Любовь на всю жизнь - Джейн Фэйзер

Такие условия для юного отпрыска древнего, но обедневшего рода были вполне приемлемыми. Однако Годфри с его амбициями это не устраивало. Он был по уши в долгах. Стиль жизни, достойный, по его мнению, их знатной фамилии, требовал большого количества денег. Одна одежда стоила ему целое состояние, и, хотя контрабанда и мародерство немного восполняли финансовые дыры, собственное мотовство и безрассудство поставили его в зависимость от таких людей, как хозяин «Якоря» или потенциальные покупатели вроде того, кого он ублажал сегодня вечером.

Он добрался до своей комнаты, все еще в ярости от перенесенного унижения.

— У вас такой вид, как будто вы обманулись в своих ожиданиях, — заметил Брайан Морс. Он сидел за столом у камина; перед ним лежал лист пергамента. Передвинув свечу, Брайан осветил лицо Годфри. — Ваше дело не увенчалось успехом?

Годфри пожал плечами и наполнил оловянный кубок вином из лежавшей на столе кожаной фляги. Надо же, за время его отсутствия фляга стала гораздо легче. Брайана Морса явно мучила жажда.

— Этот человек негодяй, — ответил он. Брайан негромко усмехнулся:

— Как и все мы, друг мой? Разве не так? — Он сделал глоток из своего кубка. — Я сочинял письмо вашему потенциальному тестю. — Морс указал на лежавший на столе лист пергамента. — Чтобы привлечь его внимание, главное — найти верные слова. А когда вы встретитесь с моей маленькой сестричкой, не забудьте продемонстрировать то, что ей понравится. Тут поможет знание греческой поэзии… умение играть в шахматы… интерес к теоремам Пифагора. — Он вопросительно вскинул бровь.

Годфри опустился на табурет у камина и протянул к огню ноги.

— Я человек действия, — с некоторой долей самодовольства заявил он. — У меня нет никакого образования… не было на это времени.

— Тогда вам придется немного пообтесаться, — откровенно заявил Брайан. — Потому что, уверяю вас, этот маленький приз не достанется человеку, который гордится отсутствием образования.

— Вот уж чего терпеть не могу — беседовать с синим чулком, — нахмурился Годфри.

— Она очень богата и довольно мила, насколько я помню. — Тонкие губы Брайана на Мгновение растянулись в задумчивой улыбке. — Нос ее, правда, немного длинноват — как у всех Гренвиллов, — И она слегка заикается. Но, имея соответствующий стимул, мужчина способен привыкнуть ко всему.

Годфри насмешливо взглянул на освещенное огоньком свечи лицо Морса.

— И разумеется, когда я жёнюсь на наследнице, то щедро вознагражу вас.

— Ну не думаете же, вы, что я предлагаю свою помощь даром? — Брайан неодобрительно прищелкнул языком, — Я очень нуждаюсь в скромном доходе, и, кроме того, у меня с лордом личные счеты. Увидеть, что дочь Кейто вышла замуж за человека… с вашими моральными принципами, скажем так, доставит мне удовольствие.

Брайан поднялся, облокотился на край стола и потянулся за своей тростью.

— Прочитайте письмо, внесите в него изменения, если хотите, но придерживайтесь указанной линии. Поверьте, я, очень хорошо знаю Гренвиллов, перепишите своей рукой и отправьте.

— Мое происхождение и моя семья достойны Гренвиллов, — резко отозвался Годфри.

— О да, мой милый мальчик, в этом нет сомнений. Но не вы сами, мой друг, не вы сами! — рассмеялся Брайан и заковылял к двери, — Я уезжаю. Мне больше не стоит показываться в замке. И не дай Бог столкнуться со своим приемным отцом: он думает, что я мертв и похоронен в Роттердаме. Вы найдете меня в Вентноре неподалеку от Халла. Я буду руководить вами оттуда.

Годфри был слишком рассержен, чтобы пожелать гостю счастливого пути. Он запросто послал бы его куда подальше, но Морс предложил ему выгодную сделку, а возможность выбирать партнеров предоставляется не всегда.

Стоило Адаму один раз взглянуть на Энтони, взошедшего на палубу «Танцующего ветра», как он решил придержать язык. Хозяин пребывал в отвратительном настроении. За ним не водилось привычки вымещать свое настроение на команде судна, но экипаж мудро считал, что лучше не попадаться хозяину на глаза, когда они становились холодными и отсутствующими, как сегодня.

— Бренди, Адам, — коротко приказал он, спускаясь по трапу на нижнюю палубу.

— Хотите есть?

— Нет.

Адам пожал плечами и отправился за бутылкой.

Энтони вошел в каюту и на мгновение застыл в потоке льющегося из открытого окна лунного света. Он глубоко вздохнул и словно бы ощутил присутствие Оливии.

Глупости! Сентиментальная ерунда! Сдернув вязаную шапочку, Энтони швырнул ее на скамью. Затем подошел к зеркалу и, скривившись, дернул за фальшивые усы. От боли глаза его наполнились слезами, но сентиментальность прошла. Обмакнув губку в воду, а затем в блюдечко с солью, которое приготовил Адам, он счистил черный налет с зубов. Вода и мыло чуть позже удалили румяна.

Хозяин как раз снимал с себя отвратительный костюм рыбака, когда с фляжкой бренди в руках вошел Адам.

— Сэм говорит, что вы назначили встречу на завтра, так?

— Точно. Я возьму с собой Сэма и еще одного человека в качестве охраны. Хотя вряд ли этот негодяй попытается что-нибудь предпринять: уж очень сильно он во мне нуждается. В столь отчаянном положении он напоминает голодную крысу. — Энтони плеснул в стакан коньяк и выпил, а затем налил снова.

— Что, противный привкус во рту, да?

— Как из помойной ямы. Надо бы узнать, кто он.

— Думаете, Джордж из «Якоря» знает?

— Сомневаюсь. Этот человек негодяй и испытывает острую нужду, но мне кажется, он не дурак. — Энтони сделал паузу, и глаза его прищурились. — Опасен — да, глуп — нет, — размышлял он вслух. — Готов поспорить, он имеет какое-то отношение к замку. Было в нем что-то такое, что свойственно придворным. — Энтони презрительно скривил губы.

— Тогда вы с ним встретитесь, — сухо заметил Адам, подбирая сброшенную хозяином одежду, — когда сами отправитесь играть роль придворного.

— Тем больше причин появиться в приемной короля на завтрашнем званом вечере, — заявил Энтони. — А теперь оставь меня, Адам. У меня отвратительное настроение.

Слуга тотчас вышел.

Энтони сел на скамью у окна и стал смотреть на серебристое отражение луны в узкой полоске чёрной воды за бортом. Черт бы побрал эту женщину!

Глава 7

-Какой аккуратный шов! — с нескрываемым восхищением сказала Фиби, осмотрев работу Энтони. — Всего три стежка, и рана почти не заметна. Шрам останется, но небольшой. Интересно, какой нитью он пользовался? Не сказал?

— Нет, но я и не спрашивала. — Оливия перевернулась на спину. Прикрыв глаза рукой, она сражалась с наплывом жарких и чувственных ощущений, которые, казалось, заполнили каждую клеточку ее тела.