Семя ветра - Александр Зорич

Незнакомец встал с умерщвленного чудовища, словно наездник с обессилевшей кобылы. Нарочито легкомысленным движением отер слизь Слепца со своих бедер, подошел к Герфегесту и упал перед ним на колени, скрестив руки, положенные на землю. «Кажется, это он, а совсем не я заслужил большой поклон», – подумал Герфегест, но его врожденная сдержанность не позволила ему болтать раньше времени. Герфегест вложил меч в ножны. И тут уста неведомого укротителя Слепца, только что поцеловавшие мертвую землю заброшенного города, наконец-то отверзлись.

– Я обещал тебе, хозяин павшего Дома Конгетла-ров: если ты вернешься, я паду перед тобой ниц.

15

Нисоред не убил Слепца, ибо невозможно убить то, что не живет. Он лишь смирил его силою своей магии. Он усыпил его. Он сделал его покорным. Он лишил его воли. Он заставил его служить себе.

Горхла принес Нисореду цепь, на которой Мелет привел Слепца в Сармонтазару, и намордник, который сковывал жвалы мерзкой твари в те дни, когда она служила Гамелинам. Нисоред одел сбрую на Слепца и привязал цепь к каменной колонне, подпиравшей ничто у переднего фасада дома, где решил скоротать ночь отряд. И только когда Слепец был обезврежен и изолирован, они позволили себе почувствовать усталость.

Нисоред помог Герфегесту перетащить в убежище Двалару, чья грудь была разорвана стремительно выскочившим из темноты Слепцом, а ребра переломаны ударом мощной паучьей лапы. Двалара дышал. Но его дыхание было прерывистым, частым и очень слабым.

– По-моему, он не жилец на этом свете, – шепотом сказал Герфегест, стараясь оставаться бесстрастным.

Несмотря на то, что временами Двалара чудовищно раздражал Герфегеста своей беспардонностью и болтливостью, несмотря на то, что в иные минуты он казался Герфегесту полным идиотом, не достойным чистить императорские конюшни, несмотря на то, что он ревновал Киммерин к Дваларе, ему не хотелось потерять его. Помимо жалости и прочих вполне человеческих чувств была еще одна причина, которая заставляла Герфегеста заботиться о здравии Двалары. Если он умрет, а именно на это указывает слабый и нечеткий пульс, который Герфегест смог прощупать с левой стороны его шеи, еще одна смерть будет лежать на его, Герфегеста, совести. Смерть еще одного человека, положившего свою жизнь за Семя Ветра, чьим хранителем был Герфегест из павшего Дома Конгетларов.

– Если ты будешь столь же погружен в себя, как и сейчас, он, безусловно, умрет, – сказал Нисоред. – И карлик умрет тоже – ложноязык этого урода весьма ядовит!

– Что ты можешь предложить мне, Нисоред, кроме погружения в себя? Я не знаю противоядия. И вдобавок я знаю, что лечить человека, у которого сломана грудная кость, выворочены наружу ребра и порвано одно легкое, совершенно бесполезно.

Киммерин, слышавшая этот разговор из темноты, закрыла лицо руками, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Она не была железной женщиной, хотя и была отменной воительницей и сильной духом подругой. Если бы Герфегесту в этот момент случилось видеть ее, он бы сразу догадался, что его ревность к Дваларе не была лишена оснований.

– Ты прав во всем, кроме одного. Где яд – там и противоядие. Где болезнь – там и лечение. Слепец нанес вам вред – Слепец имеет лекарство, в котором очень много пользы.

– И где оно, это твое хваленое лекарство? – мрачно буркнул Горхла, которому абсолютно не улыбалось попрощаться с жизнью уже после того, как враг повержен и спокойствие победы воцарилось в затуманенном болью и усталостью мозгу.

– Мне нужен кувшин с широким горлышком. Герфегесту, разумеется, хотелось знать, каким образом Нисоред – в чьем магическом искусстве он теперь не сомневался – собирается выклянчить у Слепца лекарство. Но сопровождать Нисореда он не пошел. Это было слишком – увидеть мерзостную тварь еще раз после всего того, что произошло. Даже железные нервы имеют свойство ржаветь от усталости и напряжения.

Довольно скоро Нисоред вернулся, неся в руках кувшин, наполненный фосфоресцирующей белесой жидкостью.

– Это молоко Слепца. Я надоил его только что – у него под подбородком два сосца. Это так же просто, как доить корову или козу, – пояснил Нисоред.

– Я не буду пить эту дрянь. Лучше сдохнуть, – на лице Горхлы застыла гримаса крайнего отвращения. Его полные губы теперь потрескались. По всему было видно, что карлика мучит страшный жар, какой нередко вызывают сильные яды. Мышцы, обнаженные раной, которую нанес язык Слепца, почернели. Из ее глубины вместо крови сочился темно-зеленый гной.

– Тебя никто не просит пить ее, – твердо сказал Нисоред. – Подставь мне свое плечо. И отвернись – если ты такой неженка.

Нисоред окропил рану Горхлы молоком Слепца и, не обращая никакого внимания на забористую ругань карлика, корчившегося от боли, приступил к лечению Двалары.

16

– Бесполезно пытаться уничтожить Слепца. Я не люблю бессмысленные действия. Поэтому я возьму Слепца себе. Теперь он мой раб. В нем много силы и столько же повиновения, – сказал Нисоред, когда Герфегест спросил его о том, каким же образом можно совладать со Слепцом и стоит ли расправиться с ним немедленно.

– Поступай как знаешь, – развел руками Герфегест.

В самом деле, определенные выгоды в таком решении были. Молоко Слепца было столь же целебным, сколь ядовит его ложноязык. В этом и Герфегесту, и остальным представилась возможность убедиться следующим утром. Двалара встретил рассвет в сознании. Киммерин не отходила от него всю ночь, пытаясь снять жар холодными примочками. Вода из Колодца, едва не стоившая жизни Дваларе, теперь должна была помочь ему выздороветь. Но утром ее сморил сон, а когда она пробудилась, то застала Двалару сидящим и жующим кусок пресной лепешки. Это был добрый знак. Тот, кто собрался умирать, не станет лакомиться лепешками.

До того как Нисоред испробовал целительную силу молока на Дваларе, его раны привел в порядок Герфегест. Осторожно, чтобы не задеть жизненно важных органов и артерий, он вправил кости. Пришлось вышвырнуть прочь несколько острых обломков, которые не желали становиться на место. Таким образом, Двалара полегчал на несколько харренских унций. Герфегест наложил на грудь Двалары тьму повязок, и потому тот, очнувшись, так и не смог представить в полной мере, что сделал с ним разъяренный Слепец.

Горхле повезло гораздо больше. Уже спустя несколько часов ему достало сил сходить вместе с Нисо-редом к Невинному Колодцу – подобрать брошенные впопыхах бурдюки с водой, которая была столь необходима отряду для продолжения пути.

17

Так случилось, что к вечеру следующего дня отряд был готов двинуться в старый порт. И в самом деле, оставаться в Деннице Мертвых не было никакого смысла. «Ганфала велел нам возвращаться как можно быстрей!» – воззвал Горхла и взвалил свой мешок и часть поклажи Двалары себе на плечи.