Захватывающая страсть - Сьюзен Кросленд

До сих пор Бену везло – он ни разу не столкнулся нос к носу с двумя министрами, которые тоже посещали эти дома. Бен знал об их визитах, а они ничего не знали о нем. Один из министров ходил в дом в конце квартала, где жила Рейчел, другой – в дом по другую сторону Вестминстерского собора. Обоим министрам до сих пор удавалось держать своих любовниц вне поля зрения средств массовой информации. Жены прекрасно знали о похождениях своих мужей, но, как это часто бывает в подобных случаях, ни жена, ни любовница политика не стремились к огласке. Это было известно также личным секретарям министров и некоторым коллегам по парламенту. Но избиратели министров и британское общественное мнение пребывали в блаженном неведении. Ни одна газета еще не нашла способа обнародовать подобную информацию таким образом, чтобы ее можно было доказать в суде в случае неизбежного предъявления обвинений в диффамации.

Бену нравилось смотреть на Вестминстерский собор. Его, конечно же, нисколько не интересовала неовизантийская архитектура. Купол собора выглядел очень живописно на фоне заката, каменные колонны загадочно мерцали в свете уличных фонарей. Но и это не слишком трогало Бена Фронвелла. Дело в том, что Вестминстерский собор был официальной резиденцией архиепископа Римской католической церкви. Бен терпеть не мог католиков. И в душе всегда злорадствовал, представляя, как вытянулось бы лицо кардинала Хьюма, узнай он, что творится под самым его носом. Чертовы монахи! Бен как-то читал, что сорок процентов из них голубые.

Наконец Бен свернул к подъезду Рейчел, поднялся по ступеням и нажал на кнопку переговорного устройства.

Квартира Рейчел находилась на последнем этаже, поэтому потолки здесь были не очень высокими. Квадратная прихожая вела в большую комнату, выходящую окнами на собор. Комната служила Рейчел одновременно гостиной, кабинетом и столовой. Письменный стол стоял справа от газового камина, а слева красовался изысканный, в викторианском стиле обеденный стол орехового дерева с инкрустацией, в то время как остальная мебель относилась к стилю «модерн» и была куплена в «Армии и флоте» либо у «Питера Джоунса». В отделке своего жилища Рейчел предпочитала исключительно оттенки синего цвета. Поверх коврового покрытия на полу лежал новый пестрый персидский палас. Его подарили Рейчел на Рождество мистер и миссис Фишер. Комната не была выдержана в едином стиле, но тем не менее здесь было очень уютно. Рейчел ощущала прилив бодрости, входя в эту комнату. Она даже специально заходила сюда, едва придя домой, чтобы поднять себе настроение, и только потом отправлялась в спальню переодеваться.

Спальня была в самом конце коридора, рядом с кухней и ванной. Здесь тоже преобладал синий цвет. Как-то, побывав в квартире дочери, миссис Фишер спросила Рейчел, зачем это ей нужна двухспальная кровать. Рейчел, не моргнув глазом, объяснила это тем, что, во-первых, теперь так модно, а во-вторых, ей нужно место, где можно разложить газеты, которые она любит читать в постели. Над туалетным столиком с ситцевой каймой в полоску висело зеркало все от того же «Питера Джоунса». Той же тканью было обито небольшое кресло и изголовье кровати.

Бен и Рейчел обычно лежали на постели поверх синего покрывала, потягивали виски и разговаривали. Иногда они складывали покрывало, раздевались и занимались любовью. Но гораздо чаще Бен и Рейчел оставались одетыми. На девушке была домашняя одежда – джинсы и свитер. Бен Фронвелл снимал пиджак и галстук и вешал их на спинку кресла. Время от времени один из них вставал с постели, чтобы принести из соседней комнаты еще виски. Они были похожи скорее на двух приятелей, чем на любовников. Впрочем, скорее так оно и было.

Сегодня разговор Бена и Рейчел был далеко не таким спокойным, как обычно.

– Я и не думал, что это так тебя потрясет, – сказал Бен.

– Я и сама не думала.

– Может, снова обсудим возможность брака?

– Нет.

– Почему?

– Ты сам знаешь, почему. В этом смысле мы не подходим друг другу. Я выйду замуж только за человека, который согласится быть в моей жизни вторым после политики. И ты тоже женишься на той, которая будет приглядывать за домом и детьми где-нибудь в провинции, пока ты целиком и полностью отдаешься «Бастиону». И это восхищает меня в тебе.

– Да уж.

Оба молчали. Бен поставил бокал с виски себе на живот.

Через несколько минут он произнес:

– И еще много всяких других препятствий, которые мы уже обсуждали раньше. Если ты будешь моей женой, я не смогу обеспечивать тебе поддержку «Бастиона». Для этого ты должна выйти замуж за какого-нибудь благопристойного джентльмена, пока что нам неизвестного. И лучше этому парню, черт возьми, подольше оставаться неизвестным, кто бы это ни был. Знаешь, Рейчел, если бы этого не требовалось все для той же карьеры, я бы предпочел, чтобы ты вообще не выходила замуж. Но избиратели подозрительно относятся к одиноким политикам. Вот если бы тебе не надо было выходить замуж, то и я бы согласился жить, ничего не меняя. Но, в конце концов, ты права, я заведу себе какую-нибудь уютную маленькую женушку. Думаю, если у нас будут дети, это будет интересно. Все, кого я знаю, очень любят своих детей.

Неожиданно из груди Рейчел вырвался нечеловеческий вопль. Она резко повернулась к стенке и через несколько секунд замолчала столь же неожиданно, как перед этим закричала.

Бен поставил бокал на столик рядом с кроватью и повернулся к Рейчел. Он положил руку на плечо женщины. Бен чувствовал себя неловко. Он погладил Рейчел по волосам и тут же вспомнил, как гладил вот так же по волосам свою больную мать. Ему нравилось смотреть на седые прядки в темно-каштановых волосах миссис Фронвелл. «Не надо», – сказала тогда, много лет назад, его мать.

– Не надо, – попросила Рейчел Фишер.

Бен убрал руку.

– Через четырнадцать недель они смогут определить пол, – сказала Рейчел.

– Ты не должна ждать так долго. Это опасно.

– Я не хочу ничего делать, пока не узнаю, мальчик это или девочка. Ты не представляешь, что это такое. Никогда не думала, что что-нибудь заставит меня чувствовать такое… то, что я сейчас испытываю. Я понимаю, что не могу сохранить ребенка. Представь себе только заголовки газет. «Член парламента становится матерью-одиночкой».

– Ради Бога, Рейчел, давай еще раз подумаем о браке!

– Нет. Это невозможно.

Рейчел повернулась на спину и теперь лежала, глядя в потолок. Во время всей этой сцены девушка не проронила ни слезинки.

– Но я не дам ничего сделать, пока мне не скажут – мальчик это или девочка. Мне кажется, что девочка. Но я должна знать точно. Мне необходимо знать, от чего я отказываюсь.