Магистр - Валерий Большаков

Дож ощерился в довольной улыбке и сделал знак Ипато. Преординат живо прошмыгнул за шторы и вскоре вернулся с запотевшим кувшинчиком, удерживая в другой руке золотой поднос с тремя драгоценными стеклянными чарами. Разлив духовистое вино, он подал первую чару дожу, затем Олегу, а третью взял себе.

– Вива, Венеция! – провозгласил Пьетро II Кандиано, поднимая чару.

– Вива! – восторженно поддержал его Витале Ипато.

– Вива, – согласился с ними Сухов и отпил вина. Хорошо пошло!

Глава 8,

в которой на театре военных действий ставится спектакль, а Олег подрабатывает осветителем

Дерево в Венеции было дорого, но дож не поскупился – местные искусники сработали для Олега и гелеполу, и винеи, и требукет. Потом всю эту военную технику аккуратно разобрали и пометили каждый брус, каждую бронзовую накладку – куда чего цеплять, с чем соединять да какою стороной. Осталось всё это дело перевезти и собрать на месте. И тут венецианцы схитрили, не стали себя подставлять – погрузили метательные орудия и осадную башню на трофейные галеры-санданумы, спущенные на воду в Генуе, давнишней сопернице Светлейшей Республики. Дескать, мы тут ни при чём, это всё они, нехорошие генуэзцы…

Правда, капитанами пошли все же венецианцы, а на борт того санданума, который возглавил караван, поднялся лично Витале Ипато. Олег Сухов взошёл вторым, радуясь новенькому скарамангию. Европейская мода точно не для него… Не тот тренд.

На рассвете корабли отплыли.

Генуэзские санданумы шли довольно ходко. Обогнув мятежную Апулию, караван взял курс на юго-запад. Когда с правого борта засинели берега Калабрии, которую ромеи прозывали Калаврией, кормчие повернули к северу, попадая в узость Мессинского пролива и оставляя слева благословенные земли Сицилии, отобранные у ромеев сарацинами.

А вот куда следовать далее, Олег не знал. По логике, его варанги должны были погоревать о потере аколита – недолго, в меру, после чего двинуться на штурм Амальфи, Неаполя, Гаэты… Тут, правда, потребовалась бы помощь ромеев, ибо амальфитанцы с неаполитанцами обладали крупными флотами, справиться с которыми непросто. А вот если к семи варяжским лодьям прибавить хотя бы одну-две огнепальных хеландии… Тогда сразу перевес в нашу пользу. Друнгарий флота вроде как обещал выделить парочку, но когда это было…

Олег стоял на носу галеры «Св. Иоанн Креститель» и вертел головой, ощущая беспомощность и злость. Куда плыть? Где ему искать доблестных варангов? Подались ли они дальше на север, поближе к амальфитанскому побережью, или обретаются где-то на юге? А где?

Незаметно приблизившийся Ипато сказал негромко: – Возможно, стоит начать поиски вашего флота, сиятельный, с захода в Региум.[47] Варанги не смогли бы пройти мимо столицы Калаврии. Может, они и на берег сходили. А если так, то их обязательно бы запомнили. Варанги – ребята бойкие, удержа не знают… Тем более что в Региуме и стратиг Калаврии Евстафий обретается.

– Кстати, да, – кивнул Сухов. – Держим на Региум!

Морячки забегали, разворачивая паруса. Заскрипели реи, кормчие приналегли на рулевые весла. Санданумы плавно повернули к калаврийским берегам, гористым и малолюдным – прежнее кипение жизни на узком побережье отошло в прошлое. Постоянная угроза сарацинских набегов вынуждала жителей уходить повыше в горы, забиваться подальше в леса.

Олег присмотрелся к близким берегам Сицилии – тоже никакого движения. Хотя нет, вон какой-то парусник показался.

– Три мачты, – прищурился Ипато. – Значит, это куркура. Большой корабль. Только под парусами и ходит, вёсел на нём нет.

– Нам следует опасаться сарацинов?

– Опаска никогда лишней не бывает, сиятельный. Осторожный человек живёт дольше. Одна куркура нам не страшна, но в этих местах орудует целая сарацинская эскадра, ведомая адмиралом Сабиром. Сабир – из славян, но служит Фатимидам, тутошним арабским эмирам. Злой человек, коварный… а вот и Региум!

С правого борта показался прелестный вид – к водам цвета берилла, отороченным жёлтым песком пляжа, спускались белые домики под красными черепичными крышами. Пышная зелень юга щедро добавляла живых красок, а серый камень крепостных стен вносил суровую ноту в мелодию города, звучавшую истомой и негой. И радостным облегчением – Олег разглядел на ярком фоне полосатые паруса.

– А вот и варанги, сиятельный! – воскликнул Ипато. – И искать не пришлось!

Загребая вёслами прозрачнейшую воду, галеры медленно втягивались в бухту древнего Региума.

Сухов ощутил волнение. Снова увидеть своих – это приятно. И разделаться со Стемидом, что еще приятней.

Приблизившись к берегу, магистр разглядел слона – парочка хеландий со спущенными парусами покачивалась в сторонке от варяжских лодий. Неужто сдержал слово друнгарий флота? Это здорово…

Венецианцы – мореходы отменные, «Св. Иоанн Креститель» уткнулся бортом в причал мягко, потерся об него почти что ласково, как кошка о ногу хозяина.

Сухов первым сошёл на берег и неторопливо пошагал к стоянке лодий. Навстречу брели вразвалочку четыре варяга, незнакомые Олегу, кроме одного, – посередке ступал, малость косолапя, Малютка Свен. Он равнодушно скользнул глазами по магистру и вдруг словно запнулся – застыл, как в игре «Фигура, замри!», выпучил глаза и пробасил обалдело:

– Полутролль?.. Живой?!

– Как видишь, – улыбнулся Сухов. – Не ждал, малышок?

«Малышок» восторженно взревел и накинулся на Олега, стиснул со всей мочи.

– Заломаешь, медведь, – просипел магистр. Тело отдалось слабой болью, но Олег не рассердился на простодушного великана.

– А мы думали – всё! – радостно ревел Свен. – Просыпаемся, а тебя нету! Стемид ещё сказал, что вроде как всплеск слыхал! Значит, не утонул-таки?

– Ещё бы Стемиду не слыхать, – процедил Олег. – Эта паскуда во мне дырок понаделала и в море скинула!

– Ну-у?! – выдохнул Малютка.

– Вот тебе и ну… Меня венецианцы подобрали. А то кормил бы я рыб…

Трое варягов, неуверенно ухмылявшихся за широчайшей спиной Свена, разом нахмурились.

– Надо тогда словить Стемида, – сказал один из них, сильно «окая», – брюхо вспороть за такие дела и камнями набить!

– А камешки на костерке накалить, – присоветовал другой. – Пущай погреется перед вечным холодом Хеля![48]

– Пущай, – согласился Олег.

И все пятеро энергично зашагали к лодьям. Два корабля медленно подходили к пристани – «Пардус» и «Финист» – и спускали паруса. Остальные лодьи, скалясь на Региум драконьими пастями, мирно покачивались у причалов. За вывешенными щитами никого не было видно – надо полагать, братия дрыхла на скамьях. Или в полном составе завалилась в портовые капилеи,[49] дабы как следует выпить и закусить.