Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953) - Мозохин Борисович

2) Судебным органам — не задерживать исполнения приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайства преступников данной категории о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению.

3) Органам Наркомвнудела — приводить в исполнение приговор о высшей мере наказания в отношении преступников названных выше категорий немедленно по вынесении судебных приговоров»[169].

Это постановление ЦИК СССР открыло возможность для массовых нарушений законности.

27 декабря 1934 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает решение продолжить переселенческую политику и переселить из западных приграничных районов Украины в восточные окраины (Старобельск и т. п.) 7-8 тысяч хозяйств неблагонадежных лиц. При этом на НКВД возлагалась обязанность выслать в порядке репрессии с западных приграничных районов две тысячи антисоветски настроенных семейств[170]. Чистка границы продолжалась. Первые постановления о переселении социально опасного элемента из пограничных районов УССР и БССР были приняты в конце 1929 г. республиканскими совнаркомами. За 1930 г. были выселены 18 473 человек. К 1935 г. все пограничные районы в обязательном порядке были очищены от кулаков и прочих неблагонадежных лиц.

Кроме судебного преследования, усилилась чистка «бывших» людей. Через год после убийства С. М.

Кирова заместитель начальника У НКВД по Ленинградской области Николаев 2 марта 1935 г. докладывал Г. Г. Ягоде, что в ночь с 27 на 28 февраля и с 28 февраля на 1 марта были проведены две операции по «бывшим» людям Ленинграда. Арестованы 330 человек. Из них бывших князей — 21, бывших баронов — 38, бывших графов — 9, бывшей знати (сенаторов — 3, столбовых дворян и т. д.) — 48, бывших генералов — 13, бывших полковников — 26, бывших служащих полиции и жандармерии — 11, бывших банкиров, крупных купцов — 17. Ранее были репрессированы за контрреволюционную деятельность 46 человек. Большинство арестованных было из дворян. Все арестованные подвергались проверке и предварительному следствию. В ночь с 1 на 2 марта была проведена третья операция, были арестованы 168 человек, в ночь со 2 на 3 марта арестованы еще 168 человек, с 3 на4 марта — 164 человека[171].

13 мая 1935 г. А. Я. Вышинский направил И. В. Сталину и В. М. Молотову письмо (№ 162л.с.), в котором сообщил, что по проведенным операциям в Ленинграде были рассмотрены с 28 февраля по 27 марта 1935 г. 2237 жалоб на неправильные действия НКВД. На 1 мая рассмотрены 1983 жалобы. 1719 оставлены без удовлетворения (86,6%); были опротестованы и отменены постановления по 264 жалобам(13,4%)[172].

23 апреля 1935 г. Политбюро поручило НКВД выслать в административном порядке из Бийского района Западной Сибири в Нарымский округ 55 семейств баптистов, которые саботировали мероприятия Советской власти[173].

27 мая 1935 г. Приказом НКВД СССР № 00192 вновь были образованы так называемые милицейские «тройки», которые можно было организовывать только в краях, областях и республиках, подчиненных непосредственно Центру.

Данным приказом обращалось внимание на абсолютную недопустимость производства массовых операций при «изъятии» уголовного и деклассированного элемента. При вынесении решений «тройкам» НКВД предлагалось руководствоваться правами, предусмотренными Положением об Особом совещании при НКВД СССР. Участие прокурора в заседании «тройки» было обязательно. Протоколы «троек» направлялись начальнику Главного управления РК милиции для представления их на Особое совещание НКВД СССР.

«Тройка» обязывалась рассмотреть представленные ей дела не позже десяти дней после возникновения дела. Решение «тройки» при отсутствии возражений прокурора приводилось в исполнение немедленно, а протокол направлялся на утверждение Особого совещания НКВД. При наличии разногласий приведение в исполнение решений «тройки» приостанавливалось и дело переносилось на рассмотрение Особого совещания НКВД.

Г. Г. Ягода 14 июня 1935 г. в докладной записке на имя Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина высказал неудовольствие работой судебных органов. Он не ставил под сомнение решение ЦК ВКП(б) о передаче судам дел, расследуемых органами НКВД, но считал, что это решение требовало от судебной системы быстрой перестройки и улучшения работы. Результаты наблюдения за прохождением дел в судах, по его словам, позволяли утверждать, что суды не справлялись с возложенными на них задачами. Он делает выводы о потере судами классовой бдительности, об отсутствии бдительности при охране революционного порядка и социалистической собственности, о волоките в судах.

Было внесено предложение об укреплении руководства судами ВС и республик, о налаживании обучения в юридических вузах, ускорении принятия законов о прохождении дел в судах и др. мероприятия[174].

4 февраля 1936 г. А. Я. Вышинский на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова направил служебную записку, в которой подводил итог полугодичной работы Особого совещания при НКВД СССР. Он разбил дела, проходящие через Особое совещание, на три категории:

1. Дела о контрреволюционной агитации, антисоветских сплетнях, разговорах и т. п.

2. Дела, связанные с высказыванием террористических намерений, предположений, в отдельных случаях связанные с первоначальными действиями по подготовке террористических актов.

3. Дела о социально вредных и социально опасных элементах (рецидивистов, лицах, связанных с преступной средой, ведущих паразитический образ жизни и т. п.).

Все дела в Особом совещании рассматривались заочно, без вызова обвиняемых и свидетелей. Такой «порядок», конечно, не мог исключить множества ошибок в ходе вынесения решений по делам. Некоторые из них рассматривались только на основании агентурных данных. В таких случаях прокуратура не имела права при опротестовании приговора освобождать этих осужденных.

Количество осужденных в ИТЛ, колониях и тюрьмах сильно возросло и достигло к 1 октября 1935 г. 1 251 501 человека[175].

Г. Г. Ягода, ознакомившись с запиской А. Я. Вышинского 11 февраля 1936 г., доложил, что в 1935 г. по СССР ГУГБ были привлечены к судебной ответственности 293 681 человек. Из них переданы в прокуратуру и суды 228 352 человек.

Прошли по решениям Особого совещания 33 823 человек. Из них контрреволюционеров и троцкистов-зиновьевцев — 3262; осужденных за контрреволюционную агитацию, клевету, главным образом в связи с убийством С. М. Кирова, — 9993 человек; за террористические намерения и контрреволюционную клевету на руководство партии и правительства — 3376; удалено из Ленинграда «бывших» людей — 5130; за принадлежность к антисоциалистическим политическим партиям группам и т. п. — 3623; валютчиков, авантюристов и т. п. — 7728 человек.

Кроме дел ГУГБ, по решениям «троек» местных управлений НКВД и «тройки» Главного управления милиции прошли с утверждением Особым совещанием по уголовным делам (в порядке очистки городов) воров, мошенников, хулиганов, уголовников-рецидивистов 122 726 человек.

Г. Г. Ягода делает вывод, что Особое совещание ни по количеству, ни по удельному весу рассматриваемых им дел никак не может влиять на карательную политику государства. Он утверждает, что следствие ведется с соблюдением процессуальных норм. В процессе следствия осуществляется прокурорский надзор. Согласившись с цифрой, указывающей на количество заключенных, приведенной А. Я. Вышинским 1 октября 1935 г. — 1 251 501 человек, Г. Г. Ягода утверждал, что это количество осужденных за ряд лет. Из этого количества ОГПУ и Особым совещанием НКВД были осуждены 291 761 человек Все остальные отбывали наказание по приговорам судов.

На 1 января 1934 г. заключенных осужденных НКВД было 215 503, или 42,2%, аНКЮ - 294 804, или 57,8%. На 1 января 1935 г. НКВД - 299 437, или 41,3%, а НКЮ -426 046, или 58,7%. На 1 октября 1935 г. НКВД - 291761, или 35,7%, а НКЮ — 525 039, или 64,3% всех осужденных.

Приводя эти цифры, Г. Г. Ягода еще раз делает вывод, что работа судов неудовлетворительна[176]. Вышинский в связи с запиской Ягоды 16 февраля 1935 г. посчитал необходимым отстоять свою точку зрения, указав еще раз для сравнения некоторые цифры. На 1 октября 1935 г. 1 251 501 человек содержались в лагерях, тюрьмах и колониях, а на 1 января 1932 г. — 519 501 человек. Рост числа заключенных к концу 1935 г. составил 210,9%.

А. Я. Вышинский обвинил Г. Г. Ягоду в подтасовке фактов и предложил рассматривать дела всех осужденных вместе. По представлению особого совещания были осуждены 33 823 человек. По представлению «троек» — более 122 тысяч человек. Всего: более 150 тысяч человек.

По его сведениям, с момента образования НКВД Прокуратурой СССР было направлено 1344 протеста как на решения бывшей Коллегии ОГПУ, так и Особого совещания (по Секретно-политическому отделу — 369 протестов, по Экономическому управлению — 644 протеста, по Главной транспортной прокуратуре — 115 протестов и 216 — в связи с очисткой Ленинграда от социально чуждых элементов).