Два дурака на чемодан алмазов - Александр Богатырёв

Но, эта мысль была тут же отброшена. Против эскадр Британии, если они навалятся все вместе, им не вытянуть заведомо. Так что если и мстить, то, как говорят: «месть такое блюдо, которое надо потреблять холодным».

Также и совесть потом не даст спокойно спать. Ни в чём не повинные люди, которые даже и близко не относятся к тем, кто отдаёт преступные приказы не должны страдать.

Василий задумался. И все мысли его вертелись вокруг, можно сказать только что, учинённого хулиганства с эбола-психозом. Да, этот психоз пока охватил очень узкий слой народонаселения Европы. Во-первых, самый высокообразованный, во вторых, читающий романы. Но и это уже было что-то. Уж очень сильно в свете предстоящей мести, Василию понравились как разворачивающиеся события в Европе, так и вообще предполагаемые последствия. Но пока никаких особых, перспективных идей в голову не приходило.

Яхта как раз почти пересекла Бискайский залив и подошла к проливу Ла-Манш. К его южным «воротам».

Погодка была хоть и не штормовая, но небо было заложено низкими, плотными облаками, которые ветер нёс куда-то на юго-восток. Луна ещё не взошла. И на бескрайних просторах океана, были видны только навигационные огни проходящих здесь судов. Радар же показывал ещё большее количество проходящих, нежели было видно в прямой видимости.

— Оу! Какая толпа!!! — услышал он за спиной восклицание Григория. Тот заинтересовавшись над чем братец так долго размышляет, решил посмотреть тому через плечо на большой навигационный экран.

— Дык «канал». Тут всегда, во все времена было столпотворение. — уныло сказал Василий. Он пребывал до сих пор в депрессии. Но Григорий был совершенно иного мнения.

— А это кто тут шляется? — задал он вопрос в пространство и тут же сам ринулся искать на него ответ. Благо телескоп и прочие примочки к нему позволяли хорошо видеть в темноте.

— Наглы… Наглы… Наглы… О! Швед… Наглы… Наглы… Француз… Снова наглы… Да что они, ВСЕ ЗДЕСЬ?!!

— Так «канал» и есть «агличский»… — буркнул Василий и вдруг оживился.

— Ненавижу наглов!!! — зарычал он и тут же полез что-то перебирать в программах компа, управляющего яхтой.

Григорий замолк и с интересом стал следить за тем, что озверевший братик «ваяет». Минуты через две он понял, замысел брата и стал подавать ценные советы.

— Да! Класс! А теперь сделай их проекцию «рваными». Во! Супер! И теперь ещё проекцию сюда… Ну помнишь, я изгилялся, модели строил? Возьми моего, он танец классно танцует с саблями! Да. Сюда. И проекцию на облака — череп и кости… Или ещё лучше — «Весёлого Роджера»! Во, смак получилось!

Сильно повеселевший Василий, завершив программирование проекционной системы яхты нажал на «ввод»…

В мгновение ока, вид яхты преобразился. И всё благодаря обыкновенным проекторам. Да, чуть-чуть подняли борта метаморфозом. Чтобы очертания корабля приблизились к формам старинного пиратского брига. И ещё пару щитов, чтобы можно было на них вывести изображение. Но всё остальное сделали проекторы, превратившие надутые паруса в колышущиеся под слабым ветерком, рваные обрывки. По «палубе» расхаживали скелеты, выряженные в полуистлевшие камзолы, размахивающие самым разнообразным оружием семнадцатого-восемнадцатого века. И всё это объятое зеленоватым «пламенем», неслось на север по мрачным волнам. К проливу Ла-Манш. И самый смак — над кораблём, на низких облаках плясало такое же зелёное изображение «Весёлого Роджера». Причём не на много меньшее, нежели сам «корабль-призрак».

Дикий, крик вахтенного, выбросил шкипера Янсена из гамака. Он даже не мог представить, что скромный Густав, может так орать. Так, чтобы было слышно в его каюте, да ещё так громко.

Густав продолжал орать, будто его все черти ада, сейчас, прямо на палубе расстилают по адской сковородке. И в его крике было столько ужаса, что шкиперу стало самому не по себе.

Когда шкипер всё-таки вылетел на палубу, то застал бедного Густава всё также орущего, но уже почти осипшего, ползающим на брюхе по доскам настила. Причём вид у него был такой, как будто он в эти доски натурально зарыться хочет.

Янсен огляделся. На корабле, на первый и второй взгляд всё было в порядке. Так как опасные воды были ещё далеки, то…

Он бегом забежал в рубку. Там никого не оказалось. Закреплённый штурвал удерживал судно на прежнем курсе, но то, что рулевой отсутствовал был гнуснейший непорядок.

И тут на палубу кто-то вышел ещё.

И снова дикий крик. Уже матроса из команды.

И тут шкипер краем глаза заметил нечто зелёное, идущее параллельным курсом к их кораблю. Двигающееся явно быстрее. Догоняющее.

Когда он глянул в том направлении, он сильно пожалел, что родился на свет.

В восьми-десяти кабельтовых, над тёмными волнами мчался парусник, объятый призрачным, зелёным пламенем. С оборванными, истлевшими парусами и над всем этим, как печать Диавола, крутился огромный, такой же зелёный, круг с «Весёлым Роджером».

Трясущимися руками Янсен схватил висящий на шее бинокль и направил его в сторону Ужаса.

То, что он увидел, снилось ему в самых кошмарных снах до конца жизни.

На палубе корабля.

Синхронно.

Размахивая кривыми саблями и старинными пистолетами.

Плясали скелеты.

И плясали какой-то дикий, сатанинский танец. Невиданный им нигде. Ни до. Ни после.

Тут он понял что непонятные звуки, временами доносившиеся со стороны призрака складываются в зловещею, ритмичную мелодию…

Янсен опустился на колени и стал истово молиться.

Он не молился так никогда в жизни. Так искренне, с таким страхом. С такой дикой, нечеловеческой жаждой Спасения.

Ибо прямо перед ним плыл тот самый….

Тот самый «Летучий Голландец».

Янсен не знал, как называется танец и, естественно, не мог знать, но любой житель конца двадцатого века, в нём безошибочно узнал бы брейк-данс.

Глава 7

Чисто английские тараканы

После Ла Манша и Па де Кале решили-таки зайти в Амстердам. Тем более, что у Василия возникла надобность кое-что заранее узнать, чтобы после, уже в Питере не дёргаться. И, тем более, не мотаться в Амстердам по той же самой надобности. А проблема была в алмазах.

Одно дело делать фальшивки, копируя бумажные деньги. На них можно было попасться.

Хоть и небольшой шанс, но всё-таки имелся. Поэтому стоило реализовать другой источник доходов. Но для этого нужно было точно знать и цену на алмазы, и конъюнктуру. Чтобы не быть обманутыми.

Выходка с «Летучим Голландцем», как ни странно, успокоила обоих. Было такое ощущение, что «хватит с них на пока». Так что стоило бы уже начинать более спокойно относиться и к тому, что происходит и начинать создавать конкретный фундамент своей собственной прогрессорской деятельности.

Григорий шутил: «Если взял имя Руматы — надо соответствовать!». Брат лишь посмеивался.

Сразу же по прибытию они заметили, что на них как-то нехорошо косятся. Но когда они спокойно сошли на берег, и также спокойно стали обсуждать насущные проблемы постоя. К ним мгновенно потеряли всякий интерес.

Но, тем не менее, в порту царило оживление. Причём оживление нездоровое. Все суетились, но было видно, что это не деловая суета.

Как только появился мальчишка, разносчик газет, на него налетели как голодные коты на пробегающую мышу. В мгновение все газеты были распроданы, и довольный продавец быстренько ретировался за новой партией. Наконец, до некоторых дошло, что некая яхта, только что прибывшая в порт может быть либо свидетелем, либо участником, либо носителем ещё каких-либо новостей. Потому, что прибыла только что.

Толпа оторвалась от прочтения газет и каким-то «голодным» взглядом посмотрела на прибывших. Но, слишком большое отличие от «всяких прочих», как по одежде, так и по видимому статусу, не позволило портовым рабочим подойти и справиться у «господ».

Братья заметили эти взгляды. Переглянулись.

Ухмыльнулись. И сами подошли к тем самым работягам. За объяснениями. Их мгновенно взяли в кольцо любопытные. Так что диалог с плечистым и мускулистым докером происходил под пристальным вниманием как минимум человек пятидесяти.

Кстати, надо бы упомянуть факт, что ещё на стадии изучения полученных языков, с «переводчиком», там обнаружилась очень интересная функция — акценты.

То есть можно было имитировать различные акценты, от лёгкого до очень жёсткого.

Для общения с докерами братья выбрали лёгкий испанский акцент голландского.

Обнаружив, что господа прилично общаются на голландском, и, по виду, являются неслабыми мариманами, преодолевая страх перед «ноблес» закидали вопросами.

Как и предполагал Григорий, их хулиганская выходка в «английском канале» вызвала не просто волну сенсации, а шторм в прессе и вообще в обществе.