Девять дней, которые потрясли мир - Саша Виленский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот Дубинина пишет про то, что ребятам понравились «наши» рассказы. Значит, не одна Зина рассказывала школьникам об их походе? Или просто Люда немного приревновала к успеху товарки? Она пишет, что привязались «к нам», а потом как бы нехотя уточняет, особенно к Зине. При этом совершенно не упоминает Золотарева, который тоже там выступал.
3. И, наконец, третий важный эпизод этого дня: какой-то парень требовал у них бутылку водки, которую они якобы у него украли. Интересно, что и Юдин, и Люда одинаково называют его «молодой алкоголик». Как они это определили? Или для них алкоголик — синоним просто выпившего человека?
При этом показания расходятся: Юдин пишет о том, что пришлось прибегнуть к помощи милиции, а Люда — что он просто «умотался». Появляется очередной вопрос: а с чего этот «молодой алкоголик» решил, что именно туристы украли у него бутылку? Восемь крепких спортивных парней, явно умеющих постоять за себя (с молотком на медведя ходили!), а к ним лезет какой-то хмырь с идиотской претензией, да еще обещает дать в зубы. С чего бы? Как пел один свердловчанин: «Он, наверно, сильный очень, если лезет на рожон». Пьяный, которому море по колено?
Те, кому приходилось ездить в ночных уральских поездах, конечно помнят таких парней. Наглых, приставучих, берущих тебя «на слабо». Лезли ко мне одному, лезли к двоим, но чтобы к восьми? В одном из наших летних походов, году в 1974, когда мы, человек 10–12, в какой-то деревне ждали автобуса, с нашими девушками стали заигрывать два местных парня. Но именно заигрывать, никакой агрессии. Кокетничали со студентками, стараясь нас не замечать, а мы старались не замечать их, пока это заигрывание не выходило за рамки приличий. А если бы вышло? Была бы драка, «в зубы» получили бы обе стороны, конечно. Но обе стороны благоразумно решили до этого не доводить. А тут — явная агрессия одиночки против группы молодых и сильных. Очередная непонятка.
Между прочим, этот эпизод (как практически все, связанное с походом группы Дятлова) тоже стал источником еще одной версии произошедшего. Такой же безумной, как и все остальные… Но об этом в свое время.
И о любви.
Помните, самому старшему в этой компании, А. Колеватову — всего 24 года, да и то недавно исполнилось. Ребята молодые, судя по всему, без богатого романтического опыта (за редким исключением), девушки так вообще невинны, поэтому естественно, что всех волнует проблема поцелуев. Именно поцелуев, не чего-то там, о чем и подумать неприлично. Как несколько раздраженно пишет Юдин, диспут начался «по провокации З. Колмогоровой». А у Люды — просто «незаметно перешли». Зина так вообще молчит об этом. Интересная разница в подходах, правда?
Спор, как мы видим, был горячим, но всех заткнул за пояс старший и опытный Саша Колеватов. Мы же помним, что у него была книга Фореля «Половой вопрос», так что он говорил, опираясь на письменные источники и, возможно, на собственный опыт, приобретенный в столице на производстве. Но Люда неприязненно (помните Блинова? «Девушки его просто не могли терпеть!») сомневается в наличии у Колеватова достаточных оснований для смелых заявлений о свойствах поцелуев: «Наверное он это говорил со слов других». Почему она так решила? Об этом ни слова, решила и все.
А что же другой «Саша»? Опытный, много чего повидавший Семен Золотарев, успевший пожить гражданским браком, да и не только с «товарищем» Бургач, наверняка. Где его участие в этом споре? Где его взрослое, авторитетное и непререкаемое мнение? Молчат авторы дневников, ничего не пишут. Неужели никто не обратился за поддержкой собственного мнения к взрослому человеку? Или пока ребята его стесняются? Но он-то где в этом эпизоде, старший инструктор Золотарев? Или он только про Цумбу горазд петь? Не похоже, судя по многочисленным фотографиям, где он изображен с разными красивыми женщинами. Значит, молчал, не встревал в разговор. Просто забавлялся наивными утверждениями молодежи? Но хоть как-то он должен был отреагировать, или хоть как-то должны были отреагировать на его присутствие другие. Но в дневниках об этом ни слова. Ни у кого.
Впрочем, Люда раздражена еще и из-за того, что ее «подъедает» некий Женька, судя по всему, соратник Блинова Евгений Синицын. Другого «Женьки» в обеих группах не было. Раздражена потому, что он «подъедает», или потому что «подъедает» именно он? Похоже, она к этому «Женьке» неравнодушна. Судя по тому, что у Люды был достаточно острый язык, просто так ее «подъесть» было непросто, только в том случае, если она терялась, когда ее по-мальчишечьи доставали. Хочется думать о лучшем. Тем более, что дальше раздражение Люды будет только расти, переходя в открытые конфликты со всей группой.
Пока же — ночевка в зале ожидания на вокзале в Ивделе, дежурство по очереди — вы же помните, что ребята предыдущую ночь тоже практически не спали! — да и тут Люда продержалась, по ее собственному признанию, до трех ночи. А впереди, между прочим, очень тяжелый маршрут. Это я не брюзжу по-стариковски, это попытка оценить поведение «опытных туристов» с точки зрения ответственности за свое состояние перед выходом в поход. И вот уже две бессонных ночи.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. 25 ЯНВАРЯ 1959 ГОДА
ДНЕВНИК КОЛМОГОРОВОЙ
25.1.59
ночью, часов в 12 ночи были в Ивделе, ночевали на вокзале расстелив на полу палатку. Да мы уже 2 раза были замечены милицией. Один раз в отделение милиции забрали Юрку Крив., он хотел собрать деньги на конфеты. Было смешно. А потом в поезде Серов-Ивдель доехали до Ивделя переночевали на вокзале, сели утром на автобус, доехали до какой-то гостинницы [9] в Ивделе. Потом сели на автобус и поехали. Нас 20 человек, рюкзаки и лыжи. Ехали в 3 этажа, но всю дорогу пели песни. Приехали в Вижай. Сначала остановились в том самом клубе где и были 2 года назад. Потом нас отвели в гостинницу. Целый
