Окаянная душа - Катти Карпо

— Тогда тебе же лучше, если раньше она была завышена, — шепотом ответил Курт.

— Каели, амбре! — Скумбрич пульнул в девушку кусочком мела. Это было любимым занятием математика — карать провинившихся учеников, запуская в них мелом. Достаточно банальная привычка, встречающаяся у многих преподавателей, любящих «творчески» подходить к своему делу. К всеобщему сожалению всех учащихся, Скумбрич был ужасающе меток и до жути безжалостен.

— Ай! — пискнула Эни. Кусочек мела ударился об ее лоб и, отскочив, полетел по странной траектории — прямиком на парту Курта. Юноша неодобрительно глянул на кусочек, будто обвиняя того в просчете Эни, и спихнул мел на пол. На пальце остался меловой след.

— При таком шуме ваши бездарные головы не смогут поймать даже намека на информативные впечатления! — с пафосом возопил Скумбрич, размахивая руками и, по ходу дела, собираясь взлететь. — Хотя бы попробуйте вслушаться в тишину, юные неумехи!

— Еще чуть-чуть и он внушит нам, что мы тупее пробки, — прошипела Эни.

— По крайне мере, он дозирует свое внушение — каждый урок что-то новое. Представь, если бы он вылил на нас все за один присест, — отозвался Курт.

— Каели, двойное амбре!

Эни обиженно потерла лоб, которому снова досталось.

— Почему только я? — тихо возмутилась она, обращаясь к Курту за своей спиной.

— Полагаю, нужно меньше болтать, — пожал плечами юноша.

— Да я тише камышей! У него, наверное, слух как у хорька!

— АМБРЕ! АМБРЕ! АМБРЕ!

На парту перед Куртом приземлилось еще пару кусочков мела. Последний раскололся на более мелкие меловые частички.

— Благодаря тебе у меня вся парта в мелу, — проворчал Курт, тщательно следя, чтобы рукава его пиджака не запачкались.

— Хватит брюзжать! Пожалей мой лобик, а не свою долбаную парту! — прохныкала Эни, держась за ушибленное место.

— АМБРЕ!

Эни с обреченным видом приготовилась принять новый удар, когда заметила, что гнев Скумбрича в этот раз направлен не на нее. Коротышка-математик, сжав кулаки, двигался по направлению к партам у окна. Эни и Курт одновременно повернули головы, догадавшись, кого Скумбрич наметил в качестве жертвы. Неподвижный Ри Эштель продолжал свою безмятежную медитацию — попросту дрых. Невнимание ученика не порадовало мстительного математика. Внезапно он остановился и указал пальцем на Сару, которая тут же сжалась в комочек.

— Ты! — Он показал на мальчишку. — Что за пацан?

— Новенький. Ри Эштель, — не раздумывая, наябедничала Сара.

— Эштель, амбре! — возопил математик, пуская в ход очередной меловой кусочек.

Все испуганно замерли. Мел стремительно летел в сторону Эштель и намеревался угодить тому прямо в голову. Плюх! Мелок царапнул поверхность парты в том месте, где секунду назад была голова мальчишки. Челюсть Скумбрича поползла вниз. Он никогда раньше не промахивался.

— Скучная, однако, игра. — Ри сидел, облокотившись на спинку стула, и взирал на математика из тени капюшона.

В классе воцарилась благоговейная тишина. Курт ошарашено прокручивал события в обратном порядке. Да, мальчишка и правда смог увернуться за мгновение до удара. Но как? Он же был абсолютно расслаблен и не ожидал атаки. И он даже не смотрел в сторону Скумбрича, когда это случилось! Так как?

— Мелкий негодник, — разозлено прошипел математик.

— Я смущаюсь получать комплименты от незнакомых дяденек, — отозвался Ри, медленно потягиваясь.

Эни хихикнула. Курт быстро глянул на нее и тут же снова вернулся к созерцанию сцены трагикомедии. На глазах класса происходило что-то небывалое, что-то экстраординарное: кто-то посмел насмехаться над грозой всех учеников, самим Скумбричем.

— Ты! — просипел математик, багровея. — Быстро реши мне пример на доске!

Перед уроком Скумбрич любил калякать на доске пример действий этак в двадцать, а потом пытать им учеников. Ри лениво съехал еще ниже на своем стуле и неохотно глянул на доску.

— Одна вторая, — сказал он, протяжно зевая.

— Что? — Математик тупо уставился на него.

— Одна вторая, — повторил мальчишка, сильнее натягивая капюшон на лицо.

— Что «одна вторая»?

— Функционирующих извилин в чьем-то головном мозге, — равнодушно отозвался Ри. Судя по голосу, он вновь впадал в спячку.

— Наверное, это ответ на пример, — осторожно предположил Маркус. Математик глянул на него. Парень испуганно заморгал.

Скумбрич медленно потянулся к записям, которые пару минут назад положил на стол, и недоверчиво глянул на собственное решение.

— Одна вторая, — пробормотал он с таким выражением, словно ничего ужаснее не видел в своей жизни.

Курт оторопело уставился на доску. Он, конечно, мог в кратчайшее время решить данный пример, но ему понадобилось бы, по меньшей мере, прописать отдельно четыре действия, чтобы потом посчитать в уме. А Ри выдал ответ спустя три секунды после непосредственного ознакомления. Просчитал все действия в уме? Бред. Невозможно. Нужна недюжинная собранность и организованность в интеллектуальном плане, чтобы проделать подобное. Но факт-то налицо.

— Что за белиберда. — Скумбрич помотал головой и потрясенно воззрился на Ри. — Нелепица, чтобы ты смог с ходу назвать ответ. Признайся, ты подглядел?

— Само собой, — сонно донеслось из-под капюшона.

Скумбрич разозлился.

— Амбре! Не спать на моем уроке!

Курт напряженно задумался.

— Он не мог подсмотреть, — заметил юноша, повышая голос, чтобы его услышали все. — Вы положили записи на стол сразу после начала урока. Ученик Эштель за время урока ни разу с места не двинулся.

— То есть Ри сам все посчитал? — Эни тоже повысила голос.

— Выходит так, — с неохотой согласился Курт. Эни кинула на Скумбрича победный взгляд. Со стороны могло показаться, будто это она поставила математика на место.

— Почему он тогда не возразил? — Девушка с озадаченным видом вновь повернулась к Курту.

— Предполагаю, что Эштель просто было лень спорить, — ответил Курт, поправив очки на носу и укоризненно глядя на развалившегося на стуле мальчишку. — Свой явный пофигизм он демонстрирует тем, что дает храпака прямо на уроке.

От слов Курта Скумбрич взъярился еще больше.

— Эштель, ПОДЪЕМ! — взревел он так, что все ученики вздрогнули и отшатнулись подальше.

— Вы, дяденька, какой-то буйный с утра, — донеслось из-под капюшона. Подыматься, как было велено, он не спешил, и голос его, как ни странно, был совершенно несонный.

— Уже, знаешь ли, третий урок, Эштель. То есть давно не утро, — Курт подчеркнуто холодно обратился к нему. Внутри него нарастало непреодолимое желание вступить в конфронтацию с этим нагловатым мальчишкой. Тем более что его вмешательство могло отвлечь Скумбрича — возможно, он смог бы слегка успокоиться. Если математик выйдет из себя окончательно, то ничего хорошего не ждет их класс. За себя Курт не переживал, как, кстати, и за своих одноклассников — они попросту были для него безразличны. А вот Эни могла серьезно пострадать. В учебе она в числе отстающих, так что ни к чему иметь под боком учителя, подверженного нервным срывам. Сейчас же очередной срыв Скумбричу мог обеспечить беспардонный, по-хозяйски устроившийся на стуле у окна псевдо рыцарь Эни.