Сквозь бездну - Ярослав Коваль

— Ты совладал с пленницей? — тихонько спросила меня Аштия, когда Ниршав и Раджеф занялись обсуждением чего-то окологвардейского.

— Не столько я, сколько Аканш.

— С демоницами нельзя церемониться, запомни. Они воспринимают только язык силы. У нас, в общем, то же самое. Просто местные обитатели ещё не умеют проводить параллель между силой и законом. Им это понятие знакомо мало.

— Скажу откровенно, мне бесцеремонность даётся с трудом.

— А ты вспоминай, что она не человек. И если будешь давать слабину, можешь в один печальный день не проснуться.

— Тебя это сильно тревожит, да?

— Изрядно. Я к тебе уже успела привыкнуть, — и она улыбнулась так открыто, что я на время забыл о её высоком положении и разделявшей нас пропасти.

Конечно, пропасти! Мало того что она уроженка чужого мира, так ещё и представительница потомственной знати. Иное положение, иное воспитание и привычки, иные взгляды на жизнь. Всё иное!

Продолжая есть уже скорее по инерции, а не потому, что хотелось, я рассеянно разглядывал сидящих вместе со мной за столом. Все они — высокопоставленные офицеры Генштаба или же имперская знать. Смотреть на них было так же любопытно, как интересно было бы взглянуть на королеву Англии вживую, а не сквозь экран телевизора. Затуманенный романтическими представлениями о знати взгляд тщился найти в них что-нибудь особенное. Если оно и было, то я способен был увидеть его только в Аштии.

Наверное, пока просто был плохо знаком с имперской знатью.

Когда я вернулся, в моей комнате уже никого не было, кроме демоницы Маши, даже Аканш ушёл. Наверное, обустраивает сотню, то есть оставшиеся от неё неполные девять десяток. В какой-то момент я ощутил стыд — по идее, именно командир должен думать о своих людях. Успокоило меня столь же быстро возникшее соображение, что для подобных мелочей, вроде вопросов размещения и кормления, как раз существуют замы. А я зато буду нести ответственность за всё. И хорошо, если это будут только успехи. Что тут делают с неудачниками? То, что госпожа Солор не пощадит меня лишь из-за возникших у меня с ней особенных дружеских отношений — очевидно.

Она, кстати, и с супругом общалась вежливо, сердечно, ласково… Но не настолько, чтоб можно было предположить какое-то особое отношение к нему с её стороны. Я почему-то был уверен, что и Раджеф это понимает. Наверное, странно он должен чувствовать, обнимая женщину и при этом зная, что та даже не попытается отмазать его, если он сделает серьёзную ошибку.

Маша подползла ко мне, когда я затушил светильник (магический, но я уже знал, где и как нужно потрясти, чтоб он погас).

— Ты меня забрал только затем, чтоб я подавала тебе еду? Или всё-таки хоть чем-нибудь порадуешь?

— Мне ещё женщины никогда так откровенно не предлагались.

— Я постараюсь пережить твою неопытность, — она вдруг накинулась на меня и попыталась сорвать рубашку — грубо, словно это я был женщиной, а демоница — насильником.

Я перехватил её руки. В этот момент мне вспомнились слова Аштии. Вряд ли она шутила. Наверное, она лучше знает.

Не так-то просто оказалось развернуть Машу лицом вниз — сопротивлялась пленница всерьёз. Правда, теперь к моей чисто физической силе прибавилось умение, и, хоть не без труда, я совладал с нею, ничего ей не сломав. Спутал руки, но слегка, лишь для того, чтобы утихомирить на несколько минут. Она извивалась, и близость её тела, тёплого и ароматного, словно настоящее человеческое, без обмана, вспыхнуло пламенем и во мне. Может быть, сперва я не собирался её касаться, но через несколько мгновений уже решил для себя, что мне ничто не мешает.

И действительно — не мешало ничто.

Опрокинув демоницу, я впился в её губы, едва осознавая, как страсть и жажда вытесняют сознание. Ничто больше в мире не существовало, кроме этого крохотного пятачка реальности, где женщина отбивалась, но не потому, что отказывала, а я давил не затем, чтоб сделать больно. Ошеломлённый своей поразительной тягой к этому существу, но без намёка на нежность или приязнь, я просто подчинился своему желанию.

Насилие всегда было мне чуждо, как и взгляд на жертву чужой агрессии как сторону провоцирующую. Но сейчас всё происходящее было до шока органично ситуации, а также взаимным ожиданиям. Демоница явственно не просто ждала насилия, но добивалась его. В её глазах загорались яростные огоньки, но порождало их не отвращение, отторжение, омерзение. Наоборот, их зажигала та же страсть, которая дышала мне в затылок.

— Ты послушный, — выдохнула она самодовольно.

«Напрашивается», — мелькнуло у меня в сознании.

Но рука сама поднялась и отвесила пощёчину. Первый раз в жизни я бил женщину. Не понравилось.

Она сверкнула глазами, и словно бы даже удовлетворённо. Ждала ведь чего-то подобного, напрашивалась. Интересно, зачем ей это нужно?

— Глупо, — проговорил я с ленцой, поднимаясь. — Мне надоест, и я ведь бить не буду. Я просто пущу в расход.

— А ты думаешь, я хочу жить вот так? Из положения госпожи в положение рабыни — немного удовольствия, а?

— Думаю, ты всё равно хочешь.

— Она улыбнулась без малого лучезарно, облизала губы. Засранка…

— Много ты понимаешь.

— Тут и понимать особо не надо.

Я улёгся на лежанку, поёрзал, ища удобное положение, и смотрел, как она склоняется надо мной.

— Ты слабый, человек. Ты очень слабый.

— Глупышка, — усмехнулся в ответ. — Так у тебя ничего не получится. Иди на своё место.

Послушалась. Поразительно — но послушалась. Значит, по большей части я всё сделал правильно. От сердца немного отлегло. Действительно нервно находиться в комнате с демоническим существом. Мало ли что ей придёт в голову.

Я рассматривал её, прикорнувшую полусидя, положив голову на лежанку, и поражался тому странному набору чувств, которые испытывал сейчас. До чего она всё-таки некрасивая, особенно если рассматривать вблизи! Достаточно пристального взгляда, чтоб бросились в глаза отличия этого существа от человеческой женщины. Да ещё и оттенок кожи, и фактура его, словно бы имитирующая мелкую чешую. Разглядывая Машу, я ощущал отвращение, брезгливость — и страстное желание. Хоть буди её и снова валяй!

— Надеюсь, её будет куда пристроить? — спросил я Аканша на следующий день.

— Пойдёт в обоз, как офицерское имущество. Там накормят, обиходят, присмотрят, чтоб не сбежала, проследят за сохранностью.

— Кхм… Точно проследят?

— Никто не посмеет тронуть имущество командира, можно не сомневаться.

— Я о другом. В клетке её, что ли, будут держать?

— Вряд ли в походном обозе есть достаточное количество клеток. Скорее всего просто на цепи.

— Как гуманно, — пробормотал я. Сейчас, когда её не видел, даже испытывал к ней что-то напоминающее сочувствие.

— Но, если уж серьёзно, сейчас было слегка не до Маши. Фиг с ней. Легко поверить, что ничего страшного с пленницей не произойдёт. Впереди наклёвывалась другая забота — новый приказ, новая операция, где я, с одной стороны, ответственен за свою часть задачи, а с другой — за весь свой отряд, который поведёт Аканш и сотники.

— Значит, башня…

— Как понимаю, — пришлось мне объяснять своему заму, Миргулу и Элшафру, командиру второй моей сотни, до сего момента находившейся в стороне, то есть в запасе, — эта башня запирает перевал. Небольшой такой перевальчик. Основной замок будет штурмоваться в лоб и с двух флангов. И — со стороны этого перевальчика. Мы должны будем его аккуратно захватить. Или хотя бы начать захватывать. Вроде как местные не должны ждать на него нападения, потому как он не особо стратегически важен, но госпожа Солор хочет там разместить какую-то из имеющихся артиллерийских батарей, поэтому рушить стены и укрепления нежелательно…

— Что разместить?

— Какие-то магические системы обстрела противника. Толком не знаю и не должен.

— Понимаю, — улыбнулся Аканш. — Потому что командира запрещено…

— Именно! Именно так. Короче, падаем на крепость, как снег на голову, и живенько его потрошим.

— Как что падаем?

Я с недоумением уставился на своего зама и не сразу сообразил, что он просто не знает ничего о снеге. Однако слово-то в языке есть, раз мне магически вложили его в голову в числе прочих. Ладно… Поднатужившись, я сумел отыскать в чужом языке подходящий ситуации аналог.

— Как дерьмо в нужник падаем. Ясно?

— Прямо со скал? — деловито уточнил Миргул.

— Ага, а для уверенности и остойчивости машем ушами. Издеваешься, что ли?

— Никак нет, уточняю. Может, какие-нибудь магические приспособления предусмотрены.

— Никакой магии! Действуем, как учили — тихо и скрытно. Аканш, надо переговорить.

— Да, командир.

— Слушай, мне опять, как и давеча, придётся ползти в гордом одиночестве, да ещё и через канализацию. В общем, полные штаны удовольствия. Вести отряд придётся тебе, причём по полной программе. Примерный план действий расписан, вот бумага. Но инициативу в рамках плана всё равно придётся проявлять, от этого никуда не деться. Не подведи меня. Иначе обе головы слетят с плеч.