Замуж по приказу (СИ) - Орлан Нари

И так едва себя заставила утром выбраться из его объятий.

— Значит, сначала нужно, чтобы он к тебе охладел, — говорила Афина, в задумчивости постукивая пальцами по губам. — Потом помогу сбежать. Самый надежный вариант — изменить ему.

Я второй раз за утро едва не выронила чашку.

— Да он потом меня и моих родителей…

— Ничего не будет, — она взмахнула руками. — Я заступлюсь за тебя. Зато это наверняка ударит по его самолюбию — он просто ненавидит измены и никогда их не прощает. Можешь быть уверена, он после такого не прикоснется к тебе.

Оглушенная ее идеей, я не сразу нашла что сказать, тупо пялилась в оставшееся кофе на дне своей чашки и слушала дальше.

— На незнакомых мужчин вряд ли ты будешь набрасываться. А из наших… Кальвин не подходит — он просто не купится и не пойдет против старого друга. Ник — трус. Якоб — ну тут извини, я его не отдам. Остается Герман. Его Бас не убьет — слишком дорожит своим личным телохранителем. К тому же… — Афина заговорщицки усмехнулась. — Мне кажется, Герман на тебя засматривался.

— Что? — мне будто дали под дых.

— Вчера, когда вы с Басом целовались на крыльце, Герман вконец приуныл. А после ваших кувырканий вообще будто в воду опущенный.

— Я что-то не замечала…

— Потому что он это скрывает? Особенно в твоем присутствии.

В голове мысли сбились в кашу. Верить Афине? Что, если она плетет какие-то свои интриги? Или нет? Измена — действительно ударит Баса ниже пояса. Но какая гарантия, что он не придушит меня после этого?

— Как ты можешь быть уверена, что я не расплачусь за измену жизнью? Или памятью? Он за побег чуть не стер моим родителям все воспоминания обо мне.

— Вот именно, чуть не стер. Его угрозы или наказания всегда несут какую-то цель. После измены он потеряет к тебе интерес. Он такой, что страдать не будет. Слишком себя любит, чтобы простить измену. А я помогу, если он надумает тебе напакостить в отместку.

Слепо верить ей не хотелось. Но сразу отказываться — тоже.

— Кстати, Ник не трус, — сказала я после небольшой паузы, проведенной в задумчивости. Обидно стало за парня, которого я считала самым человечным из всей компании. — Он хороший парень и…

Не успела я добавить: “тебе бы присмотреться к нему”, как Афина взорвалась диким хохотом.

— Ты что, в Ника втюрилась? — спросила она, вытирая слезы. — Ничего себе.

— Нет!

— Как нет, когда из всех ты именно его выделила?

— Это ты только что о нем плохо отозвалась!

— Так он и есть трус! — фыркнула она. — Нет, чтобы самому тем баскам навалять! Снял бы блок с дара и вперед. В пьяном угаре никто бы ничего не запомнил. Но он смиренно терпел, пока его били, извинялся… И, видимо, пока извинялся, еще сильнее раздраконил их, что те вышвырнули его из бара… Легкий на помине. — Афина махнула рукой в сторону выхода из бассейна. — Иди отсюда, у нас чисто женская болтовня.

Совести у нее нет. Ник, между прочим, шел с подносом, на котором стояло две тарелки и два стакана сока.

— Хлопья сильно разбухнут и станут невкусными, пока вы наболтаетесь, — парировал Ник с обаятельной улыбкой и, игнорируя гневный вид Афины, поставил поднос на деревянный столик у лежаков.

— Спасибо, Ник, — поблагодарила я. Познакомься мы при других обстоятельствах, я бы, возможно, захотела сходить с ним на свидание. По крайней мере здравому рассудку он импонировал.

Но Бас… Из-за него я точно нескоро кого-то к себе подпущу. Если мне не сотрут память — сама его забыть не смогу.

К бассейну подошел Герман в одних плавках и обвел нас удивленным взглядом. Ник, довольный как слон, наблюдал за Афиной, которая равнодушно отправляла в рот хлопья. Продолжение секретного разговора накрылось медным тазом — через пару секунд на пороге нарисовался Бас. На его хмуром лице отразилось все недовольство тем, что ему пришлось искать меня.

А нечего снимать такие огромные хоромы, в которых заблудиться можно!

В груди сладко защемило, когда он размеренным шагом двинулся ко мне. Я едва не треснула себя по ребрам от злости. Бас надел всего лишь белую футболку и серые брюки, но благодаря его мощному мускулистому телу любая тряпка на нем бы выглядела шикарно.

— Утречка, босс! — ослепительно улыбнулся Ник и махнул ему рукой. А я принялась скорее доедать хлопья — у Баса был такой вид, будто он сейчас схватит меня за шкирки и вытащит отсюда, а позже все-таки отшлепает своим ремнем.

— Так как мы прилетели в Будапешт раньше, чем собирались, сегодня у нас выходной, — принялся вещать босс. За его спиной Герман плавно вошел в воду с прыжка. — Занимайтесь своими делами. Но напоминаю: снова вляпаетесь в неприятности — голову оторву! — Он пробуравил каждого из нашей троицы суровым взглядом, на мне задержался дольше, отчего меня пробрало колючей дрожью. А говорил, забудет побег.

— Все, все, босс, — Ник примирительно поднял руки. — Ни шага без твоего ведома.

— Пойдем со мной, Диана.

Я как раз проглотила последнюю ложку хлопьев и отставила тарелку. Едва догнала Баса у двери, он взял меня за руку — и мне дико захотелось сей миг прижаться к нему, почувствовать его жгучий поцелуй.

Это плохо. Это очень плохо. Надо скорее определиться с дальнейшими действиями, пока не стало все катастрофично плохо.

По дороге на второй этаж к нам приклеился Мурёныш, и я с радостью принялась отвлекать его игрушками, едва мы вошли в спальню. Чудом улизнула от объятий, в которые Бас намерился меня заключить.

— Прогуляемся по городу? — невозмутимо спросил он и открыл чемодан. Хочет меня добить? Мое сердечко не выдержит романтической прогулки.

— Да, давай. Только предлагаю взять с собой ребят, — улыбнулась я и состроила умоляющее выражение лица. — Им тоже не хочется торчать в доме.

Так я хоть буду отвлекаться. Особенно если с нами пойдет Афина.

— Хорошо. — Бас подступил ко мне, присел возле пумыча и принялся гладить зверя. — Купим коту новых игрушек?

— Он, кстати, мячи любит… Потрошить в смысле. Ему иногда нужно давать что-то уничтожить, тогда мебели меньше достается.

Не знаю, кто более наглый: Мурёныш, который настойчиво бодался головой то мне в бедро, то Басу в плечо, или сам Бас — он обхватил меня рукой за ноги, придвинул к себе и прислонился виском к моему бедру. Пальцы в это время добрались до ягодиц, огладили их и слегка ущипнули. Возбуждение искрами взметнулось по крови. Я отскочила в сторону, как подорванная.

— Мне… мне надо Мурёныша выгулять!

Где эта чертова поводок-рулетка? Она, зараза, такого же голубого цвета, как стены, диван и вазы. Пока я металась по комнате, подкидывала подушки на диване, руки Баса поймали меня сзади за талию, и сердце вмиг бешено заметалось в груди.

— Диана, в чем дело? — громыхнуло угрозой над ухом. — Ты от меня шарахаешься…

— Ничего. И я не шарахаюсь. Я чуть правда не забыла выгулять малыша.

Вот она, рулетка! За чемоданом спряталась.

— В пижаме пойдешь?

Выглядела я со стороны, наверно, всполошенной и нервной. Еще немного такого странного поведения, и Бас сложит два и два и сделает вывод — я снова что-то задумала. Поэтому я с улыбкой предложила выгулять кота вместе. И даже чмокнула Баса в губы, когда он согласился. Правда, снова улизнуть не удалось — на меня обрушился и глубокий поцелуй, и крепкие объятья.

Как я ему изменю? С таким же холодным рассудком, с которым он собирается через месяц стереть мне память и вычеркнуть меня из своей жизни.

Но Афину стоило для начала как-то проверить. Я ей не доверяла. Поразмышлять над этим во время прогулки не удалось — я была занята тем, чтобы создать беззаботность на лице и в разговоре. Рассказывала, как обучала малыша, как мы выступали в цирке. Бас с интересом слушал. Время пролетело незаметно.

Зря я ничего не придумала до нашего выезда в город. С нами вызвались погулять Афина и Ник. Почему-то парень странно на меня смотрел, пристально, без привычных смешинок в глазах. Афина не успела ничего ему рассказать?