны.

Старик.

Слепец.

Слуга.

Певец, Флейтист, Барабанщик.

Сцена. Пустые подмостки без примет какого-то определенного времени. Очень СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК кажется неким мифологическим явлением.

СТАРИК. Меня попросили написать пьесу под названием «Смерть Кухулина», последнюю в серии пьес о его жизни и смерти. Попросили же меня, потому что я допотопный старик и сделан из того же немодного романтического материала, что и эта пьеса. Стар я так, что давно забыл имена отца и матери, если только я в самом деле не сын Тальма, как мне нравится думать. Тальма тоже был стариком, друзья и приятели которого все еще читали Вергилия и Гомера. Когда мне сказали, будто я могу говорить, что мне вздумается, я написал на газетном клочке пару основных положений. Меня бы устроила аудитория в пятьдесят или сто человек, но если вас больше, то прошу не шаркать ногами и не переговариваться, когда актеры будут произносить свои реплики. Так как я писал пьесу для людей, которые мне приятны, уверен, что в наш продажный век таких не может быть больше, чем было на первом представлении «Комуса» Мильтона. Мои зрители наверняка знают старые сказания и пьесы мистера Йейтса на их сюжеты, ведь у этих людей, как бы ни были они бедны, есть свои библиотеки. Если же сегодня пришло больше ста человек, то среди них обязательно найдутся люди, образовывавшие себя в разных книжных и им подобных сообществах, то есть лжеученые, воры-карманники, самонадеянные твари.