Замерзший (ЛП) - Эрин Боуман

- Эй! - кричу я снова. - Развяжите меня!

- Они не придут, - отвечает мне кто-то. Джексон.

Я приспускаюсь на пол и заглядываю под металлический бак за столбом, к которому я привязан. Я едва-едва могу разобрать его с другой стороны, сидящего ко мне спиной.

- Джексон. Ты можешь развязать меня? - Из-за кляпа мои слова произносятся нечетко, но, кажется, он понял меня достаточно хорошо, потому что он смеется.

- На фиг мне тебе помогать? И, кроме того, я не могу. Я тоже связан...

- А где остальные?

- Сэмми и Клиппера куда-то утащили. Я не знаю, где держат их.

- А Бри? - спрашиваю я заискивающе. - Что насчет Бри?

- Титус бил ее пока она не отключилась. Потом меня затащили сюда, но ты был слишком занят, крича, чтобы услышать, когда они меня сюда притащили. Я больше ничего не знаю.

Мои губы пересохли. Как это произошло? Как мне удалось испоганить нашу миссию, сделать так, что всю мою команду поймали? И Бри. Это полностью моя вина. Я сказал ей опустить пистолет. Я сказал ей отдать ее единственный способ защитить себя.

Громкий звук эхом проносится через комнату и она наводняется факелами. Я отстраняюсь от этого. Входит человек, одетый в меха и кожу, волоча за собой Сэмми и Клиппера. Белобрысая челка Сэмми мокрая от крови, и нос распух вдвое больше нормального размера. Он наверняка сломан. Я чувствую небольшое облегчение, когда вижу Клиппера невредимым.

Человек привязывает Сэмми к столбу передо мной, а Клиппера за Сэмми. Затем он замечает меня, смотрит и кричит в сторону двери.

- Он хочет увидеть следующим лидера?

- Тащи его, - слышится ответ.

Меня быстро отвязывают и вытаскивают из комнаты. Мы поднимаемся по лестнице и минуем ряд коридоров. В некоторых коридорах бетонные стены покрыты инеем, в других нет ничего, кроме замерзшей грязи. Я ни разу не увидел окна. Мы все еще под землей. Даже странно, что я не вижу ни одного человека. Здесь должно быть больше народу, чем та горстка, которую мы с Бри видели после падения в люк.

Мы делаем крутой поворот, и меня впихивают в комнату. Гамак висит между двумя трубами. Туалетный горшок стоит на полу. Несколько свечей расположились на поверхности грубо сделанного стола. Титус выходит из угла на их свет.

Меня толкают на ящик служивший стулом, и хотя бы вынимают кляп, тем самым как мои руки остаются связанными у меня за спиной.

Титус пренебрежительно отмахивается от моего эскорта.

- Б'уно, ставь че’тов факел и вали отсюда. Он ‘ежет глаза.

Бруно ворча, уходит. Как только я остаюсь один на один с Титусом, я выдаю первую мысль, которая приходит мне в голову.

- Где Бри?

Его улыбка превращается в злой оскал при свете свечей.

- Ты здесь не для того, чтобы сп’ашивать о своей женщине.

- Где она?

- Скажи мне свое имя, и возможно я скажу тебе, где она.

- Грей, - немедленно отвечаю я. - Грей Везерсби.

Он повторяет мое имя, как будто пробует его на вкус. Затем он проводит пальцами по пламени свечей.

- Я сказал тебе мое имя. Теперь говори где она?

- Я пе’едумал.

Я стараюсь развязать руки.

- Ты сказал...

Титус поднимает свой кинжал и всаживает его в стол. Он входит вертикально, колеблясь, и свет, отражается от его лезвия.

- Что на этот ‘аз? - оскаливается он, распрямив грудь. - Что вы хотите?

- На этот раз? Мы пришли предложить вам помощь.

Он скрещивает руки на груди и смеется.

- То же самое гово’или люди и в п’едыдущий визит, и что потом п’оизошло, п’едставитель?

Я пытаюсь осмыслить его слова, но ничего не понимаю. Я вспоминаю все, что я знаю про Группу А.

Подопытные стали нецивилизованными. Они дрались, убивали друг друга, полностью вышли из-под контроля. Франк отключил электричество, надеясь, что они погибнут. Что и произошло (Бо несколько лет назад подслушал отчет одного члена Ордена для Франка подтверждающего это). Но затем, несколько месяцев назад, мы увидели выживших из Группы А на экранах в диспетчерской Центра. Я должно быть что-то упустил — решающую деталь — ведь то, что говорит Титус, не имеет смысла.

- Т’ои люди сказали мне то же самое, когда мы доп’ашивали их, - сказал Титус. - Мы здесь, чтобы помочь. Блондин был п’актически бесполезен. Он к че’тям собачьим отказался гово’ить. Утве’ждал, что ты бы этого не хотел.

Я почувствовал прилив благодарности за верность Сэмми.

Титус, сидя на ящике напротив меня, вытаскивает свой кинжал из стола. Он направляет его на меня.

- Тепе’ь я слушаю, и я слушаю внимательно. Вы не надели эти че’ные мунди’ы, но я знаю, что вы задумали. И даже если я еще не ‘одился в то в'емя, когда Жнецы пе’есекли нашу Стену, я слышал исто’ии. Я знаю, что за ст’адания вы сеете.

Правда бьет меня, как удар под дых. Бо интерпретировал доклад о Группе А как то, что они умерли поубивав друг друга. Но теперь, я думаю, я знаю. Я не хочу в это верить, но думаю...

- Титус, что случилось в последний раз, когда к вам пришли?

- Ты п’ек’асно знаешь, что п’оизошло, - выплевывает он. - Это были твои люди, и это была бойня. Все, кто жил наве’ху были уничтожены.

ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

МОЙ РОТ РАСКРЫВАЕТСЯ. Это невероятно жестоко, но логично. Это объясняет, как так они выжили, почему они так осторожны и скрытны даже сейчас.

- Твои люди тогда сражались, - произношу я. - Это была война. Те, кто не хотел принимать участие в кровопролитии, должно быть, ушли в подполье. Остальные продолжали бой на поверхности, в открытую, в течение нескольких месяцев. И потом... - Я вспоминаю слова Титуса, используемые им для описания скорее всего Ордена. - И тогда прибыли Жнецы.

- Я смотрю ты вспомнил, п’едставитель. Поэтому я сп’ашиваю снова: что ты хочешь на этот ‘аз?

- Мы не с ними, - говорю я. – Не с теми людьми... Жнецами. Они часть Франконианского Ордена, группа под предводительством Дмитрия Октавия Франка. Он ваш враг — не моя команда. Он поместил вас внутрь этой Стены, и когда все стало слишком из рук вон плохо, он решил навести порядок, начав с того, что стал безжалостно истреблять твой народ.

- Ты знаешь очень много о нашей исто’ии. - Глаза Титуса сужаются. - Слишком много.

- Мы такие же, как вы, Титус. Я тоже вырос окруженный Стеной.

Он с сомнением хмыкает.

- Ты лжешь.

- Почему? Потому что если кто-то взберется на Стену и попытается перебраться на ту сторону - сгорит? Потому что меня бы тут не было, если бы я перебрался?

Он смотрит на меня исподлобья.

- Я, конечно, знаю, об этом. Как и любой Жнец.

- Я не Жнец. Моя команда не имеет никакого отношения к Ордену.

Он поднимает голову и смотрит на меня с налитыми кровью глазами. У меня отвратительное предчувствие, что он решает, как избавиться от меня, когда наша встреча подойдет к концу. Он не верит ни единому моему слову.

- Ты сказал, что тебе нужны ответы, у меня они есть, - отчаянно говорю я. - Я расскажу правду, с какой целью моя команда находится здесь, но только после того, как увижу Бри, убедившись, что с ней все в порядке.

Он соглашается на это, и, в конце концов, кивает мне, чтобы я продолжал. Я начинаю открывать правду, которую однажды открыли мне.

- Это место, ваш дом - он часть проекта. Проекта «Лайкос».

И я рассказываю ему все.

Я объясняю, как Франк создал пять подопытных групп в ЭмИсте. Как он поставил общества этих групп в различные условия жизни, чтобы создать свою собственную марку солдат. Как он с помощью церемонии Похищения забирал мальчиков в возрасте восемнадцать лет, а в случае Солтвотера - иногда и девушек в возрасте шестнадцати лет. Я рассказал ему о Копиях, о плане Франка создавать Колонов похищенных людей для его постоянной борьбы с ЭмВестом, и о его конечной цели - безграничном числе клонов, расходной армии солдат, которую, я боюсь, он, наконец, достиг. Я заканчиваю рассказ как Повстанцы заметили Группу А на экранах в диспетчерской Франка и решили с этим разобраться.

- Мы хотим помочь вам взять здесь власть в свои руки. Затем мы могли бы войти в контакт с нашими людьми на востоке, и сражаться с Франком с двух сторон. Вы можете помочь нам. Или вы могли бы оставить все это, перелезть через Стену, и начать жизнь где-то еще. Все, что захочет твой народ. Дело в том, что вы не должны так больше жить. Повстанцы готовы помочь вам.

- Тот, кто пе’елезет че’ез Стену, тот ум’ет, - твердо произносит Титус.

- Я только что сказал тебе: Франк даже не знает, что вы здесь. Он думает, что всех убили. Ничего не случится, если вы перелезете.

- Ложь! Все мы помним ‘ассказы наших бабушек и дедушек о Жнецах, одетых в че'ное, единственной целью кото’ых было сеять сме’ть. Сме’ть всем пе’елезающим че’ез Стену.

- О, действительно? Когда в последний раз кто-то пытался пересечь Стену?

- Никто не лазил последние десятилетия, и никто в ближайшее в’емя не полезет. Мы выходим только по ночам, темнота - это безопасность, день - опасность. Ничего хо'ошего там нет.