Во имя любви - Роберта Ли

— Джейн, — глухо простонал он и вдруг остановился, освободив ее так внезапно, что она качнулась в поисках опоры.

Она смотрела на него, едва различая его лицо, но то, что она увидела, заставило ее густо покраснеть от стыда, она закрыла глаза, чтобы ничего не видеть.

— Теперь я понимаю, что так понравилось в тебе Джону, — его голос звучал как будто издалека, — для невинной девушки у тебя слишком профессиональные приемы.

— Не смей! — Она, задыхаясь, повернулась, на ощупь пытаясь найти дверь. — Перестань насмехаться надо мной, я не могу этого выносить!

— Мне остается сказать только одно: передай Джону, что ему придется подождать, пока я не покончу с тобой!

Хотя его слова прозвучали как удар хлыста, она стремительно обернулась к нему:

— Какой же ты джентльмен после этого! Подумай сначала о своем поведении. Любую игру, в которую играешь ты, я смогу разыграть лучше!

Глава 7

Около трех недель спустя Джейн сидела в библиотеке и писала письмо своим родителям. Всегда было трудно упоминать Николаса, так как они до сих пор не знали истинной причины их брака, и она ломала голову, как заставить их поверить, что она ведет нормальную, счастливую жизнь. Она все еще размышляла над первой страницей, когда вошел Девонс и объявил, что герцогиня Банстерская хочет видеть ее.

— Ты хочешь сказать, что она здесь?

— Да, мадам.

Джейн нервно отложила ручку:

— Тебе лучше пригласить ее войти. Наверное, этот визит был связан с ее благотворительной деятельностью.

Когда ее гостья вбежала в библиотеку — Джейн вскоре узнала, что герцогиня никогда не передвигается иначе как рысью, — она с трудом сдержала улыбку, так как трудно было представить себе кого-нибудь менее похожего на герцогиню. Маленькая, полная женщина лет пятидесяти, в одежде, имеющей такой вид, как будто ее приобрели на дешевой распродаже, а выбирал человек не различающий цвета. Яркое голубое пальто, на шее зеленый с красным шарф, а сумка, перчатки и шляпка были различных оттенков коричневого и желтого.

— Моя дорогая миссис Гамильтон, как я рада вас видеть.

В отличие от внешности голос герцогини звучал мягко и с достоинством, и Джейн, вглядевшись более пристально, рассмотрела благородное лицо под нелепой, напоминающей чехол для чайника шляпкой.

— Простите, что не посетила вас раньше, — продолжала герцогиня, — я была в Америке. Но как только вернулась — вот я уже здесь.

Джейн нерешительно улыбнулась:

— Это очень любезно с вашей стороны.

— Причины чисто эгоистичные, моя дорогая. Мне нужна ваша помощь. — Ее большая шляпа закачалась в подтверждение этих слов. — Мне нужна всеобщая помощь. То есть моему комитету. Вот почему я здесь.

— Понятно.

— Отлично. Значит, мне не нужно больше ничего говорить. Вы можете начать немедленно.

— Что — начать? — Джейн была немного испугана.

— Я скажу вам завтра. Приходите ко мне в полдень, и вы познакомитесь с нашим комитетом. Тогда мы и решим по поводу вашей работы. — Герцогиня схватила свою огромную сумку. — Больше нет времени для болтовни. Я уже опаздываю на следующую встречу. Не беспокойтесь, не провожайте меня. Я сама найду дорогу, терпеть не могу дворецких!

Ее слова еще висели в воздухе, а сама она уже исчезла из комнаты, и Джейн не смогла удержать улыбку при мысли о совместной работе с такой эксцентричной особой. И все же эксцентричная она или нет, но ее предложение было словно послание свыше, давая ей возможность облегчить тоску одиноких дней.

После той унизительной сцены с Николасом три недели назад она сказала Джону, что будет лучше, если они не будут встречаться так часто, и, несмотря на его мольбы, она не изменила своего решения.

— Это несправедливо по отношению к вам, — твердо сказала она. — Николас так ненавидит меня, что постарается навредить любому, к кому я испытываю симпатию.

— Я с готовностью воспользуюсь этим шансом. Сплетни не убьют меня.

— Но это отвратительно, я не могу это выносить. Оставьте меня, Джон. Я позвоню вам, когда смогу.

— Надеюсь, это произойдет скоро, — настаивал он. — Я люблю вас.

Поначалу Джейн не скучала по нему, но по мере того, как пустые вечера сменяли друг друга, а каждый день казался дольше предыдущего, ей становилось все более одиноко; так что идея с благотворительной работой пришлась как нельзя более кстати.

После ленча в одиночестве Джейн вышла из дому. Спускаясь по ступенькам к машине, она услышала звон стекла. Взглянув вниз, она увидела, что упало стеклышко от ее часов, с возгласом досады она подобрала его и положила в сумочку.

— Если мы заедем к ювелиру мистера Гамильтона, — предложил шофер, — то наверняка они смогут вставить стеклышко прямо при вас.

Пока «роллс» скользил по оживленным улицам, она, облокотившись на холодную кожу, наслаждалась роскошью передвижения в шикарной машине, вместо того чтобы полагаться на переполненные автобусы и шумные поезда. Но лучше не очень привыкать к тому, что тебя возят куда ты пожелаешь, предупредила она себя. Через несколько месяцев она опять превратится в работающую девушку, рабыню времени и жертву очередей в час пик.

Машина остановилась. Выглянув в окошко, Джейн увидела солидный фасад «Дина и Поулстоунса», с маленьким королевским гербом под их фамилиями.

Когда она вошла в большую квадратную комнату с зеркальными прилавками и толстыми коврами, к ней с приветствием подошел молодой человек:

— Чем могу вам помочь, мадам?

— Мне нужно новое стекло для часов. — Она протянула ему разбитые часы.

— Конечно, мадам. Боюсь, это займет несколько дней, но если вы оставите свое имя и номер телефона, то мы сможем перезвонить вам, как только часы будут готовы.

Когда Джейн назвала свое имя, то услышала позади себя возглас удивления, и к ней поспешил седоволосый мужчина.

— Не думаю, что мы имели удовольствие видеть вас здесь раньше, миссис Гамильтон. Ваш муж — один из самых уважаемых наших клиентов, и конечно же мы имели удовольствие обслуживать его отца. Могу ли я, от имени нашей фирмы, принести вам наши поздравления по случаю вашего бракосочетания?

Когда Джейн улыбнулась в знак признательности, он продолжал:

— Я надеюсь, вам понравилась брошь, купленная мистером Гамильтоном? Должен признаться, что я пытался заставить его купить рубиновую, самого модного дизайна, но он настоял на изумрудной. Теперь, после того как я увидел вас, я все понял. Изумруд — это ваш камень, конечно. Он оттеняет ваши глаза.

Джейн не помнила, что ответила, ей захотелось уйти как можно быстрее, и с чувством неизъяснимого облегчения она вновь залезла в машину, с радостью прячась в ее укромных глубинах, поглощенная услышанным известием. Ей не пришлось раздумывать, для кого Николас купил брошь. Это было ясно как день.