Лоло - Лина Кербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот это запасы! — воскликнул Костя, восхищенно оглядывая плоды трудов Гаврана. — Чего тут только нет!
— На первое время нам этого хватит, — скромно ответил старик, — пока сирфы не уйдут. К тому же можно выходить на охоту и в поле по ночам.
— Если бы не Гавран, мы бы сейчас собирали бананы в лесу, — хихикнул Костя, доставая из деревянного ящика крупное красное яблоко и вытирая его о рубаху. — А тут всего полно!
— Да что тут говорить, — акридец махнул рукой. — Если бы не наш Акрид, вы сидели бы сейчас в своей красивой северной стране, и знать не знали обо всем этом.
— Тут не поспоришь, — подтвердил Марк.
— Никто не знает, что было бы, — задумчиво сказал Денис, — и никто не знает, как было бы лучше.
— И долго мы будем тут сидеть? — спросила Анжелика, усаживаясь на мягкий соломенный тюфяк.
Гавран устало опустился на лавку.
— Нам нужно выждать эти семь дней, Ангел. Выходить наружу можно ночью, когда они улетают к себе, но надо быть осторожными, и возвращаться до рассвета. А уж здесь они вряд ли достанут нас.
Анжелика состроила недовольную гримаску.
— Ну вот, целую неделю взаперти. Лучше уж, Гавран, эти твои тренировки на поле. Терпеть не могу такие ограничения — без солнца, без свежего воздуха!
— Хочешь попасть в лапы к мотылькам, принцесса? — усмехнулся Марк, — мало тебе той встречи на поляне?
— Отстань, я же все понимаю, — отмахнулась девушка. — Просто говорю как есть…
— Лик, можно же гулять ночью в саду, — миролюбиво предложил Богдан. — Если хочешь, вместе пойдем. Это же не опасно? — он обернулся к старику.
Богдан видел, что девушка не права, но вдруг почувствовал безотчетное желание поддержать ее. В этот момент Лика показалась парню такой хрупкой и беззащитной, что все иголки и шипы, которыми она так умело ранила других, в его глазах превратились в безобидные детские уловки для привлечения внимания. Здесь, на острове все переменилось. Девушка больше не раздражала его своей дерзкой заносчивостью и злым колючим языком. Наоборот — там, где раньше была непроглядная тьма, Богдан увидел маленький веселый огонек. И ему ужасно захотелось взять его в руки, закрыть ладонями от ветра и помочь разгореться еще сильнее.
— Выйти в сад и посидеть в беседке можно, — пожал плечами акридец и улыбнулся смущенной Лике. — Главное, вернуться вовремя.
— Тогда конечно! — воскликнула девушка, бросая на Богдана довольный взгляд. — Сегодня и пойдем!
— Экая ты нетерпеливая! Дождитесь ухода сирфов, потом гуляйте, — отрезал Гавран. — А сейчас нам не помешает подкрепиться, — с этими словами он поднялся и пошел собирать на стол.
Так началась неделя заточения, для одних — мучительно долгая, а для других — пролетевшая как один миг. Впрочем, изоляция была относительной, ведь каждую ночь сирфы улетали в горы, и можно было беспрепятственно выходить из подвала и даже совершать короткие прогулки по имению Гаврана.
Серая армия появлялась каждое утро. Она долго кружила над домом, но, не обнаруживая ничего интересного, улетала прочь искать поживы в других местах. Старик несколько раз выходил на охоту в лес, и всегда возвращался с небольшой добычей. Ему удавалось, несмотря на темноту, подстрелить пару куропаток или фазанов, а однажды, акридец даже принес на плече маленького кабанчика.
Как-то раз, после долгих уговоров, он согласился взять с собой Богдана и Дениса, хоть и считал, что им не стоит рисковать, и будет больше пользы, если они займутся тренировками или поработают в саду. К тому же Гавран привык охотиться в одиночку — он передвигался по лесу неслышно и быстро, зорким взглядом высматривая свою добычу и чутко улавливая малейший шорох, и не терпел, чтобы его отвлекали досужими разговорами в это время.
Устав от бесцельного времяпрепровождения в подвале, где совершенно нечем было заняться, Богдан и Ден с удовольствием отправились на ночную охоту, вооружившись до зубов и имея твердое намерение принести домой, по крайней мере, по одной птице. Однако выслеживать в темном лесу дичь, шагая вслед за Гавраном, который, как опытный индеец, тихо скользил между деревьями, оказалось не так-то просто. Парни то и дело отставали, теряясь в зарослях, шумели, наступая на сухие сучья, останавливались, чтобы вполголоса обсудить что-то чрезвычайно важное — словом, всячески препятствовали нормальной охоте. У Дениса почему-то сам собой выстреливал арбалет, и, что характерно, всегда не вовремя и не в ту сторону. Богдан, как ни целился, постоянно попадал мимо и только распугивал возможную добычу.
Так все это выглядело со стороны Гаврана, который, несмотря на горе-помощников, молча делал свое дело. Парням же эта совместная вылазка казалась очень увлекательной — лес в этих местах не был густым, поэтому растения-мутанты попадались редко, к тому же, рядом со старым охотником они чувствовали себя спокойно и уверенно, словно дети, идущие темным переулком за руку со взрослым.
Спустя несколько часов охотники отправились обратно, довольные и полные впечатлений. Гавран шел налегке, а парни по очереди несли его тяжелую сумку с добычей, полные надежды, что в другой раз и у них все получится. Впрочем, так оно и вышло. Напросившись на охоту в следующую ночь, два товарища приложили максимум усилий и пришли в дом уже не с пустыми руками.
Сашка и Костя, поглощенные друг другом, не замечали никаких неудобств. Полутемный подвал Гаврана превратился для влюбленной пары в самое романтичное место на земле. Из укромного уголка, где они обычно сидели, держась за руки, то и дело доносился счастливый смех — звонкий и заливистый — Сашкин, тихий басовитый — Костика. А по ночам они уходили в сад. Ведь что может быть лучше для двух молодых людей, впервые познавших прекрасное чувство, чем прогулки под луной в полумраке шепчущих деревьев.
Они шли по утоптанной дорожке между ровными рядами плодовых деревьев, и легкий прохладный ветер играл с рыжими кудряшками Сашки и освежал разгоряченное лицо Кости, обращенное к ней.
— Знаешь, Саш, а я даже рад, что мы оказались на этом острове. Думаешь, неадекватный? Не в этом дело. Просто я точно знаю, что в обычной жизни ничего бы такого не было — ни нас с тобой, ни этой ночи, — смутившись, он замолчал.
Сашка посмотрела на него увлажнившимися глазами и тихо спросила:
— Какая разница, где
