Царская немилость - Андрей Готлибович Шопперт

– Чего? – Брехт кивнул на зажатую в руке скибку ржаного хлеба.

– Сестрёнкам отдам.

А ведь никто из крестьян на сходе, да и после на нехватку продуктов питания не жаловался, тем более что Пётр Христианович им запретил зерно и другие продукты продавать.

– А как же подушную подать …

– Сколько?

– Полтора рубля серебром. – Осип показал пятерню. Странная единица измерения, это по тридцать копеек палец. Непонятная математика.

– Сорок человек по полтора рубля … Два пишем три на ум пошло. Сам заплачу. Продукты питания продавать запрещаю. Узнаю, выгоню из артели. Так християнам и передай. – Председатель артели «Свободный труд» часто закивал.

И вот сейчас граф Витгенштейн, увидев явно недоедающего пацана, решил, что пора чуть попрогрессорствовать. Всё равно хотел, но когда это так, типа, ну с чего-то начинать надо, это одно, а когда десятки детей голодают явно, это совсем другое. Решил Брехт построить полевую кухню. А что, кузнец есть, и ему совершенно нечего делать. Да и деньги ещё свободные есть. Он даже дворцовые деньги Екатерины ещё и не начинал тратить.

Поехали они с Прохором в Подольск за необходимыми материалами. Приехали и пошли по рынку, потом по кузницам, потом по магазинам. Если кто-то решит в 1800 году изобрести полевую кухню, то его ждут серьёзные траты. Такие серьёзные, что он тут же решит, что солдаты сами на костерке чего себе сообразят. Даже богатый человек разорится хотя бы полк свой оснастить полевыми кухнями.

Но Пётру Христиановичу деваться некуда. Как там, в песне Тимура Шаова:

Всё в стране ужасно, всё в стране погано.

В высших эшелонах – шум и болтовня.

Бисмарка там нету, нет Шатобриана –

Значит, надо, чтобы главным выбрали меня.

И сразу наших олигархов разведу я круто,

Соберу их вместе и скажу: «Даёшь!»

И скажу: «Сдавайте, граждане, валюту!

У меня народ не кормлен, начался падёж!»

Вот, пока падёж не начался, а олигархов рядом не лишку, придётся самому раскошелиться.

Купили две железные бочки, они обошлись в семьдесят шесть рублей. Это ещё трёх девок можно было купить у племянника императорского Петра Андреевича. Кроме жести, которую отдельно от бочек не нашли, нужно же ещё и чугунный колосник и чугунный большой котёл. Колосник нашли за пять рублей. Три барана приобресть вот рядом, в соседнем ряду на рынке, можно на эти деньги. А с котлом вообще проблема, маленьких полно, хоть из жести, хоть из чугуна, хоть из меди, а вот с большими – беда. Самый большой, который нашли, был из меди и вмещал всего литров пятьдесят. Ну, может для маленькой деревеньки и хватит. Котёл стоил сто тридцать рублей. Всё же Пётр Христианович купил его, как и несколько штук поменьше. Хоть, на той же печи чай вскипятить ребятам, и ведьме же посуду обещал. В результате горсти золота, как не бывало. Отдал за все покупки, ещё ведь и сорок литовок нужно, восемьсот рублей на серебро. Всё, деньги практически, выданные компанией братьев Зубовых, кончились, а ещё ведь и не начинал толком прогрессорствовать. Осталась только та тысяча рублей, что сам Валериан всучил, и которые, в отличие от остальных, вроде как с отдачей.

Не дешёвое ноне железо. Может, податься в заводчики. Он знает, где приблизительно на Донбассе находятся залежи угля и, где находится Старый Оскол, тоже по карте можно вычислить. Реки ведь названия не поменяли. Более того. Он точно знает, где находится одно из самых богатых залежей халькопирита и пирита в районе будущего Краснотурьинска. Так там и уголь рядом почти на поверхности. Пусть он и бурый.

Сидел на обратной дороге в дормезе, слушал причитание конюха о немеряных деньжищах потраченных и думал о развитие металлургии в России. Нет. Не его это. Он вояка и диверсант. Вот этим и будет заниматься. А металлургия, ну, нужно найти подвижника. Только, чтобы заводы строить, нужны огромные деньги, а значит, их нужно добыть экспроприирую экспроприаторов. Свата будущего пора ехать потрошить. Одному? Да, не вариант, вокруг польских магнатов всегда десятки всяких шляхтичей безземельных рыщет и слуги, там отряд в пару десятков головорезов нужен. Где только взять? Да ещё чтобы сразу после дела в кабак не побежали и не разболтали о «деле» по пьяной лавочке.

Вопрос. Один вариант у Брехта в голове имелся, но для его осуществления нужен был дворцовый переворот и вызов его в Петербург, возвращение генеральства и шефства над полком, ну и отправка этого полка на Кавказ.

Не долго осталось. Уже февраль на носу.

Глава 12

Событие тридцать четвёртое

Излишняя быстрота стрельбы вовсе не нужна для того, чтобы расстреливать вдогонку человека, которого достаточно подстрелить один раз.

Михаил Иванович Драгомиров

Солнце холодное зимнее чуть красноватое вылезло из-за заснеженного горизонта, ёжась и кутаясь в лёгкие облачка. Потом забралось на чуть совсем повыше и, отпустив согревшие его облака, стало потихоньку желтеть и раскочегариваться. Синички запорхали, как дятлы настоящие постукивая клювами по берёзам, а тут и сам дятел нарисовался, принёс под мышкой шишку сосновую установил её обеими руками в щель заранее выдолбленную и стал постукивать, добывая мелкие сосновые семечки. Брехт сразу, увидев его, подумал, что не плохо бы в своём лесу кедров насадить. До корейских с огромными шишками и огромными же орешками не просто добраться, хотя по приезду в Санкт-Петербург можно будет попробовать заказать их капитану какого корабля в те дальние дали отправляемого. Да, привезут через три года в лучшем случае, ну, дак и сам кедр пять десятков лет растёт до плодоношения и так и так не увидеть первого урожая, зато то-то будут потомки удивляться, находя под деревьями эти огромные шишки, и дятлы на таком корме с орла вырастут, будут пролетать над Студенцами и какать сверху на поля, в разы улучшая плодородие почвы. Урожаи попрут. Нда. Заносит иногда. Ладно, с корейскими кедрами, а вот до уральских не так и далеко. Вполне можно ещё до весны получить семена. А может орехи даже и в Москве продаются на рынке. Есть же предприимчивые люди в стране. Можно ему в Москву? Вопрос?

Вышел на опушку леса собственного граф Витгенштейн не синичек послушать. Вышел, наконец, испытать некоторые из подаренных Николаем Демидовым витовальных пищалей. Свои тульские всякие