Сделка с дьяволом - Эдит Лэйтон

— Добрый вечер, Аласдер! — Фредерик кивнул на стул рядом с собой, приглашая садиться. — Не думал увидеть тебя так скоро после нашей прошлой встречи!

— Я просто шлялся по городу, — соврал тот, садясь, — дай, думаю, зайду… Как твои дела, Фред?

Достопочтенный Фредерик Лоуч — тонкий как спичка человек с едва заметной улыбкой и тихим голосом — происходил из благородной семьи, но с юности связался с людьми, мягко говоря, не очень благородными, что стало одной из главных причин того, что вскоре он лишился значительной части тех денег, что оставил ему отец. Тем не менее в особо порочащих его делах Фредерик замечен не был, репутацию имел неплохую и был принимаем в лучших домах. Лоуч всегда был в курсе всего и с выгодой пользовался этим, продавая информацию любителям всякого рода сплетен и журналистам из бульварных газетенок — гоните только денежки, господа…

Порывшись в кармане, Аласдер извлек несколько монет и бросил их на стол.

— В прошлый раз, — произнес он, — я, кажется, запамятовал тебе заплатить. Так вот, не думай, старик, что Аласдер Сент-Эрт не отдает долги!

Рука Фредерика мгновенно «слизнула» деньги, словно язык хамелеона — муху, не успели слова Аласдера растаять в воздухе.

— Спасибо, мой друг! — произнес Лоуч. — Я никогда не сомневался, что ты — человек слова.

Аласдер откинулся на спинку стула. Глаза его были прищурены, чтобы Лоуч не заметил в них слишком заинтересованного блеска.

— Мне известно, мой друг, что ты встречаешься с мисс Корбет, племянницей Суонсона. — Фредерик говорил так тихо, что Аласдеру приходилось прислушиваться, хотя сидел он совсем рядом. — Об этом уже весь город судачит! Что ж, прелестно, воистину прелестно, мой друг! Сестры-страхолюдины, как я понимаю, в восторге от того, что благодаря тебе потенциальные женихи вдруг повалили к ним валом. А уж какая отрада младшей, Сибил, — еще пару дней назад ее никто не знал, а сегодня — одна из самых популярных девушек Лондона! Кстати, слыхал стишки, что сложил некий доморощенный рифмоплет?

Раз пошел я погулять, Свежим воздухом дышать. Захожу в один я двор — Там я вижу семь сестер. Все одна страшней другой, За исключением одной. Кто такая эта Сибил? Правда ли, что всех красивей? Если нету в этом фальши, Не дивлюсь я, что подальше Спрятали от грешных нас Ее и держат про запас.

Стишок, конечно же, не бог весть, но, по-моему, забавный!

— Может, и забавный, — Аласдер повысил голос, — но нет ли у тебя, приятель, чего-нибудь посерьезнее?

Взгляд Фредерика стал острым как бритва. Разумеется, он знал с самого начала, что в первую очередь желает знать гость.

— Ты хочешь спросить об этих? — проговорил он. — Будь уверен, они знают — узнали, фактически почти сразу же. Они готовы заплатить любые деньги за информацию о тебе. Но ты, разумеется, желаешь знать, как они среагировали на новость. Что я могу тебе сказать, мой друг? По выражению их лиц было невозможно что-нибудь понять. Не сердись, Аласдер, я сделал все, что мог. Не могу же я, в конце концов, притаиться у них под кроватью!

— Они по-прежнему никуда не выходят, ни с кем не видятся?

— Сами они из дома не выходят. Но кое-кто к ним заходит. Я знаю этих людей, но нельзя сказать, что все они мои близкие друзья. К тому же не уверен, что, расспрашивая их, я добился бы толка — эти типы зарабатывают себе на хлеб тем же ремеслом, что и твой покорный слуга, и, возможно, Скалби платят им и за то, чтобы они помалкивали. Одно могу гарантировать — несмотря на то что Скалби последнее время живут затворниками, они в курсе всех событий, что происходят в свете.

Сделав паузу, Фредерик отхлебнул эль. Аласдеру не терпелось «выудить» из Лоуча всю информацию, которой тот обладал, но он знал, что торопить Фредерика бесполезно.

— Кое-кто из этих осведомителей, — продолжил наконец тот, — работает, в свою очередь, на других осведомителей, рангом повыше. Видишь, например, того прыщавого типа вот за тем столиком? Ты можешь смотреть на него в упор и все равно не заметишь — одному Богу известно, где этот шельмец научился так хорошо маскироваться. Так вот, к твоему сведению, он работает на одного твоего старого приятеля.

— Да я уже заметил его. Маскируется и впрямь неплохо, но все же не настолько, чтобы я не смог припомнить, что где-то я его уже видел…

Фредерик молчал, глядя в свою кружку.

— И это все, приятель, чем ты можешь мне помочь? — прищурился Аласдер. В голосе его звучала угроза. — За что я тебе должен платить, скажи на милость? Не за твой же дурацкий стишок!

— Разумеется, не все. Так вот этот прыщавый невидимка работает на некоего Лолли Лу. А Лу — некоронованный король лондонского преступного мира — всегда работал только на себя. Не советую тебе, Аласдер встречаться с Лолли на узенькой дорожке — этот приятель не остановится ни перед чем.

— Я знаю Лолли, — кивнул Аласдер. — Этот тип действительно отца родного убить за грех не сочтет, если только сможет поиметь с этого хотя бы грош. Ему что родину продать, что жену…

— Я вижу, — поцокал языком Лоуч, — ты осведомлен, пожалуй, не хуже нас, грешных! Конечно, тебе наверняка приходилось встречаться с этим типом за время твоих похождений — скорее всего во время последней войны…

Фредерик вдруг осекся и побледнел — глаза Аласдера горели адским огнем. Наклонившись к Фредерику так, чтобы никто, кроме него, не слышал его слов, Аласдер прошептал:

— Заруби себе на носу, приятель, — о том, чем я занимался во время войны, ни слова!!! Ты понял? Дело касается не только меня и тебя, Фредерик, — добавил он через минуту, немного остыв. — Сплетни о моих любовных похождениях — одно, но совсем другое — домыслы по поводу моей верности родине. Одно неосторожное слово — и… Еще раз спрашиваю: ты все понял?

— Вполне. — Лоуч схватился за горло, словно Аласдер его душил. — Будь спокоен, приятель: я буду нем как рыба!

— Ну вот и славно — я всегда знал, что ты понятливый малый. — Аласдер поднялся из-за стола. — Если узнаешь что-нибудь новое — ты знаешь, где меня найти. А я знаю, где найти тебя, — где-нибудь между небом и землей. Добрый вечер, Фредерик.

Выйдя из таверны, Аласдер с облегчением расправил плечи. Зайдя за угол, он притаился в тени и начал ждать. Прошла, как показалось, вечность, прежде чем худощавый человечек появился наконец на пороге. Оглядевшись вокруг и никого не заметив, Лоуч быстро зашагал по улице. Выждав, когда Фредерик отдалится от него на достаточное расстояние, Аласдер осторожно последовал за знакомым, хотя не был уверен, что за ним, в свою очередь, никто не следит. След Фредерика Аласдер потерял в ночном тумане, но он и без этого знал, куда следует держать путь. Пройдя по темной набережной, спустившись несколько шагов по полустершимся от старости ступенькам, Аласдер открыл тяжелую дубовую дверь. Вывески над ней не было — те, кому надо, и так знали, что скрывается за этой дверью. По тому, как напряженно замерли при его появлении все присутствующие, Аласдер понял — он не ошибся. В ноздри шибанул резкий запах немытых тел — многие посетители этой маленькой грязной пивной не выходили отсюда неделями, ночуя прямо на полу. Две-три коптящих плошки едва давали света, но, зажги хозяева огонь посильнее, пивная, чего доброго, сразу взлетела бы на воздух — настолько он здесь был пропитан парами спиртного. По первому взгляду на жалкое «убранство» сего «богоспасаемого заведения» сразу же становилось ясно, птицы какого полета собирались здесь. Никто не захотел бы повстречаться с кем-нибудь из завсегдатаев пивной, как сказал Фредерик, «на узенькой дорожке». Опухшие, испитые лица мужчин и женщин, давно утративших малейшие следы женственности, красноречиво говорили о том, что этим людям нечего терять, кроме собственной жизни. Если бы некий досужий «коллекционер жизни» вознамерился вдруг провести классификацию этих субъектов, он бы, пожалуй, разделил их на три категории: люди, питающиеся чужими объедками как в прямом, так и в переносном смысле; люди, беззастенчиво ворующие все, что плохо лежит, и люди, торгующие собой, чтобы купить то, что иной побрезговал бы и своровать. Были здесь и те, кто рылся в помойках в надежде отыскать что-нибудь, что можно продать. Были проститутки. Эти две категории хотя бы зарабатывали себе на жизнь, остальные же были просто ворами и грабителями всех мастей. Впрочем, встречались экземпляры, одетые вполне прилично, — это были те, кто обладал некоторым искусством гипноза. Заговаривая вам зубы, они заставляли «добровольно» расстаться с некоторой суммой. Их «коллегам» попроще не нужно было столь рьяно заботиться о приличии своего костюма, ибо немаловажную часть их искусства составляло умение оставаться незамеченным — без этого умения трудновато, подкравшись к джентльмену сзади, ловким движением «выудить» из кармана кошелек или, дождавшись, когда хозяин дома заснет, влезть через дымоход и, обчистив дом, покинуть его тем же путем.