Магия первой любви - Инид Джохансон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Ричард справился бы? Конечно, ведь она всегда была счастлива выполнить любое его желание, у них не было бы никаких проблем, если б не злосчастная подозрительность и недостаток веры в того, кого она любила. Повторить дважды одну и ту же роковую ошибку! Спасибо, папочка, я недаром прожила рядом с тобой почти восемнадцать лет. И многому у тебя научилась, сама того не подозревая.
Голова Дейзи поникла. Слезы закапали на руки, которыми она теребила край своей грязной майки.
- Я вообще не беременна, - пронзительным от горя и отчаяния голосом выговорила она.
Поскорее закрыв глаза, Дейзи с ужасом ждала, что сейчас хлопнет дверь и Ричард навсегда уйдет из ее жизни. Теперь он выяснил все, за чем приехал, и может дальше жить спокойно, навсегда забыв о ее существовании. Здесь его больше ничего не держит.
Но дверь не хлопнула, было тихо.
- Тогда о чем мы тут, черт возьми, толковали? Мой, не мой...
Дейзи осмелилась приоткрыть глаза. Лицо Ричарда было все такое же, холодное и злое. Она отвела взгляд, сердце билось так сильно, что опять пришлось лечь. Она уткнулась лицом в подушку. Обстановка была невыносимой.
- Хотела отомстить тебе за то, что ты так низко думал обо мне, решив, что, имея близкие отношения с Юджином, я могла заниматься любовью еще и с тобой.
- Неужели это так рассердило тебя? - спросил Ричард, вложив в интонацию некоторую долю сарказма. - Что же, ты на себе испытала, что чувствует человек, которому не доверяют. Ты ведь целых тринадцать лет была уверена, что я, сделав ребенка Сьюзен Харрис, тут же для развлечения занялся тобой. Можно было любить человека, который постоянно считает тебя способным на любой низкий поступок?
Он любил ее? Но говорит о любви к ней в прошедшем времени. Значит, все кончено, и для иллюзий не осталось места, стучало у Дейзи в голове. Она снова села на постели и спустила ноги. Надо как-то покончить с этим кошмаром, у нее нет больше сил выносить эту затянувшуюся пытку. Скорее всего, она никогда не избавиться от него, как от наваждения, и будет нести крест своей любви до гроба, но сейчас надо избавится от невыносимой боли в сердце. Потом будет работа, работа и работа. Единственное спасение от ненужных самоистязаний. Вряд ли она сумеет кого-нибудь полюбить. Но с этим издевательством над собой надо кончать, и Дейзи знала, что должна сделать. Вытерев грязными от краски ладонями мокрые щеки, она проговорила:
- Теперь ты можешь идти, со мной все в порядке. Не понимаю, что произошло. Раньше я никогда в обмороки не падала. Наверное, краски надышалась.
Голос ее звучал спокойно, несмотря на бурю в душе. Она пожала плечами и даже улыбнулась ему. Еще бы, больше месяца недосыпать, недоедать, а тут еше он является, думала Дейзи, но об этом она ему не скажет. Не скажет, какую надежду в душе вызвало его появление, чтобы тут же эту надежду погасить.
- Тогда, пожалуй, нам лучше открыть окна, - рассудительно сказал Ричард и пошел по квартире. Едва держась на ногах от слабости, Дейзи пошла следом, держась за стены.
Господи, да когда же он уйдет?! Теперь придется начинать все сначала, весь мучительный процесс адаптации к жестокой реальности, который она проделала за месяц. На кухне Ричард обнаружил батарею открытых жестяных банок с остатками красок, из которых торчали кисти. Рядом лежали использованные валики, все вокруг было перепачкано эмульсией, олифой, белилами. На столе валялась засохшая пицца, которую она заказала давным-давно, но не смогла съесть, потому что один ее вид вызвал спазмы в желудке.
- Когда мы встретились в салоне в тот вечер, я готов был бы поспорить на что угодно, скажи кто-нибудь, будто ты способна запачкать свои чудесные белые ручки такой грязной работой.
То-то он тогда с таким презрением посматривал на ее маникюр, великолепный макияж, безупречную прическу, на шикарный костюм, положенный ей по статусу преуспевающей деловой женщины. Наверное, из вредности он специально послал меня на чердак в "Трех ручьях", подумала Дейзи и молча пожала плечами. Говорить не было сил, она лишь сумела повторить:
- Теперь ты можешь идти.
Ричард будто не слышал. Отвернувшись, он налил в чайник воды и поставил на плиту. Потом отыскал две кружки и пакетики с чаем. Она вспомнила, что молоко кончилось, в холодильнике стоял почти пустой пакет. Именно туда и заглянул Ричард.
- Пустой холодильник, нетронутая пицца... Да, умеешь ты о себе позаботиться, - констатировал он. Сдвинув в сторону стопку старых газет, рулон бордюра и скрюченную пиццу, Ричард поставил на кухонный стол две кружки с чаем, придвинул две табуретки и приказал: - Садись.
Дейзи послушно села, это было проще, чем спорить, но все-таки заметила:
- Напрасно ты беспокоишься, чай и все такое... Я могу отлично позаботится о себе.
- Я вижу, - сухо ответил Ричард. - Мне неприятно застать тебя такой неопрятной, измученной, - признался он, понизив голос.
От его слов сердце в груди Дейзи чуть дрогнуло, но она тут же одернула себя, запретив вкладывать в его слова более глубокий смысл. Сделав несколько глотков крепкого чая, она почувствовала себя лучше. И неожиданно для самой себя произнесла вопрос, который словно заноза торчал в ее голове целый месяц:
- Кто отец сына Сьюзен Харрис? Она сказала тебе?
- Ты же уверена, что это я, - напомнил он грубо и оттолкнул от себя кружку с чаем с гримасой отвращения на лице. Дейзи не поняла, к чему относится его отвращение: к чаю или к ней?
- Нет. не уверена. - Она поставила кружку на стол. - Более того, теперь точно знаю, что не ты. Ты сам мне сказал, что отец заплатил ей за ложь, вот этому я поверила. Но тогда, тринадцать лет назад, я поверила Сьюзен и верила все эти годы. А вот тому, что ты взял деньги у отца, я сначала не поверила, потому что была убеждена, что ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Дейзи смотрела на кружку, которую вертела на столе, размазывая мокрое пятно. - Но отец все-таки меня добил, сказав, что ребенок у Сьюзен - от тебя. Возможно, мне не следовало выяснять это у Сбюзен, но мне было всего семнадцать, я была сильно уязвлена. Ты исчез, и все, что отец наговорил про тебя, застряло в моей голове на долгие годы. Тебе хорошо известно, что она сказала мне и почему. Говорила она очень убедительно. Даже плакала, уж не знаю о чем. Наверное, просто о своей несчастной судьбе.
Подняв на Ричарда глаза, Дейзи увидела его горящий взгляд, которым он жадно вглядывался в ее лицо. Высказавшись, она почувствовала, что напряжение, в котором она так долго пребывала, ослабло. Конечно, былой любви Ричарда не вернуть, но, сказав, что хотелось, Дейзи сняла с души камень. Сделав глубокий вдох, она заговорила снова.
- В тот несчастливый день... когда я сказала, что не могу стать твоей женой, потому что не могу тебе доверять... после этого ты уехал, а я отправилась в деревню, чтобы увидеть Сьюзен. Ты посоветовал мне прислушиваться к голосу собственного сердца, помнишь? Я так и поступила. Сердце подсказывало мне, что ты сказал правду, что ты не способен никого предать. Оставалось выяснить, почему Сьюзен солгала. Но начался сильный дождь, и я укрылась в домике Доррис. Из ее окна мы увидели, как ты вышел из дома Сьюзен вместе с ней и ее сыном. Глядя на тебя, Доррис заговорила о ребенке и его отце, подразумевая, что мне он известен.
- И это заставило тебя снова передумать?
- Не совсем. - Дейзи резко замотала головой. - Я вернулась в дом, чтобы дождаться тебя. К тому же утром позвонил Юджин, который оказался по делам в тех же краях, он предполагал, что мы можем вместе вылететь в Нью-Йорк, и собирался заехать к четырем часам. Выяснилось, что он приехал раньше. Времени у нас с тобой на разговор оставалось меньше, чем я рассчитывала, но поговорить было необходимо. Я была готова поверить каждому твоему слову. Последнюю фразу она произнесла как можно убедительнее. - Но ты приехал в том же гневном состоянии, в котором уехал утром. Правда, пообещал, что мы поговорим до моего отъезда. А когда я спустилась вниз, тебя уже в доме не было.
Ричард ничего не ответил, тянулись минуты молчания, которые действовали ей на нервы. Дейзи вскочила, взяла в руки пустые кружки, чтобы сполоснуть, лишь бы что-нибудь делать, но Ричард тоже встал. Она прикусила до боли нижнюю губу. Значит, он все-таки уходит, не простив, не сказав ни слова. Не сумела она растопить его окоченевшее сердце. А чего еще ждать после того, как она глубоко оскорбила его своим упорным недоверием? Прежней любви? Дейзи отвернулась, чтобы не закричать от боли при виде его удаляющейся спины. Тем неожиданней для нее оказались действия Ричарда. Он буквально выдрал у нее из пальцев кружки и поставил их на стол, а потом повернул Дейзи к себе лицом, крепко взяв за локти.
- Отец Майкла - Рой Скотт. Полагаю, именно поэтому Доррис говорила так, словно подразумевалось, что тебе знаком этот человек. Такова особенность распространения сельских сплетен - говорить, не называя имен. Одни намеки, чтобы не нажить себе врагов.