Все волки Канорры - Виктория Угрюмова

— Ваша светлость! — воскликнул эльф и в порыве чувств расшаркался так неистово, что стукнулся лбом о стойку с бангасойскими открытками. А мы помним, насколько увесисты эти предметы, по внешнему виду больше напоминающие надгробную плиту, установленную щедрыми родственниками над могилой дядюшки, завещавшего им дом, сад и доходный ресторанчик, нежели на почтовый листок.

— Осторожнее, дорогой мой! — воскликнул добросердечный Зелг, невольно потирая собственный лоб в том месте, где его ушиб библиотекарь.

— Пустое, милорд, — радостно откликнулся тот. — Чем могу служить?

— Да вот, — доверчиво сказал Зелг, забывая, с какими фанатиками своего дела говорит. — Хотел было почитать что-нибудь на досуге. Какую-нибудь интересную книгу.

Сперва эльф подумал, что плохо понял своего господина. В конечном итоге, кассарийские некроманты — средоточие тайн, они по самую макушку напичканы страшными секретами, не удивительно, что изъясняются так загадочно.

— Какую-нибудь книгу на какую именно тему? — спросил он как можно более почтительно.

— Просто интересную книгу.

— О чем?

— Да о чем угодно! — воскликнул молодой герцог, которого эта беседа начала немного утомлять. Он предполагал постоять у полок, покопаться в книгах и рукописях, никуда не торопясь, присмотреть что-нибудь под настроение.

Вопреки опасениям, эльф расцвел. Он, наконец, понял, чем может быть полезен повелителю. Перемещаясь с невероятной скоростью сквозь полки и шкафы (эльфы еще и по этой причине считаются одними из лучших библиотекарей и архивариусов), он свистнул раскладной столик, и когда тот прибежал на зов, принялся грузить на него увесистые тома.

— Прошу, милорд, — призывно щебетал он, как пухнапейчик, подзывающий свою нареченную к только что слепленному гнездышку. — «Поэзы о чем угодно», эротическая проза феи Горпунзии. Была в свое время запрещена к изданию в шести странах, — добавил он, понизив голос. — Правда, тогда она носила название «Проза о сложных позах». Теперь вот, «О чем угодно по секрету. Поиски света во тьме» — поучительная книга религиозного содержания. «О чем угодно, кроме политики» — афоризмы современных политиков в четырех томах: том первый — непонятные афоризмы, том второй — справедливо забытые афоризмы, том третий — недосказанные афоризмы, том четвертый — несмешные афоризмы.

— Я э-ээ, — сказал Зелг, с тоской глядя на стремительно растущую гору книг, — спасибо, конечно, милейший. Но я…

— Да, — воскликнул эльф. — Разумеется! Итак «О чем угодно, кроме старости. Долгосрочные развлекательные походы на завоевательной основе», просто замечательный труд, рекомендую. Из книг, о чем угодно, эта выделяется, как золотая монета в куче медных. Или вот, бесценная вещица: «О чем угодно, кроме морской болезни. Подробное описание мучительных приступов, сделанное знаменитым мореплавателем Гуго ди Шнайдером во время его хождений по проливу Ака-Боа, морям Киграт и Мыдрамыль, а также Бусионическому океану». Лично я был тронут до слез.

Зелг не посмел сказать Гробасию, что это не совсем та книга, которую он видит на своем ночном столике нынче вечером и прямо перешел к делу.

— Видите ли, голубчик, — произнес он с посильным сочувствием. — Я хотел бы взять с полки какую-нибудь книгу.

Нос эльфа грустно дернулся. Ему стало нехорошо.

— Боюсь, я разочаровал вас, милорд. Но мне придется обратиться к каталогам. Я не помню книги с названием «Какая-нибудь книга». Боюсь, я ее и не видел. Убежден, что это досадное упущение, даже оплошность, даже непростительная халатность с нашей стороны. Если выяснится, что такой книги нет, мы ее непременно закажем одному из прославленных мастеров слова. Какое именно название вы предпочтете? Будут ли распоряжения относительно сюжета? Вы желаете получить научно-популярный труд или образчик художественного жанра?

Зелг понял, что перед ним стоит куда более сложная задача, чем он наивно полагал еще пару минут тому.

— Я имел в виду какую-нибудь любую книгу, выбранную наугад. Без определенного названия, темы или автора. То, что приглянется. Понимаете?

Наши взгляды как наши часы: все они показывают разное время,

но каждый верит только своим

Александр Попп

Эльф верил в систему, Зелг — в чудо. Это было столкновение двух разных религий. Обычно в истории народов такие непримиримые противоречия приводят к разрушительным войнам, перекраивают карты континентов, меняют ход событий. Но легион зелговых предков так вышколил своих вассалов, что даже вопиющая демократичность нынешнего правителя не смогла пошатнуть дисциплину и снизить уровень трепета перед сюзереном. О прямой конфронтации и речи не шло, но эльф осуждающе поджал губы. Ему претила сама идея взять с полки какую-нибудь книгу. Тем не менее, он вежливо отступил и скрылся за соседним рядом стеллажей, чтобы не докучать своему господину ненужным уже присутствием.

Молодой герцог вздохнул с облегчением и потянулся к книге, которая постоянно притягивала его взгляд во время нелегкой беседы с верным слугой. Книга была небольшая, но очень пухлая. Листы плотные, желтоватые, приятно шершавые, густо усыпанные убористыми округлыми буковками, с рукописными пометками на полях. На форзаце красовалась витиеватая надпись «Я принадлежу императору Бурхлидию».

— Если это правда, — подумал Зелг, — то чернила отменные, ничуть не выцвели.

Император Бурхлидий жил и процветал полторы тысячи лет тому.

Герцог повертел томик в руках. Переплет окончательно покорил его — приятного цвета летнего заката или лепестков старой розы. Он припомнил, что такой оттенок называется «муф». Молодой Кассар коллекционировал названия самых редких и изысканных оттенков и даже подумывал издать небольшой словарь. Этот цвет всегда входил в число его фаворитов вместе с палевым, цветом чайной розы и блю-рояль. Надпись на обложке была вытеснена бронзой, глуховатой, неяркой, чрезвычайно шедшей к фактуре и краске переплета. «Все волки Канорры» прочитал он. Название тоже понравилось. Он подумал, что это какой-нибудь мистический или исторический роман, и решил, что нашел то, что искал.

— Голубчик! — позвал Зелг. — Дорогой мой! Можно вас на минуточку.

Эльф появился за его спиной бесшумно и внезапно, так что герцог подумал, что стоит издать какой-нибудь закон, воспрещающий добрым подданным заниматься подобным свинством, так же и кондрашка может хватить. Но он принял решение быть вежливым и не отступал от него, даже если на то и были веские причины.

— У меня к вам важное поручение.