Не надо оборачиваться - Александр Покровский

Ещё можно съездить к Хоттабычу и допросить его самому, без федералов. Это может оказаться смертельно опасным — кто знает, какую судьбу они предназначили старому фокуснику? Если он приговорён, заодно запросто грохнут и свидетеля. Хотя, с другой стороны, если его тащили сюда из Турции, то он здесь нужен живым, и убивать его не станут, по крайней мере, сейчас. Но ставить жизнь на такие рассуждения Нежный не собирался.

Или рвануть к собачникам? Не помешало бы присмотреть за Сорокиной, чтобы та не молола языком про оборотней. Если федералам нужны именно оборотни, то слухи на эту тему им уж точно ни к чему. Но там Нежному придётся выслушивать массу тупых шуток о суках. Сорокину обязательно так назовут не меньше чем десятикратно. Нет, не открыто, а намёками. Шутки собачников он уже слышал сотню раз, причём их запас совершенно не пополнялся. Кроме темы сук, там ещё шутили о том, что завели кобеля, способного удовлетворить кого угодно. Такой репертуар едва не вызывал у Нежного рвотные спазмы.

Все варианты казались не то плохими, не то очень плохими. Ему предстояло выбирать между безобразной истерикой шефа, смертельным риском и юмором крайней степени тупости. Решения Нежный принимал, основываясь на точном расчёте, а что иногда ошибался, так не ошибается только тот, кто вообще ничего не делает. Сейчас он пытался как можно вернее оценить риск, крутил в голове всё, что знал по этому делу, и так, и этак, и чем дальше, тем больше убеждался, что хотя федералы вполне могут решить, что он знает слишком много, на самом деле он знает слишком мало. Как бы не пришлось полагаться на интуицию, этого майор очень не любил.

Итак, в перестрелке сошлись «Ван Хельсинги» и кто-то, кого они считают оборотнями, нечистью. Федералы почему-то этим очень интересуются, шеф об этом интересе знал и оповестил спецслужбу. Те взяли расследование на себя, но как-то странно, вроде и взяли, но не полностью. Затребовали помощь полиции, и шеф предоставил им троих оперативников, что уже странно, ведь вся работа этих троих упала на головы остальным, а они и так не гуляли.

Тут Нежный себя поправил. Не такая уж это и большая нагрузка — он сам отозван из отпуска, Сорокина только приступила к службе и ещё никаких дел не вела, а Бардин уже чёрт знает какой по счёту день мурыжит документы, такой труд и доброго слова не стоит, к тому же эту обязанность с него никто и не снимал. Так что покладистость шефа имеет простое объяснение — на тебе, боже, что мне не гоже.

Но тут внезапно оказалось, что федералам больше не нужны ни оборотни, ни «Ван Хельсинги». Ещё вчера утром подполковник лично летал за Нежным в Турцию, днём направил пыточную команду к ювелиру, а уже вечером категорически не хотел допрашивать Хоттабыча, и не хочет до сих пор. Почему? Что-то изменилось за несколько часов? Или у федералов с самого начала были разные группировки с разными интересами? К примеру, одни хотят уничтожить «Ван Хельсингов», другие не хотят. Вот подполковник и тянет время, выжидая, какая из них возьмёт верх, а пока делает вид, что очень заинтересован в расследовании, но ни в коем случае не даст его успешно завершить.

О расстановке сил в федеральной спецслужбе и тамошних интригах Нежный даже приблизительно ничего не знал. Тем более, по отдельности на центральном и местном уровнях. Скорее всего, там две группировки, одной что-то нужно от «Ван Хельсингов», другие по каким-то неведомым причинам хотят оставить их в покое. Та, которая не поддерживает расследование, не настолько влиятельна, чтобы его остановить, но достаточно сильна, чтобы саботировать. К какой из них принадлежит подполковник? Когда он действовал по зову души, а когда — вопреки своей воле, подчиняясь приказу?

Но самое главное — и те, и другие при каких-нибудь обстоятельствах могут счесть, что полицейские знают слишком много, и надо как-то обеспечить их молчание. Бардина не жалко, Сорокину он почти не знает и за неё тоже особо переживать не станет, а вот собственная жизнь ему дорога.

Нежный решительно тронул машину с места и поехал в управление. От истерик шефа пока ещё никто не умирал, не то что от тупого юмора или лишних знаний. На всякий случай он поглядывал назад, пытаясь заметить слежку. Но слишком много машин двигались в том же направлении, как тут вообще можно что-то заметить? Он начал делать какие-то идиотские повороты, заезжал во дворы, разок даже проехал под «кирпич». Проделывая всё это, он не сводил глаз от зеркала заднего вида, и с полной уверенностью убедился, что за ним никто не едет. Значит, или слежки нет, или на его машину навесили радиомаячок, позволяющий следить за ней издали.

Остановившись в каком-то дворе, Нежный не мог определиться, куда же это его занесли черти. Вот поставил бы на машину навигатор — не имел бы с этим никаких проблем. Но он не хотел тратить деньги на то, что считал ерундой, да и раньше обходился же он как-то без этой штуки, значит, и сейчас обойдётся. Тем более, вон на доме висит табличка с адресом. Адрес показался Нежному знакомым, и он быстро вспомнил, где его видел — в этом доме и обитает Хоттабыч, к которому Нежный должен был приехать, чтобы допросить, но решил всё же не приезжать.

А теперь у него выбора больше не было. Где-то тут затаились люди подполковника, они наверняка наблюдают и за двором. Приехать сюда и сразу же уехать — это то же самое, что вступить с Хоттабычем в контакт. Федералы ни за что не поверят, что он оказался здесь случайно. Что ж, серия случайных поворотов помогла принять решение. Так тому и быть. Если логическим путём задача не решается, случай иногда подсказывает. Правда, случаи бывают не только счастливыми, но и несчастными, причём гораздо чаще.

Нежный вышел из машины, поставил её на сигнализацию и решительно зашагал к подъезду, где проживал Хоттабыч, он же Похабыч.

Майор, начальник кинологического отдела, вовсе не обрадовался визиту Любы. Он кривился, морщился, и любыми путями пытался убедить её сходить куда-нибудь в другое место.

— Очень нежелательно, чтобы наших собачек посещали дамочки. Понимаете, у вас, женщин, бывают всякие менструации, то есть, месячные, а это что?

— Что? — подала реплику Люба.

— Это кровь, — пояснил майор. — А собачки, когда чуют кровь, приходят в возбуждение, агрессивными становятся. Они не виноваты, они ведь хищники же! А разве нам это надо? Нет, нам этого совсем не надо.

— У меня сейчас нет менструации, — сухо сообщила она. — И ещё минимум неделю не ожидается. Так что кровью я не пахну, даже на собачий нюх. Другие возражения будут? Мы сами всё решим, или вам нужен официальный запрос с подписью моего шефа?

— Не будем беспокоить шефа по таким пустякам, — он кому-то позвонил и попросил зайти.