Ускользающий город. Инициализация - Евгений Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Искатель умастился за стол и, собравшись с духом, вперил взгляд в сплетённую из жидких теней рамку. Тени вздрогнули, поползли лианами внутрь рамки, сцеплялись, образуя с каждым мгновением все более мелкую сетку, чтобы затем медленно, болезненно обрасти ртутной плотью. Аспект с лёгким зудом в висках наблюдал, как потоки сияющего металла перетекают один в другой, заходятся фрактальной рябью и вспыхивают очагами ослепительной бирюзы. В голове зашелестела щекочущая полифония чужих мыслей. С каждой проверенной тысячей неровная гладь багровела, а перевалив за миллион, начало дышать в Искателя клокочущим жаром.
Час ушёл у Зеркала, чтобы подыскать десяток подходящих кандидатов… куда дольше обычного. Аспект не видел внешности потенциальных носителей, лишь совокупность личных качеств, которую он выбирал на вкус — точно среди сложных блюд в изысканном ресторане. Опыт веков доказал, что максимальная совместимость с претендентом куда важней его физических показателей.
Пора. Искатель закрыл глаза и вдохнул обжигающие испарения Зеркала. Тьма под веками скрутилась в спираль. Ртутная поверхность прошла сквозь Аспекта, выцеживая его в дымчатую эссенцию, что зерном идеи прорастёт в его избраннике…
Фанерон. Катастрофа
Подлокотник дивана жёстко упирался в затылок. У правого уха песочил грязный рок в духе латексно-вампирских фильмов. Он встал, чувствуя болезненное неудобство в шее, запястьях и левом колене. Как следует размяв конечности, услышал жуткий артрозный хруст.
— О, Евген проснулся.
В общих чертах фигура и лицо говорящего проглядывалась, но детали уплывали. «Евген» оказался обладателем очень плохого зрения. Рука нащупала очки, спрятанные под диван. Итак, он в просторном помещении без окон. Стены, обшитые ГВЛ, наводили на мысль о «мягких комнатах» в психушке. Три немытых металлических шеста по центру намекали в свою очередь на подпольный стриптиз-бар, но Искатель догадался, что это всего лишь несущие балки. Свет организовывали восемь квадратов со встроенными лампами дневного света. Под каждым виднелись столы: бильярдные или покерные, где вовсю кипели игровые страсти. От народа было не продохнуть — сплошь парни не старше тридцати, которые умудрялись уделять равное внимание игре, пицце из прожиренных коробок, пиву, переписке по телефону и кальяну, по одному на трёх-четырёх персон.
Носитель встал, задев макушкой новогоднюю гирлянду, развешанную над диваном на манер паучьих тенет. Развернувшись, ударился больным коленом о журнальный столик с ноутбуком. Допотопные колонки опасно зашатались и сменили вампирские темы на урчание Луи Армстронга.
Носитель придержал колонки руками и перевёл дух. Затем отправился за диван, где в куче дорожных сумок отыскал свою. Выудил из неё полотенце и шампунь. Душ располагался на другом конце зала. Хорошо. Память носителя понемногу открывалась.
В ду́ше, оказавшемся на удивление чистым, Искатель изучил своё новое тело. Грузное, с десятком, а то и полтора лишнего веса. Патлы до плеч с секущимися концами. Непослушная бородёнка, тянущая максимум на козлиную. В довесок отвратительное зрение и артроз. Евгению было двадцать три, чем он немало удивил Искателя.
«Впрочем», думал Аспект, пока носитель вытирался полотенцем, «длинные волосы и бородка с усами накидывают лет десять. Может быть на руку».
Евгений вышел умытый и одетый, снял с гвоздя куртку и направился к выходу, перед которым чернела свалка из обуви всех игравших. Предстояло по-шахтёрски отыскать свою.
— Может, партеечку?! — крикнул кто-то вдогонку.
— Может, потом? — услышал Искатель ответ Евгения.
— Может, и потом…
Клуб… Да. Трёхэтажный нежилой дом, затерянный в дебрях Горок. Первый этаж — кафе, откуда и заказали всю эту пиццу, второй — «свадьбы, банкеты, корпоративы», а третий — игровой клуб. Здесь собирались свои, некогда жившие в одном городе, но раскиданные жизнью так, что самым удобным местом сбора оказался Чернокаменск. Многие из «своих» притащили новых знакомых и друзей. Играли не только в бильярд. Память Евгения вызывала образы коллекционных карт птичьей магии (это её Искатель принял за пресловутый покер) и орд пластиковых солдатиков, подчиняющихся громоздким и плохо отлаженным правилам.
Каждый находил в клубе что-то своё. Единомышленников, способ отвлечься от скучной жизни и работы, возможность отыграть то, что годами копилось в воображении от прочтения книг по любимой игровой вселенной, «выгулять» пылившуюся на полках коллекцию, просто интересно отдохнуть…
Но большинство приходило за реализацией тёмного, жгучего желания самоутвердиться на костях игровых оппонентов — собрав колоду, или пластиковую армию, чью непобедимость обеспечивало несовершенство правил. Разумеется, подавляющее большинство таких кадров составляли неудачники, которые хоть в карточках и солдатиках ощущали себя царями и богами. Но находились и вполне успешные люди, которые любили напоминать себе о собственном превосходстве над челядью — особенно таким простым и безболезненным способом.
Память Евгения рассказывала о столь невероятных драмах, политике, интригах, предательствах, что на какой-то миг Искатель позабыл, что ребята не герои очередной книжки Рассветова, а просто собираются играть на выходных. Кто мог подумать, сколько удивительных историй о человеческой натуре может рассказать игровой клуб на отшибе?
Спустившись на первый этаж, носитель вышел на веранду, явно вдохновлённую бразильскими сериалами. Предназначалась она для летнего кафе, но пока на дворе стояла студёная весна, владелец предпочитал хранить здесь нечто среднее между стройматериалами и строительным мусором. Не пропадать же прорве свободного места.
Пахло мокрым асфальтом, который носитель обожал с детства, и сигаретным дымом, который он терпеть не мог. Снаружи, у пожелтевшего от ржавчины бачка, безмолвствовали двое. Старались стряхивать пепел в бачок, но тлеющие останки разносились по ветру, ничуть не загрязняя местный слепленный из мусора, слякоти и щебня пейзаж. Единственным ярким пятном в этой идиллии была весело перекатывающаяся по земле пачка из-под «Артека». Курильщики следили за её судьбой с неподдельным, хоть и сонным, интересом.
Увидев Евгения, парни зашевелились. Один переложил сигарету в левую руку и протянул правую, чтобы поздороваться. Второй выставил локоть правой, так и не удосужившись избавиться от сигареты. Евгений пожал руку одному, второму — локоть, а Искатель обратил пристальное внимание на их лица. Тот, с локтём, не представлял большого интереса — обычный пухловатый гедонист с полнокровной кожей. Память носителя ассоциировала его с корзинкой из супермаркета, где лежит шоколад, чипсы, булочка с корицей да бургер «по-королевски». Второй не выделялся ничем, кроме рок-н-рольной бородавки на подбородке, прищуром сварщика и тем очевидным для Искателя фактом, что он был носителем Игрока.
— Как я сразу не догадался, что этот клуб твоих рук дело? — поприветствовал Искатель собрата-Аспекта. Носители тем временем заговорили о каких-то пустяках, понятным только им и, пожалуй, Игроку.
