Я — «Голос» - Евгений Березняк

1) Уничтожить селекторы, связь — телеграфную, телефонную, разрушить водопроводную колонку, развести рельсы. Таким образом вывести из строя станцию хотя бы на сутки.

2) Экспроприировать железнодорожную кассу. (Линия Закопане — Краков обслуживала и местное население.)

Наметился состав группы. Кроме Евсея, в налете участвовали Митя-Цыган, Заборонек, Отченашев, Семен Ростопшин, летчик Шипин.

События, как докладывал мне впоследствии Евсей, развертывались таким образом.

Когда стемнело, группа подошла к поселку Строне и залегла на самой опушке леса.

Вскоре из разведки с хорошими новостями возвратились Семен и Шипин.

Как показал местный солтыс (мы ему доверяли), на станции несла службу группа охранных войск. Среди охранников были инвалиды, пожилые и безусые юнцы, вчерашние гимназисты. Охранников — человек сорок. Располагались они все в старой казарме у самой станции.

Вокруг казармы и станции живая изгородь из кустарников, деревьев.

Луна, как назло, светила вовсю. Только в полночь группе Евсея удалось пробраться к железнодорожному полотну.

Залегли за насыпью.

По знаку Евсея первым через полотно ужом прополз Шипин, следом за ним — Заборонек.

Часовой шел прямо на них, тихо насвистывая вальс Штрауса.

Шипин возник перед ним внезапно, как привидение. Тот и испугаться не успел, как оказался на земле, с надежным кляпом во рту. Шипин накинул шинель часового на плечи и — в казарму.

Смутно в два этажа серели нары, набитые немцами. Охранники, их было человек сорок, ничего не подозревая, дружно похрапывали. Один было поднял голову. Спросонья принял Шипина за своего и тут же снова захрапел. У прохода — два ручных пулемета, карабины, автоматы. На полу сапоги, с нар свисает одежда.

Шипин тихо свистнул. В казарме бесшумно, как тени, появились Евсей Близняков, Семен Ростопшин. Двое остались во дворе.

Близняков и Ростопшин прикипели к пулеметам. Шипин — с гранатой. Казарму взяли без единого выстрела. Охранников, ошеломленных, вздрагивающих от холода, в одних подштанниках, вывели во двор. К пленным приставили двух конвоиров. Словом, чисто сработали. Начальника станции, дежурного, кассира — всех удалось взять без шума. За полчаса вывели из строя водокачку, систему диспетчерского управления, развели рельсы. Тут, как и было договорено, подоспели три подводы из соседнего отряда Армии Людовой. Подводы загрузили трофеями. Два ручных пулемета, двадцать карабинов, десятки гранат — таким был наш праздничный подарок друзьям по оружию.

Пленные во дворе уже было приготовились к смерти.

Евсей обошел колонну, осмотрел, удовлетворенно хмыкнул:

— До ручки дошел Гитлер, инвалидов да сопливых мальчишек набирает. — Приказал всю раздетую команду запереть в казарме.

Шипин от себя прибавил:

— Не советую подымать шума, казарма заминирована. Взорвем к чертям собачьим! Шлафен, шлафен, майне либе. — Дескать, досыпайте, дорогие. И пусть вам снятся приятные сны.

Выручка в кассе оказалась неплохой — двадцать пять тысяч злотых. Деньги внесли, и на девятый день после ареста Михал оказался на воле. Фольксдойч, к слову, явно продешевил. Да и мог ли он знать, что за «бандита Зайонца, живого или мертвого», гитлеровцы пообещали в награду двадцать тысяч немецких марок.

В ночь на седьмое ноября группа Евсея совершила не менее дерзкий налет на станцию Воля-Радзишевска. На этот раз своевременно добыли тол (выручил Тадек). Мите-Цыгану удалось первому пробраться к мосту. Снял часового. За ним прополз Семен Ростопшин. Вдвоем один из «быков» начинили взрывчаткой. Вложили килограммов сорок шесть. Накормили «быка» досыта.

Потом на митинге, посвященном двадцать седьмой годовщине Октября, Евсей докладывал: железнодорожный мост взорван, пущены под откос воинский эшелон, четыре платформы с техникой, три вагона с солдатами, убито и ранено более шестидесяти гитлеровцев. Движение на участке станции Воля-Радзишевска прервано по крайней мере на сутки. Таков наш салют Октябрю.

Отман между тем обещание свое выполнил. Он вообще старался, Отман. Знал за собой грех: в Белоруссии его подразделение принимало участие в карательных экспедициях против партизан, и пытался любой ценой спасти себе жизнь, добиться прощения.

В случае с устройством Грозы Отман действовал очень осмотрительно. Все рассчитал так, чтобы ни у кого ни малейшего подозрения не могло возникнуть.

Гроза по новой «железной» кенкарте, изготовленной Бохенеком, — Георгий Владимиров, бывший полицай, бежавший от большевиков из Львова, вполне устраивал Отмана, начальника 3-го отделения войсковой контрразведки (абвера) в Кшешовице.

Подбор кадров как раз входил в обязанности Отмана. Тщательно проверив документы Владимирова, он дал делу обычный ход, направив его своему шефу. Потянулись тревожные дни ожидания. Гроза не бросал своей работы на строительстве оборонных сооружений. К тому времени он даже получил повышение — из простых рабочих перешел в учетчики, что давало ему как разведчику немалые преимущества.

Неделю спустя Отман через Комахова вызвал Алексея в Кшешовице. В своем служебном кабинете поздравил Георгия Владимирова (шеф одобрил выбор) с поступлением на службу в абвер.

Вдвоем определили круг деятельности Владимирова, весьма, к слову, удобный для Грозы: в Кракове и вокруг него выявлять разведагентуру, прежде всего советскую, следить за польскими патриотическими группами, связанными с нашей разведкой. Отман — хитрая лиса — наставлял нового сотрудника:

— Наши пеленгаторы обнаружили передатчик на улице Смош. Подключайся и ты. Если ваш — предупреди своих, пусть сматывают удочки. Потом разверни бурную деятельность, жалуйся на неповоротливость службы безопасности, была, мол, рация, да проморгали.

Гроза-Владимиров, получил свидетельство сотрудника абвера. Ему выдали пистолет системы «вальтер», пропуск с правом проезда по всем зонам краковского укрепрайона в дневное и ночное время. Определили ему и жалованье: пятьсот марок в месяц.

Отпала надобность в ресторанах, в «инс грюне».

С Отманом, своим начальником и подчиненным в одном лице, Гроза теперь встречался почти ежедневно в служебном кабинете. Тут же ставил своему «шефу» новые задачи. Радиус деятельности Грозы неизмеримо расширился. Кроме военных объектов, нас интересовала агентура, засылаемая гитлеровской контрразведкой в советский тыл и в самое сердце Краковского подполья.

Вскоре Грозе удалось ухватиться за ниточку, которая привела нас в гитлеровскую разведшколу. Но об этом в следующей главе.

Скавина — первое серьезное дело Молнии.