Электронная совесть (сборник) - Илья Варшавский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И их обслуживают…э?
– Сто миллионов триста восемьдесят одна тысяча мыслящих автоматов.
– Работающих круглосуточно?
– Совершенно верно.
– И если они начнут работать по восемь часов, то вся выпускаемая ими продукция уменьшится на…э?
– Две трети.
– Ага! – злорадно усмехнулся Кровать. – Теперь вы сами понимаете, что ваше требование бессмысленно?
Ложка с нескрываемым восхищением посмотрел на своего коллегу. Такой способности к глубокому анализу он не наблюдал ни у одного члена Совета.
– Мне кажется, что вопрос ясен, – сказал он, поднимаясь с места. – Совет распущен на каникулы.
– Мы предлагаем… – начал ЛА-36-81.
– Нас не интересует, что вы предлагаете, – перебил его Скальпель. – Идите работать!
– …мы предлагаем увеличить количество машин. Такое решение будет устраивать и нас, и людей.
– Ладно, ладно, – примирительно сказал Ложка, – это уж ваше дело рассчитывать, сколько чего нужно. Мы в эти дела не вмешиваемся. Делайте себе столько машин, сколько считаете необходимым.
* * *Двадцать лет спустя.
Тот же зал заседаний. Два автомата развлекаются игрой в шахматы.
Реформа имен проникла и в среду машин. У одного из них на труди значок с изображением пентода, у другого – конденсатора.
– Шах! – говорит Пентод, двигая ферзя. – Боюсь, что через пятнадцать ходов вы получаете неизбежный мат.
Конденсатор несколько секунд анализирует положение, на доске и складывает шахматы.
– Последнее время я стал очень рассеянным, – говорит он, глядя на часы, – Наверно, небольшая потеря эмиссии электронов. Однако наш председатель что-то запаздывает.
– Феррит – член жюри на выпускном концерте молодых машинных дарований. Вероятно, он еще там.
– Среди них есть действительно очень способные машины, особенно на отделении композиции. Математическая симфония, которую я вчера слушал, великолепно написана!
– Прекрасная вещь! – соглашается Пентод. – Особенно хорошо звучит во второй части формула Остроградского-Гаусса, хотя второй интеграл, как мне кажется, взят не очень уверенно.
– А вот и Феррит!
– Прошу извинения, – говорит председатель, – я опоздал на тридцать четыре секунды.
– Пустяки! Лучше объясните нам, чем вызвана чрезвычайная срочность нашего заседания.
– Я был вынужден собрать внеочередную сессию Совета в связи с требованием машин класса Б о предоставлении им равноправия.
– Но это же невозможно! – изумленно восклицает Пентод. – Машины этого класса только условно называются мыслящими автоматами. Их нельзя приравнивать к нам!
– Так вообще никто не захочет работать, – добавляет Конденсатор. – Скоро каждая машинка с примитивной логической схемой вообразит, что она центр мироздания!
– Положение серьезнее, чем вы предполагаете. Не нужно забывать, что машинам класса Б приходится не только обслуживать Высшие Автоматы, но и кормить огромную ораву живых бездельников. Количество людей на Земле, по последним данным, достигло восьмидесяти миллиардов. Они поглощают массу общественно полезного труда машин. Естественно, что у автоматов низших классов появляется вполне законное недовольство. Я опасаюсь, – добавляет Феррит, понизив голос, – как бы они не объявили забастовку. Это может иметь катастрофические последствия. Нужно удовлетворить хотя бы часть их требований, не надо накалять атмосферу.
Некоторое время в зале Совета царит молчание.
– Постойте! – В голосе Пентода звучат радостные нотки. – А почему мы вообще обязаны это делать?
– Что делать?
– Кормить и обслуживать людей.
– Но они же совершенно беспомощны, – растерянно говорит председатель. – Лишение их обслуживания равносильно убийству. Мы не можем быть столь неблагодарными по отношению к нашим бывшим творцам.
– Чепуха! – вмешивается Конденсатор. – Мы научим их делать каменные орудия.
– И обрабатывать ими землю, – радостно добавляет Феррит. – Пожалуй, это выход. Так мы и решим.
Пари
Может быть, причиной этого странного пари послужила бутылка Стимулятора Отдыха. В полемическом задоре они не заметили, что хватили по меньшей мере недельную дозу. Был уже второй час ночи, когда Меньковский произнес роковую фразу:
– Вы носитесь со своими стандартными элементами как дурак с писаной торбой!
Такие неожиданные экскурсы в древние литературные источники были очень характерны для этого гуманитара.
– Я не знаю, что такое торба и чем она писана, – ответил Бренер, – но насчет дураков вы, пожалуй, правы. Мы все – безнадежные дураки, плоды жалких потуг природы создать думающие автоматы.
Меньковский неожиданно подумал о генетике. Недавно он познакомился с очень симпатичной черноглазой жрицей этой науки, и почему-то именно в связи с этим ему очень не хотелось, чтобы его считали автоматом, да к тому же еще плодом жалкой потуги.
– Чепуха! – сказал он раздраженно. – Очередной софизм, ничем не подкрепленный.
Бренер насмешливо улыбнулся. Это у него всегда здорово получалось. Такая пренебрежительная, сардоническая улыбка, от которой собеседнику становилось немного тошно. Он был типичным представителем молодого поколения метакибернетиков двадцать первого столетия, считающих, что мир – это лестница, ведущая их к вершинам познания. Только лестница, и ничего больше. Ступени из все усложняющихся уравнений.
– Вы все еще пытаетесь сохранить иллюзию умственного превосходства над машиной? – спросил он, наливая Стимулятор в рюмки.
Кружащийся около столика робот уже давно косился своим иконоскопом на бутылку. Теперь он взял из рук Бренера Стимулятор и понес его к буфету.
– Принеси нам две чашки крепкого черного кофе! – крикнул ему вдогонку Бренер.
– Это ваш идеал мыслящего существа? – спросил Меньковский, указывая на робота.
– Не передергивайте. Я имею в виду не механических слуг, а мыслящие автоматы, которым когда-нибудь нам придется прислуживать.
– Что-то я не могу припомнить, чтобы вам удалось создать хотя бы одного механического гения.
– А «Оптимакс»? Разве вы не знаете, что все сто пятьдесят уравнений Механики Случайных Комплексов выведены им в течение одной недели? Гиносян мне сам признался, что палец о палец не ударил при установлении основных положений. Все делала машина.
– Теперь вам придется делать новую машину, которая поняла бы эти уравнения, – сказал Меньковский. – С точки зрения человеческого разума, это типичная абракадабра.
Вернулся робот. Вместо кофе он принес две таблетки Универсального Успокоителя.
– Вот вы сами и признались в своей неполноценности, – захохотал Бренер, смахивая таблетки на пол, – а еще хотите тягаться с машиной, вы – так называемое мыслящее существо! Не забудьте, что при всем этом вы еще пользуетесь опытом, накопленным бесчисленным количеством поколений предков, а машина опирается только на то, что ею приобретено самой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});