Тридцать первое июня (сборник юмористической фантастики) - Айзек Азимов

— Точно. Правда, Нув?

У Нувелины был такой же озадаченный вид, как и у меня. Она ответила:

— Он же дурака валял. Посоветовал использовать содержимое пустых контейнеров, так ведь?

— Ему только казалось, что он дурака валяет, — опять усмехнулся Риген. — Отныне мы именно это и будем использовать. Пустоту. Понимаете, шеф, вышло, как с улучшателем, — до того просто, что мы не могли допереть. И, когда вы мне велели взять то, что находится в пустых контейнерах, я задумался по-настоящему.

На мгновение я и сам задумался, потом, как Риген накануне, хлопнул себя кулаком по лбу.

У Нувелины вид был по-прежнему озадаченный.

— Полые фундаменты, — объяснил я ей. — Как называется единственная среда, в которой птицы-големы не летают? Воздух. Теперь можно строить дома любых размеров. Вместо фундаментов вроем двойные стены с большим воздушным промежутком. Мы теперь можем…

Я умолк, сообразив, что «мы» теперь ничего не можем. Могут они, а я вернусь на Землю и буду искать себе работу.

И прошел четверг, и настала пятница.

Я работал до последней минуты: так легче. С помощью Ригена и Нувелины я составлял сметы предстоящего строительства. Прежде всего — трехэтажное здание комендатуры комнат на сорок.

Мы работали быстро, потому что близился период среднестояния, а какая там работа, когда читать вообще нельзя, а писать можно только вслепую.

Но «Ковчег» не шел у меня из головы. Я снял трубку и позвонил радистам — справиться.

— Только что была связь, — сказал дежурный. — Они вышли из нуль — пространства, но слишком далеко, до среднестояния не успеют. Приземлятся тотчас же после среднестояния.

— Порядок, — сказал я и распрощался с надеждой, что корабль опоздает на сутки.

Я встал, подошел к окну. Мы неуклонно приближались к срединной точке. В северной части неба виден был мчащийся нам навстречу Планетат.

— Нув, — позвал я, — подите сюда.

Она тоже подошла к окну, и мы стали смотреть вдвоем. Моя рука оказалась на ее талии. Не помню, как я положил туда руку, но я ее не снял, и Нувелина не шелохнулась.

У нас за спиной кашлянул Риген. Он сказал:

— Эту часть заказа я сейчас отдам дежурному. Она уйдет в эфир, как только кончится среднестояние.

Риген вышел и закрыл за собой дверь,

Нувелина как будто придвинулась ко мне поближе. Оба мы смотрели в окно на стремительно надвигающийся Планетат. Она сказала:

— Фил, красиво, правда?

— Да, — подтвердил я. Но тут же повернулся и заглянул ей в глаза. Затем помимо своей воли поцеловал ее. И вернулся к письменному столу. Она сказала:

— Фил, что с тобой? У тебя, надеюсь, нет жены с шестью ребятишками, которых ты тщательно скрываешь, или чего-нибудь в этом роде? Ты был холост, когда я студенткой влюбилась в тебя и пять лет ждала, что это пройдет, но это не прошло, и в конце концов выклянчила работу на Планетате только ради… Что, я сама должна тебе сделать предложение?

Не поднимая на нее глаз, я простонал;

— Нув, я тебя безумно люблю. Но… буквально перед твоим приездом я послал на Землю радиограмму из трех слогов: «У-воль-те». Значит, мне придется уехать обратным рейсом на «Ковчеге», и навряд ли я теперь найду даже преподавательскую работу, потому что Земля — Центр держит на меня зуб, и…

— Но, Фил! — сказала она и шагнула ко мне.

В дверь постучали — конечно, Риген. Раз в жизни я обрадовался тому, что нам помешали. Я пригласил Ригена войти, и он открыл дверь.

— Вы уже рассказали Нув, шеф? — спросил он.

Я хмуро кивнул.

Риген ухмыльнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Меня этот секрет просто распирал. Славно будет повидать Ува.

— Чего? — переспросил я. — Какого Ува?

С лица Ригена сползла ухмылка.

— Фил, склероз у вас, что ли? Разве вы не помните, как четыре дня назад, перед самым приездом Нув, отвечали на запрос Земли — Центра?

Я уставился на него разинув рот. Мало того что я не отвечал на ту радиограмму — я ее и не прочел. Кто из нас спятил, я или Риген? Помнится, я ее сунул в ящик стола. Теперь я рывком открыл ящик и выхватил оттуда радиограмму. Руки у меня тряслись, пока я читал. «Согласны учредить должность второго заместителя. Кто, по вашему мнению, будет подходящей кандидатурой?»

Я поднял глаза на Ригена и спросил:

— Ты хочешь сказать, что я послал ответ?

Вид у него был такой же подавленный, как у меня — настроение.

— Вы же сами велели, — ответил он.

— И какую же я предложил кандидатуру?

— Ув Олльте. — Он смотрел на меня во все глаза. — Шеф, вам нехорошо?

Мне было так хорошо, что меня словно обдало жаром. Я рванулся к Нувелине и сказал: «Нув, выходи за меня замуж». И обнял ее как раз вовремя, перед самым началом среднестояния: я не успел заметить, в кого превратится она, и наоборот. Но через ее плечо я увидел то, что, надо полагать, было Ригеном.

— Пошла отсюда, обезьяна, — цыкнул я и при этом нисколько не утрировал: именно в это он и превратился. В ярко-желтую обезьяну.

Пол ходил ходуном у меня под ногами, но были и другие ощущения; словом, я не понимал, что это значит, пока обезьяна не вернулась с воплем:

— Шеф, птицы пролетают под нами! Скорее выходите, не то…

Больше он ничего не успел сказать: дом рухнул, жестяная крыша трахнула меня по голове, и я упал без памяти. Планетат — безумная планета. Но теперь она мне нравится.

Фредерик Уоллес

ИЗ ДВУХ ЗОЛ

Перевод с английского Н.Евдокимовой

Чиновник взял паспорта, придирчиво осмотрел свое хозяйство — набор бесчисленных штампов. Он выбрал радужный (очевидно, наиболее соответствующий его настроению) и прижал этот штамп к пластиковой подушечке.

— Маркус Режихау? — спросил чиновник, переводя взгляд с паспорта на старшего из приезжих и обратно. Его губы дрогнули в усмешке — до того забавной показалась ему запись в документе. — По-видимому, планета указана неправильно. Трудно поверить, будто она называется Врежу-в-Харю.

— Это ошибка, — удрученно ответил Маркус. — Но тут уж ничего не поделаешь. Под таким названием она значится на картах.

Лицо чиновника сморщилось от сдавленного смеха, он склонился над вторым паспортом. Штемпелевать он не спешил.

— Уилбур Режихау? — спросил он юношу.

— Это я, — сказал Уилбур. — Ужас, правда? Можно подумать, что на Земле не умеют писать… а может быть, слушать. Потому-то мы с папой и приехали.

— Уилбур, этот человек не повинен в нашем несчастье, заметил Маркус. — И не в его власти что-либо изменить. Не докучай ему своими заботами.

— Ладно.

— Пошли.

— Добро пожаловать на Землю, — проговорил чиновник им вслед. Он заметил, что к нему подходит женщина, и приготовился к самому худшему, но тотчас сообразил, что и она прибыла с какой-то другой планеты. Тут не ошибешься: у женщины отсутствовал характерный блеск в глазах. Чиновник решил, что принципиально проштемпелюет ее паспорт мрачными, тусклыми чернилами.

Уилбур едва волочил ноги, но не отставал от отца. Он еще продолжал расти, но успел сравняться с Маркусом, хоть и уступал ему в солидности.

— Куда мы теперь? — спросил он. — Менять название?

— Не вякай, — ответил Маркус, с трудом подавив в себе желание поглазеть по сторонам. Все изменилось с тех пор, как здесь был его отец. — Дело простое, но может тянуться дольше, чем мы думаем. На Земле надо вести себя, как на враждебной планете.

— Она вообще не похожа на планету.

— Однако если копнуть поглубже, то под всеми этими зданиями можно найти почву и скальные породы.

Но и Маркус не знал, сколько для этого придется копать.

— Трудно поверить, что когда-то Земля была похожа на… э-э… Режихау. — Уилбур рассматривал дома, потоки пешеходов, струящиеся мимо него, и рои аэромобилей в воздухе. Пари держу, тут невозможно побыть в одиночестве.

— На десять миль в окружности тут одиноких людей больше, чем ты за всю свою жизнь видел, — возразил Маркус. Он остановился перед каким-то зданием и заглянул в записную книжку. Адрес тот самый, а названия нет. Ни на одном здании нет вывесок. Но, наверное, это оно и есть. Они прошли несколько миль, и Маркус исследовал все улицы. Отец и сын вошли внутрь.

Это была гостиница. По всей Вселенной гостиницу ни с чем другим не спутаешь. Беспрерывные приезды и отъезды накладывают на нее печать особого непостоянства. Человек может прожить тут двадцать лет и тем не менее останется таким же временным постояльцем, как и тот, кто только что заполнил регистрационную книгу.

К Маркусу и Уилбуру не спеша подошел клерк. Он отличался полнотой, но плечи его пиджака были еще шире его собственных.

— Вы кого-нибудь ищете? — спросил клерк.

— Я ищу гостиницу «Инопланетную», — сказал Маркус.

— Это и есть гостиница, — ответил клерк, подняв и опустив плечи. Одно плечо опустилось не до конца, он подтянул его, дернув за рукав.