Оружие юга - Гарри Тертлдав

— Безумцы могут болтать о замечательном оружии, но они не производят его, и уж, конечно, не вагонными партиями, — сказал Ли. — Что касается того, говорите вы правду, или нет — ну, скажите, что можете сказать, и позвольте мне самому судить об этом.

Лицо Руди, как у профессионального игрока в покер, полностью скрывало все расчеты, что, казалось, шли за ним. Наконец, он сказал: — Ладно, генерал Ли. Мои друзья и я — все, кто принадлежит к организации «Америка будет разбита» — пришли из будущего, отстоящего на сто пятьдесят лет от вас.

Он скрестил руки на широкой груди и ждал, что теперь Ли станет делать.

Ли открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его, погрузившись в размышления. Он не знал точно, что именно скажет Руди, но в спокойном утверждение этого великана не было ничего даже близкого к тому, что он себе мог предположить. Он внимательно изучал лицо Руди, в надежде, что тот пошутил. Но его лицо не выражало ничего. Тогда Ли сказал: — Если это так — обратите внимание, я говорю, если — тогда зачем вы пришли оттуда?

— Я сказал вам это в тот день, когда встретил вас: чтобы помочь Конфедерация выиграть эту войну и получить независимость.

— Есть ли у вас какие-либо доказательства того, что вы утверждаете? — спросил Ли.

Теперь Руди улыбнулся довольно холодно: — Генерал Ли, если вы сможете найти что-то похожее на АК-47 в любом месте в 1864 году, тогда можете считать меня самым большим лжецом, таким как библейский Анания.

Ли ожесточенно дернул себя за бороду. Он сам неоднократно задумывался о несомненном превосходстве всех этих вещей у Руди, но даже не допускал мысли, что очень высокое качество может быть свидетельством того, что все это было из другого времени. Теперь он начал кое-что понимать. Что бы подумал Наполеон о локомотивах для перевозки целой армии — дальше, чем на сто миль в течение дня, о паровых броненосцах, о нарезной артиллерии, о быстро перезаряжающихся, таких легких, мушкетах? А Наполеон умер всего пятьдесят лет назад, когда Ли был маленьким мальчиком. Кто бы мог предсказать, что принесет прогресс через полтора столетия? Андрис Руди, очевидно, мог. К своему собственному удивлению, Ли понял, что он давно уже считал, что у этого великана слишком странностей, способных соотноситься с девятнадцатым веком.

— Если бы вы хотели увидеть Конфедерацию Штатов независимой, мистер Руди, вы принесли бы больше пользы, если бы вы посетили нас раньше, — сказал Ли, молчаливо признавая заявление Руди.

— Да, знаю, генерал Ли. Мне тоже жаль, что мы не пришли раньше, поверьте мне. Но наша машина времени передвигается назад и вперед, только точно на сто пятьдесят лет, ни больше, ни меньше. Нам удалось заполучить ее, по сути, украсть, если не стесняться в выражениях, всего лишь несколько месяцев назад, то есть в 2013 году. Тем не менее, не все потеряно, это далеко не так. Вот еще полтора года — и было бы уже поздно.

Эти несколько предложений содержали столько информации, что Ли понадобилось еще немного времени, чтобы переварить все это. Сама по себе идея путешествия во времени уже была таковой, что просто ошеломила его. Он также должен был вступить в борьбу с принятием концепции двух станций времени — в своем мысленным взоре, он видел их, как железнодорожную станцию, с возможностью пересадки на другой поезд, каждый из которых движется вперед, но всегда отдаленных друга от друга на много лет. Как, к примеру, Ричмонд и Оранж Корт Хаус отдалены друг от друга на много миль.

Так и не справившись до конца с этими невероятными представлениями, он вернулся к самому важному для него.

— Скажите мне, — медленно сказал Ли, — Раз вы вмешались, значит, Соединенным Штатам удалось завоевать нас?

— Генерал Ли, я боюсь это вам говорить, но все же должен подтвердить. Вы удивлены, услышав это?

— Нет, — признался Ли со вздохом. — Опечален, да, но не удивлен. Враг всегда представлялся мне человеком с крепким телом, но слабо управляемым мозгом. Наше, южное тело, слабо, но наша голова, сэр, наша голова — ясна как никогда. Тем не менее, они могут, в конце концов, обрести мудрость, а у нас все больше становится трудностей в поддержании силы. Но они все лезут и лезут на нас, тогда как мы хотим лишь, чтобы нас оставили жить в покое и мире.

— Они такие, — мрачно сказал Руди. — Они под штыками заставят вас освободить ваших кафров, негров, я имею в виду, а затем штыками же заставят вас им кланяться. Южный белый человек исчезнет совсем, а южная белая женщина — нет, даже не буду говорить… Вот почему нам пришлось украсть машину времени, сэр. Причина в том, что белого человека так ненавидят в грядущие времена, что мы не смогли бы заполучить ее как-то по-другому.

Был еще один вопрос, на который Ли хотел получить ответ. Он печально покачал головой. — Все же не могу представить себе такого типа людей, даже среди федералов. Президент Линкольн всегда казался мне достаточно принципиальным и благородным человеком, хотя я и не во всем согласен с ним.

— Во время своего второго президентского срока, он покажет, кто он такой на самом деле. Поскольку он не стремился баллотироваться на выборах и дальше, ему не пришлось больше маскироваться. И Тадеуш Стивенс, что придет за ним — тот еще хуже.

— Тут я верю.

Ли удивился претензиям Руди к Линкольну, но Тадеуш Стивенс — тот всегда был страстным аболиционистом; да и его мерзкая внешность — его рот был настолько тонким и прямым, что при его бледности напоминал Ли ножевую рану. Поставить Стивенса над поверженным югом — такой ужас был бы вполне возможен. Ли продолжал: — В вашем мире 2013 года — нет, уже, видимо, 2014-го — такая ситуация наверное осуществлена, иначе вы не были бы здесь.

— Так и есть, по правде говоря, — ответил Руди — хотя и не в такой большой степени, как могло бы быть. Негры по-прежнему господствуют над белыми южанами. А поскольку они делали это так долго, они думают, что это теперь их неотъемлемое право. Кровавые кафры господствуют также и в Южной Африке, на моей собственной родине — господствуют над белыми мужчинами, которые построили эту страну буквально из ничего. Есть черные даже в Англии, причем миллионы, и есть черные даже в их парламенте, если вы можете в это поверить.

— Как я могу верить или не верить, в то, что вы говорите? — спросил Ли — Я не был в будущем, чтобы увидеть это собственными глазами, у меня есть только ваши слова.

— Если вы захотите, генерал Ли, я могу принести вам документы и фотографии, которые освещают восстание рабов в Санто-Доминго, как воскресный пикник. Но, генерал, позвольте мне спросить вас. Зачем тогда мне и моим друзьям быть здесь, если бы все это было не так, как я говорю?