Зеркало - Татьяна Бражник

Когда Феофану надоело слушать мои неразборчивые благодарности и клятвенные обещания, что буду беречь этот подарок как зеницу ока, он решил кардинально сменить тему:

— Пахом просился с вами. Ему надо до «Лесной» добраться. Там у него хоть сородичи остались. А то один он совсем.

— Так может я его в другой раз отвезу? — предложил Верен. Парень еле-еле смирился, что придется нести ответственность за меня, непутевую, как еще один пассажир прибавился. Несмотря на всю легкость поездки, Верен отнесся к ней очень серьезно. Будто ожидал подвоха.

— Он так хочет. Именно сейчас. — строго сказал Лазарь. Для кого-то старый эльф заменил отца, для кого-то был учителем, для кого-то просто другом, но у всех он пользовался одинаковым непререкаемым авторитетом. Его слово и пресекло любые возражения и споры на корню.

— Едет, так пусть едет. — философски заключил Феофан. — Лишняя пара крепких рук вам не помешает в любом случае. И что-то мы тут засиделись, надо собираться. Завтра на рассвете духу вашего чтобы тут не было! — выпалил старец и исчез так же внезапно, как и появился.

Еще немного пообсуждав нового спутника и экстравагантный вид Великого старца, маги направились в дом к братьям, чтобы загрузить машины необходимым провиантом. Моя посильная помощь была отвергнута сразу же. Чтобы чем-то занять свои шаловливые ручки, я выклянчила у Верена походный мешок и гордо оправилась домой собирать личные вещи.

Через полтора часа Хранитель заглянул ко мне в комнату.

— Собралась?

— Угу, вроде все взяла.

Верен подозрительно посмотрел на меня, изогнув бровь, и решительно вошел комнату. Ни секунды не колеблясь, он рассыпал по полу содержимое моего багажа, одарив колкой усмешкой.

— Через два, от силы три дня, ты поймешь, что я был прав.

Верен оставил лишь одни запасные джинсы, фонарик, компас и спальный мешок, притащил с кухни банку тушенки и пакет сухарей. Немного поразмыслив, парень принес откуда-то смотанный кусок веревки и, приняв мое предложение всерьез, попросил Весю выделить мне кусок мыла. На все мои протесты и убеждения, что ребята и так взяли достаточно еды, Верен лишь сердито сопел.

— Нам что, придется идти через лес? — сообразив, куда он клонит, настороженно спросила я, до последнего надеясь на отрицательный ответ.

— Можешь ехать через лес на машине. Уверен, впечатления останутся на всю жизнь. Или попроси Лесных специально для твоей долгожданной персоны построить подъездную дорогу.

— Там все так запущено?

— Угу. — равнодушно отозвался Верен. — Это мы еще цивилизованные. А там такая глушь, что даже оборотни некоторые не выдерживают. Ни газа, ни электричества. Они до сих пор топят печи. Уже трое угорело на моей памяти.

Последний раз взглянув на разбросанные по полу вещи, Верен пошел обратно помогать Хранителям. Я же, почувствовав неожиданный приступ голода, взяла курс на кухню. Травница загружала в печь зелья. На плите, конечно, получалось быстрее, но Веся утверждала, что травам нужен настоящий, природный жар, чтобы пробудить в них скрытые свойства.

Заметив меня, травница приветливо кивнула и поспешила вытереть слезы тыльной стороной ладони. Я не умела и не любила утешать, да и травница не отличалась страстью промачивать чужие жилетки, хоть и вызвать на ее глазах слезы не составляло труда. Не спросив, девушка налила две кружки горячего ароматного чая и достала с самой верхней полки припрятанную на черный день коробку конфет.

Веся рассказывала, как ей не хочется отпускать брата, ведь он единственный ее родственник. Рассказывала, что чувствует что-то нехорошее.

— Мне сон недавно снился. Только ты не смейся…

Я чуть не подавилась. Я совсем забыла о разговоре с Феофаном, и о том, что он обещал мне что-то рассказать. Кроме того, мне надо было поговорить с Софоном о моих картинках из прошлого. А еще и травница со своими снами. Я притягиваю к себе психов!

— Мне ты снилась. Будто идешь по какому-то городу, а к твоим ногам крысы здоровые такие бросаются. Ты их даже не сбрасываешь, вообще никак не реагируешь. А их все больше и больше. Потом заходишь к нам в дом, а на кухне, вот прям там, где ты сидишь, сидит Софон. Ты, ничего не говоря, подходишь к нему и в сердце клинком. А крысы по всей кухне разбегаются, посуду громят. Я знаю, что это все глупости, и Михей сто раз мне говорил, чтобы я выбросила все сонники и нормально отдыхала. Но ты же мне веришь?

По спине пробежал неприятный холодок. Конечно, я и сама знала, что все это глупости, но стало как-то не по себе.

— Ты наверно перепутала, и это был Сэт? — попробовала я разрядить обстановку. — Этого паршивца я бы с удовольствием прикончила. Хотя бы во сне.

— Аль, я серьезно! — возмутилась девушка, но все же заулыбалась. — Просто крысы — это враги…

— А я была с ними заодно? — закончила я за Весю.

— Я вовсе не совсем это хотела сказать. — испугалась она, что я обижусь.

— Я все понимаю. — сказала я, но на душе остался осадок. — Это просто сон. Я с вами. К тому же, на нашей стороне Феофан, а он самый Великий маг из всех великих магов. Он не даст нас в обиду.

Девушка задумчиво заулыбалась в ответ на мою приторную ложь.

— Вообще-то есть еще один Великий маг.

Я искренне удивилась, потому что мне в это время внушали, что Феофан единственный и неповторимый, самый могучий и опытный колдун в мире.

— Кто второй?

Веся немного помялась, но рассудив, что я все равно не оставлю ее в покое, рассказала, понизав голос до шепота.

— Мне Леокардиэ, моя эльфийская мама, говорила об этом. Вроде как сказка. Почти никто из нашего поколения об этом уже ничего не знает.

Я поняла ее намек и поспешила заверить, что никому не выдам этот секрет.

— Говорят, что во время раскола магию поделили на две части, и контролировать ее поставили двух магов, которых наделили небывалой силой. Двух абсолютно равных между собой. Одним был наш Феофан, который возглавил Хранителей, а второго, который встал на сторону Свободных, звали Ратмиром. Но он в один не очень прекрасный день решил, что Договор ему не писан, и захотел вернуть магию в мир, а самому стать Всеобщим Царем. Но Феофан ему не позволил. Об этом говориться в той легенде, помнишь, «и было клинком низвергнуто зло»? Говорят, что Феофан запер Ратмира в кинжале. Там целая битва была, чуть ли не круче Раскола.

— А почему об этом не принято рассказывать?

— Не знаю. — пожала плечами травница. — Феофан сделал все, чтобы упоминания об этом не дошли до нас.

Так, перешептываясь как два разведчика в тылу врага, мы не заметили, как ночь пошла на спад, уступая место уже готовым появиться первым лучикам солнца. Ребята ждали меня у нагруженных внедорожников, стоявших на выезде из общины. Благо ранний час и быстрота сборов оставили радушных жителей поселения спать в своих теплых постелях и под уютными кустиками в родном лесу. Так что обошлось без слезных прощаний и наставлений «юной неопытной Хранительнице». Разделившись на две группы, согласно приготовленному транспорту, мы забрались в машины. Заметно нервничавший Пахом пожелал всем «ни орна» и этим, на радость собравшихся, ограничился.