Ильхо (СИ) - "Мина У."

— Вы можете звать меня Кай.

— Кай, Кай, — пропела она задумчиво, не глядя на него, а лишь всё так же прямо в сторону выхода. К его имени она отнеслась без пренебрежения, но и без трепета. Никто из простолюдинов никогда не получал права называть его просто «Каем».

— А откуда ты, Кай?

Он не успел ответить.

— Хей! — донеслось вдруг с лестницы, мимо которой они проходили.

Кай с досадой заметил сбегающего вниз Ильхо. На парне была мокрая одежда, и он явно был чем-то окрылён, пропуская по две-три ступеньки.

— Я пол-утра тебя искал! — выпалил он Этерь. А она, к недоумению, затопившему разум Кая, взяла его за руки и залила солнечный холл своим смехом.

— Дубина! Я была у твоего отца! Я же говорила, он учит меня читать.

— А! — Ильхо рассмеялся, улыбаясь широко, ярко. — Я забыл!

Наблюдая за ними, как за детьми, вцепившимися друг в друга и разве что не прыгающими от глупого, но беспечного восторга, Кай почувствовал себя обманутым. Он тоже хотел, чтобы Этерь брала его за руки, чтобы радовалась ему.

На этом залитом солнцем острове, в замке, пронизанном насквозь его лучами, Кай почувствовал себя единственным существом, скрытым в сумрачной тени. Особенно рядом с ними двумя. Кто они друг другу? Хорошие друзья? Любовники?

От последней мысли его внутренности похолодели.

Но нет. Это было не похоже на Этерь. Ему хотелось бы в это верить.

— Я пойду. — Он коротко поклонился ей, подарил Ильхо насмешливый взгляд, которого последний, конечно же, не понял, и удалился.

— Удачной прогулки! — крикнула Этерь ему вслед, а потом вскрикнула и захохотала, и Кай мог лишь догадываться, что Ильхо подхватил её и закружил на месте. А может быть, сделал что-то ещё, но он не стал оборачиваться и проверять. Что-что, а сохранять лицо Кай умел.

*

— Что это у тебя? — Этерь потянулась к мешочку, привязанному к поясу его закатанных до коленей штанов. Ильхо отскочил от неё, отталкивая тянущиеся руки. Но Этерь это только распалило. Теперь ей непременно нужно было узнать его тайну.

— Скажу, если дашь поцеловать.

— Так нечестно! — воскликнула она, и ей почти удалось убедить его, что её возмущение подлинное, если бы её глаза так не щурились после, хитро и довольно.

— Вообще, почему я выпрашиваю?

Он сделал шаг и притянул её к себе, и потому, что он никогда не знал наверняка, будет ли Этерь послушной или же двинет ему коленом, момент перед поцелуем, когда их губы почти касались друг друга, всегда выдавался острым на ощущения. Но на этот раз никакого подвоха не было. Этерь была рада целовать его в ответ.

— Это жемчуг, — показал он ей позже.

Этерь сидела в его гамаке, до этого с неподдельным интересом изучив и сами покои, и каждую вещь в отдельности. Ильхо впервые почувствовал неловкость из-за разбросанной одежды, особенно из-за той грязной, что он скинул утром, перед завтраком. Конечно, у него убирались ежедневно, да и Этерь не была неженкой, способной впечатлиться его бардаком, но он всё же поспешил подобрать тряпки и мусор хотя бы с пола и спрятать подальше от её глаз.

Теперь же она рассматривала содержимое мешочка, что Тео дал ему этим утром, не оставляя без внимания ни одной жемчужины. Ровные, крупные, они подолгу задерживались в её пальцах.

Жемчуг в их краях был розовым; Ильхо слышал, что это редкость.

— Безупречные, — произнесла она благоговейно, а потом подняла на него горящие глаза. — Я тоже должна научиться собирать его. Я хочу.

Ильхо, сидевший на полу рядом с гамаком, рассмеялся. Это был не тот эффект, что он надеялся произвести на неё.

— Вообще-то я не просто так выпросил у него жемчуг.

— Не чтобы выпрашивать у меня поцелуи? — Этерь подбоченилась.

— Хочу нанизать их на нить.

— Зачем?

— Подарить тебе.

Этерь долго смотрела на него, с неуютной пронзительностью, и Ильхо вдруг струхнул, что она поднимет его на смех, ведь она даже женское платье не носит, куда там жемчугу!

Но внезапно она подскочила и навалилась на его плечи.

— Мне? Подарить?! — Этерь почти визжала на высокой радостной ноте.

— Не будь такой деревенщиной! — защищался Ильхо, когда она больно надавила ему на ключицы и выпала с гамака прямо на его колени. За эти слова он получил в ухо, но очень вяло, почти нежно.

— Не будь таким… таким…

Она обняла его за шею, сидя на нем боком.

— Каким?

Этерь провела рукой по его волосам, Ильхо зажмурился.

— Таким милым, — закончила она и покраснела.

— Хочешь, я познакомлю тебя с семьёй?

Этерь замерла, глядя на него серьёзно.

— Сегодня или завтра. — А в общем-то, что ему уже терять? Кажется, это судьба.

— Завтра вечером, — согласилась она. — Сегодня мне нужно отработать норму в лавке.

На том и порешили.

*

— Милый Ильхо, вы не спускались к обеду. Вы не заболели? — спросила Кайя, сыто откидываясь на подушки.

— Я чувствую себя прекрасно, — невозмутимо ответил Ильхо, прогуливаясь вдоль оконных проёмов и бросая взгляды на тёмное пятно острова, окружённого сереющей во мраке водой.

К вечеру набежали облака, и розовый отсвет почти не добирался до земли сквозь их толщу. Он давно подумывал о ночной вылазке в лес: заплутать в темноте, поплавать в озере, ощущая восторг от неизвестности, таящейся под перебирающими воду ногами. Этерь такое бы понравилось.

После ужина в гостиной собрались все обитатели замка: и семья, и гости. Он рад был провести время в их компании, просидев полдня у себя за работой. Это было непривычное для него состояние целостности и наполненности смыслом, пусть даже речь шла всего лишь об ожерелье.

Кайя своими вопросами пыталась вывести на разговор то его, то отца, от игры с которым на этот раз отказался Кай. Сам же Кай затаился в одиночестве в кресле поодаль, делая вид, что слушает игру Лолли на арфе. Но, кажется, его больше занимали собственные мысли. Регина сидела с кислым лицом: если ей верить, сегодня головная боль мучила её особо сильно.

Горели светильники на стенах, белые занавески вскидывались и опадали, ловя движения ветра, что проникал внутрь свободно.

Первым откланялся отец. Одарив Ильхо взглядом, в котором, как всегда, было слишком много глухой досады, Герцог отправился спать или продолжать заниматься делами — этого никогда нельзя было знать наверняка. Ильхо вздохнул свободнее, когда тот покинул гостиную. Ему было тесно с ним не то что в одной комнате — в одном замке. Да даже на одном острове, если подумать хорошенько.

Ильхо представил себе, что живёт на том же самом Коралловом острове, но отца на нём нет. Чувствовал бы он облегчение тогда?

— Лолли, мы идём спать, — произнесла тётка резко. — У меня голова раскалывается.

— Ах, мама!..

Но, глядя в непреклонное лицо матери, Лолли поднялась, убрала свой инструмент на подставку и безропотно последовала за Региной.

Потом ушла и Кайя.

Ильхо обернулся. Кай по-прежнему сидел в кресле, сложив руки на животе, откинув голову на спинку и прикрыв глаза.

— Я не сплю, если ты подумал.

— Ничего такого. — Ильхо постоял в замешательстве.

Прежде у него не было возможности разговаривать с Каем один на один, да они оба и не искали такой возможности. И теперь он раздумывал, стоит ли спросить что-то или просто уйти. Или постоять ещё, глядя на остров. Ища ответы.

Кай всё-таки открыл глаза и поднял голову.

— Мы собираемся в столицу сразу же по возвращении. Жду не дождусь, когда снова смогу увидеть её огни, услышать весь этот гам, крик, шум, — его голос звучал устало, но с толикой предвкушения. — Всё же здесь слишком тихо по ночам.

Да, теперь и Ильхо ощущал, как тишина сдавливает голову. На острове ночью можно было различить множество звуков, но все они так или иначе были причастны к общей, всеобъемлющей тишине, что царит там, где присутствие человека почти ничего не меняет. Или не меняет вовсе. Цеха, правда, продолжали греметь, но их гул всегда казался Ильхо потусторонним.