Я научу тебя летать - Ева Ночь

Она это сделала. О, да. И ещё осталось.

– Горячее не есть! – бьёт Варя легонько полотенцем меня по пальцам. Я потянулся, правда? Вот строгая училка – уххх!. Всего лишь хотел тесто попробовать, пропеклось ли.

– Варвара Андреевна, пока стынет, давайте вторую порцию сделаем?

Я ещё никогда не видел, чтобы младший брат кому-нибудь помогал. На кухне там, с уборкой. Ещё какие трудовые повинности. Не нагнёшь, паршивца. А тут – поглядите на него: «Варвара Андреевна», «давайте». Юный Дон Жуан.

Самое ужасное – я ревновал. Ко всем. И к Ваньке мелкому – тоже. Мне почему-то хотелось стоять рядом с Варежкой, помогать ей, ворковать. И чтобы она не Ваньке вихры поправляла, а мне, мне, чёрт побери!

Я поймал полный задумчивости взгляд отца. Интриган драконий. Чего он вообще добивается? Но папка переключился на Диму – у них теперь только и разговоров, как Ника себя чувствует, хорошо ли ей. Не тошнит ли. И не вредно ли ей работать сейчас. И хватает ли витаминов. Тьфу. Ну, отец – ладно. Ему пора уже, наверное. Но Димка – спокойно об этом треплется и на вопросы скучные отвечает. И не видно, что ему не хочется или надоело.

– Ой, Серёжа! – Варино восклицание приводит меня в чувство. Пока размышлял, пропустил приход ещё одного клоуна в этом цирке драконов. Папа собрал всех под своё крыло. Он хочет нас всех сплотить или столкнуть лбами?

– Мой руки и присаживайся, – хлопочет Варя, и мне тут же хочется Серёженьку пристукнуть.

– Такой запах – м-м-м, – стонет двоюродный братец, и все набрасываются на пиццу. Это и правда вкусно. А ещё все довольные. Тихо. Уютно. По-домашнему. Не за огромным столом в помпезной столовой, а на кухне. И даже то, что она похожа на лабораторию свихнувшегося на всяческих прибамбасах учёного, не мешает чувствовать здесь себя комфортно.

А ещё я понимаю: разговора опять не будет. При Варе отец не станет говорить всякие важные вещи. Не потому что не доверяет. А потому что не для её ушей. Но я, как всегда, промазал, недооценив родителя.

– Как поживает Валентина? – переключается он на меня, как только утоляет голод.

Вот только сейчас и не хватает этого глобально интересного разговора. Варя сидит неподалёку – нас разделяет Ванька, но я не могу видеть её лица: брат без конца крутится и постоянно закрывает её своей спиной. Ему почему-то нужно затарахтеть Варежку до полуобморочного состояния. Правда, это я загнул. Она ж училка. А их одним Ванькой не пронять. Хоть и спорно, конечно.

– Ты слышал мой вопрос, Илья? – вырывает из размышлений голос отца. Грозный как царь.

– Понятия не имею, – смотрю ему в глаза. – Мы расстались, – ставлю точку в этом неприятном для меня разговоре.

– Как-то я догадался, – неожиданно брызгает ядом папуля. – Мне сегодня звонил Лунин. Спрашивал, в чём дело. Его девочка страдает.

– В очередной раз напилась и рассказывала всем, что я её не люблю? Что её бросил жених? Небось от счастья канкан танцевала.

Все за столом замерли, как боевые лошади при звуке трубы. Сенсация. И этот. Даже Варежки не постеснялся. Выворачивает на публику всё грязное барахло. Ну, ладно. Ну, пусть. Может, оно и к лучшему.

– Плакала на плече у матери. Трезвая.

Это что-то новое в Тинкином репертуаре. И как-то нехорошо становится. Скребок в душе поработал. Я ж не совсем бездушный скот, хоть многие так и считают. Она что, влюбилась в меня? Тинка, которая идёт по жизни легко и не задумываясь? Я не хотел в это верить. Может, это просто хитрый ход? Как бы там ни было, а точки над «ы» расставлять придётся всё же.

– Она настолько несчастна, что готова выйти замуж? – решил всё же уточнить я.

– Вот этим я не интересовался, – жесткачит отец, сжимая в тонкую линию губы.

– А зря, – не собираюсь отмалчиваться я. – Надо было этим поинтересоваться в первую очередь. И вообще. Это была ваша дурацкая затея породниться бизнесами, а заодно и балбесов своих пристроить. Кажется, всё срослось? У вас вон отличное совместное предприятие, – киваю на Димку, – даже прирост капиталовложений есть, – рисую рукой беременный животик. – А в этой дурацкой затее поженить и вторую пару, пора ставить точку. Или крест. Кому как больше нравится. Идея себя изжила, исчерпала, пришла в негодность, ремонту не подлежит.

Меня разве что не трясло от ярости. Так достала вся эта история с Тинкой Луниной. Отец что-то собрался было возразить. Но не успел. Какой-то странный звук – то ли стон, то ли рык, то ли всхлип, то ли завуалированные непечатные слова – заставляет всех посмотреть на вход в кухню. Там, зажав рот, стоит папкина жена, Сашка. Всклокоченная, помятая какая-то, с дикими глазами. И воспалённый её взор упёрся в Варежку.

– Как мило, – опускает она руки и выталкивает из себя слова. – Кошка из дому, мыши в пляс? Уже и замену нашёл? Лихо!

Глава 24

Варя

Всё было хорошо до того момента, когда папа Драконов не начал прыгать на Илью. Как-то некрасиво это выглядело, что ли. Я всё же чужой, посторонний человек. Или так было задумано? Тогда всё ещё хуже и печальнее.

Скандал разгорался, и мне хотелось залезть под стол. Или встать и потихоньку уйти. Умом я понимала, что речь идёт об элитной красавице, что унизила меня. Мне бы порадоваться, наверное. Но почему-то чувство триумфа заблудилось и не спешило приходить.

Почему-то хотелось отчитать Драконовского папу, как плохого ученика. Ну, это ж унизительно так давить на взрослого сына. Да ещё на глазах меньшего Ваньки. Что за пример? Что за тон? Почему нельзя поговорить об этом наедине? Тет-а-тет, так сказать?

И чем дальше углублялся разговор, тем всё больше мне казалось: он специально. При всех. Провокационно и с какой-то определённой целью, которая никак не могла дойти до меня. Мозг не хотел верить в подобную недальновидность и бестактность крутого бизнесмена и стратега. А что Иван Аркадьевич