За небесной рекой - Грег Бир

— Ладно, — вздохнула она. — Принесите сюда церковную утварь из внутреннего храма, изготовьте несколько дорожек из белого льняного полотна и клонируйте немного цветов из Особого Раздела. Я уже составила планы и списки. Вам следует ознакомиться с ними. Церемония должна начаться уже через шесть часов. Пошлите приглашения всем членам экипажа и дайте увольнительные дежурной смене. "Пелорос" может поработать и без них, верно?

Она вопросительно посмотрела на Ди Нову. Тот утвердительно кивнул.

— Прекрасно. Простите меня, я сейчас. Мне нужно кое перед кем извиниться…

Кавасита находился в ее каюте. Он упражнялся с четырьмя легкими металлическими прутьями, позаимствованными на складе материалов. Она долго наблюдала за тем, как он вычерчивает и тут же стирает ими причудливые абстрактные движущиеся фигуры. Дождавшись конца упражнения, она печально произнесла:

— Прости меня.

Кавасита удивленно поднял на нее глаза.

— Прости за всю эту беготню. Ты знаешь, я, ведь, не могу измениться в одночасье. И вообще — я ничего не могу гарантировать.

— Да? Выходит, рискуем мы оба?

— Но, ведь, и ты не отказался от своей мужской гордыни, верно? Я нисколько не возражаю против этого.

— Брось. Ведь ты не можешь не работать, не исполнять своих обязанностей. Меня это ничуть не задевает.

— Слушай, а что мы станем делать, когда ты найдешь место, которое тебе понравится?

— Я знаю, что буду делать в этом случае я, но не знаю, что станешь делать ты.

— Все это уже стало моей плотью и кровью. Во всяком случае, так мне казалось до сих пор. Без этого я стану другой. Но…

— Тогда тебе не следует оставлять своего дела.

— Я уже говорила, мне понадобится какое-то время, чтобы обдумать все это еще раз — чем я буду заниматься, кем стану… Мне надоело носиться по всей галактике за призрачными сокровищами — не может же так продолжаться всю жизнь! Я видела, чем это обернулось для моей семьи. Мне бы хотелось на какое-то время отойти от деятельности такого рода и заняться чем-то другим. — Она присела на поле стола. — Ты мне веришь?

— Не совсем.

— И ты согласен пойти на такой риск?

— Да.

— Да, ты, похоже, прав. Мы с тобой редкостные идиоты.

— Ты идешь на риск каждый день, понимая, что любой твой шаг может оказаться роковым. И что же я вижу — тебя смущает такой пустяк?

— Я трусиха и брюшко у меня нежное-пренежное. Прежде я к себе никого не подпускала, ну а потом появился ты. Ты и подойти ко мне умеешь, и коготки у тебя острые…

Он положил шесты на пол и вытянул руки перед собой. Она подошла к нему, с трудом переставляя ноги и обливаясь потом.

— Если бы у меня остались хоть какие-то уязвимые места, я бы открыл их тебе, — сказал он. — Честный обмен. Но теперь я не ведаю и того, где нахожусь сам. У меня есть только одна цель и никто не заставит меня отвернуться от нее — даже ты. Мы не лишимся свободы, нет, скорее мы обретем ее, став друг для друга чем-то вроде якорей в бушующем море.

Она отстранилась от него и заулыбалась.

— Молоденькая невеста и старый жених…

— Все уже готово?

— Почти. Кондрашев согласился стать твоим шафером, да и Ди Нова согласился меня отпустить, что кажется мне символичным. Он уже обеспокоен судьбой будущих проектов. Что до подружек невесты и девочек с букетами, то с ними проблем тоже не предвидится.

— Я не знаком с церемониями такого рода.

— Поверь, я тоже. Но, ведь, ты позволил мне устроить все так, как я сочту нужным.

— Я боюсь сделать что-нибудь не так.

— Там нет ничего сложного. Выход, церемония, свидетельство сторон.

— И медовый месяц, целиком отданный работе. Не многовато ли?

Анна вздохнула.

— Я не могу не воспользоваться такой возможностью. Ставка слишком высока.

— Для японцев брак значит очень многое.

— Он не безразличен и мне. И все же… Послушай, а почему бы нам на время не забыть обо всех этих проблемах? — Она подбоченилась и покачала головой. — Нельзя же начинать с плохого, верно?

— Ты обеспокоена своими желаниями. А ты уверена в том, что они именно таковы?

Его лицо не выражало ничего, однако Нестор показалось, что он чем-то недоволен.

— Да. Уверена.

Он улыбнулся.

— Единственное, о чем я прошу, так это о том, чтобы ты осознавала все свои желания. Я достаточно гибок. Внешние условия меня волнуют мало.

— А мне бы хотелось знать, о чем ты думаешь на самом деле, — вздохнула Анна. — Ты кажешься мне излишне рассудительным.

— Риск — благородное дело, — усмехнулся Кавасита.

— Одна часть меня хочет, чтобы ты изгнал меня из этого треклятого Звездного Кольца. Другая считает, что ты должен потакать всем моим прихотям, включая и эту. Я и сама не знаю, чего хочу больше…

— Мне далеко не безразличны результаты экспедиции, — задумчиво произнес Есио. — Если ками , называющие себя эйгорами, не имеют никакого отношения к этим звездам, то кто стоит за всеми этими историями?

— Ты считаешь, это дело рук перфидизийцев? — Она плотно сжала губы. — Ну тебя к черту. Ты надо мной издеваешься. Скажи, что тебе нужно? Только не лукавь, не то я отменю свадьбу!

— Ты что, сердишься?

— Как ты догадался! Ты играешь со мной, как кошка с мышкой! Говори все как есть!

Кавасита заложил руки за спину и принял непринужденную позу.

— Мне уже доводилось видеть тебя рассерженной. В этом состоянии ты теряешь рассудок. Поэтому слушай и не перебивай. Ты не можешь управлять мной. И обстоятельства твои меня нисколько не тяготят. Я принял ряд решений, основанных на вещах, тебе неведомых. О переживаниях, спровождавших их, я не рассказывал ни тебе, ни кому-то другому. Я мог бы вернуться в свой собственный мир и жить там достаточно сносно. Моя тамошняя жизнь будет отличаться от теперешней только тем, что мне не придется носиться по галактике. Подобные скитания представляются мне роскошью весьма сомнительного свойства. Они могут вызывать определенный интерес, но и только. Нет, ты только не подумай, что я осуждаю тебя. За то, что церемония пройдет именно так и именно здесь, в месте, которого, в известном смысле, не существует. О своем отношении к семейным узам ты сможешь подумать и потом. Я женюсь на тебе только затем, чтобы стать твоим мужем, ни о каком расчете здесь не может идти и речи. Могу сказать одно — мне нравятся далеко не все женщины. И еще — я стал тяготиться одиночеством. Если ты будешь то и дело улетать от меня, тебе действительно не следует выходить за меня замуж.

— Несколько минут назад ты говорил нечто иное.

— Любовь сделала меня непоследовательным.

— Я и сама не знаю, что мне нужно…

— Тогда не выходи за меня! Я знаю, что хочу сделать, знаю, в чем состоит мой долг. Если я стану твоим якорем, а ты кораблем, связанным со мной длинной тонкой цепью, то нам лучше не связывать себя браком.

— Да… Иначе он превратится в пародию. Я мог жениться во время войны. Жена бы осталась дома, я бы отправился на фронт… Потому я этого и не сделал. Подобной философии я придерживаюсь и поныне.

— Выходит, мне не следует выходить за тебя замуж?

Кавасита отвернулся от Анны и раздраженно пожал плечами.

— Я этого не говорил.

— Я тоже так не считаю. Но я не уверена, что мы сможем разом уладить все проблемы. Сможем ли мы придти к разумному компромиссу?

— Поживем — увидим.

— Главное — хранить верность друг другу…

— Ты в этом уверена?

— Да. Что касается деловых путешествий… Вернее, даже не так. Планируя путешествия любого рода, я буду советоваться с тобой. Мы не будем вырабатывать жестких правил, они нам в любом случае не помогут.

— Все правильно.

— Не знаю, сколько мне нужно путешествовать, чтобы поддерживать себя в форме. Ты поможешь мне понять это. — Она обняла Есио и склонила голову ему на шею. — Мы противоречим сами себе. Ни ты, ни я не знаем того, как решаются подобные проблемы. Одного здравомыслия недостаточно.

— Мы не будем принимать поспешных решений. Пусть все идет своим чередом.

— Я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной.

Кавасита рассмеялся.

— Мы оба сошли с ума. Ты еще больше, чем я. Ты обладала всем, но желала большего — удовлетворяться чем-то меньшим. Я же готов мириться с чем угодно, но только не с расставанием. — Он повернулся к Анне и заглянул ей в глаза. — Меня страшит мысль о расставании…

— Не надо так говорить, — пробормотала Анна.

— Тогда ответь — чем мы отличаемся друг от друга? Мы вступим в брак подобно тому, как это делали миллиарды людей до нас. Мы боимся потерять друг друга, боимся расстаться, верно? Верх незрелости. Мы ведем себя, как дети.

— В отличие от тебя я вышла из этого возраста совсем недавно, — заметила Нестор.

— Да? А ты посмотри на меня повнимательнее. Я остался таким же, каким был в двадцать пять лет. Мое тело ничуть не изменилось. Люди, окружавшие меня, могли относиться ко мне, как к патриарху, но это ничего не меняло.