Томми и К° - Джером Джером

— Я всегда считал, — сказал Клодд, — что женщина в качестве агента по рекламе — совсем неплохой вариант. При прочих равных ее, во всяком случае, за дверь не выставят.

— В конце концов все может быть, — задумчиво произнес Питер. — Женщины атлетического сложения, если так и дальше пойдет, могут освоить профессию вышибалы.

— И все же первой женщине-агенту должна улыбнуться удача, — заверил Клодд.

Помощник главного редактора навострила ушки. Однажды, давным-давно, помощник редактора умудрилась (в то время, как все прочие лондонские журналисты спасовали) взять интервью у одного знаменитого государственного деятеля. Этого помощник редактора не забывала, как не позволяла забывать и всем остальным.

— Мне кажется, я смогу обеспечить для вас рекламу, — сказала помощник редактора.

Редактор и директор-распорядитель ответили одновременно. Весьма решительно и твердо.

— Но почему? — воскликнула помощник редактора. — Ведь когда никто не смог пробиться к принцу, именно я взяла у него интервью...

— Знаем, слышали не раз, — оборвал ее директор-распорядитель. — Если бы я был твоим отцом, я бы никогда не позволил тебе этого сделать.

— Интересно, как я мог остановить ее? — вскинулся Питер Хоуп. — Она и слова мне не сказала.

— Нельзя было глаз с нее спускать!

— Глаз не спускать! Сперва заимейте собственную дочь, а уж потом и рассуждайте!

— Если заимею, — парировал Клодд, — то сумею с ней справиться.

— Каким это образом у старого холостяка появятся дети? — саркастически проговорил Питер.

— Предоставьте это дело мне. Я добуду вам рекламу до конца недели! — бубнила помощник редактора.

— Попробуй только, — отрезал Клодд, — я ее тут же выкину в корзинку!

— Но вы же сами сказали, что женщина в качестве агента по рекламе — неплохая идея! — напомнила ему помощник редактора.

— Очень возможно; но вовсе не обязательно, что ею окажешься ты! — отрезал Клодд.

— Но почему?

— Потому что нет, и все!

— Но если...

— Встретимся в типографии в двенадцать, — сказал Клодд Питеру и стремительно вышел.

— По-моему, он кретин, — заметила помощник редактора.

— Хотя это случается не часто, — заметил редактор, — но в данном случае я не могу с ним не согласиться. Гоняться за рекламодателем не женское дело.

— Да, но какая разница...

— Разница огромная! — сказал редактор.

— Ведь вы же не знаете, о чем я хочу сказать! — возразила помощник редактора.

— Я угадываю ход твоих мыслей, — парировал редактор.

— Но позвольте же мне...

— Я тебе и так позволил слишком много. Хочу начать с чистого листа!

— Я только хотела...

— Чего бы ты ни захотела, делать тебе это незачем! — объявил шеф. — Если меня кто-нибудь спросит, я вернусь в половине первого.

— Но мне кажется...

Однако Питера уже и след простыл.

— Вот все они такие, — чуть не плача сказала помощник редактора. — С ними бесполезно спорить. Чуть что-то начнешь доказывать, они немедленно за дверь. Меня это просто бесит!

Мисс Рэмсботэм рассмеялась.

— Ах, Томми, несчастная, униженная малышка!

— Можно подумать, что я не умею постоять за себя!

Подбородок Томми взмыл вверх.

— Мужайся! — сказала мисс Рэмсботэм. — Мне никогда в жизни никто не мог ничего запретить. Хотелось бы поменяться с тобой местами, но это невозможно.

— Да я бы непременно проникла к Джоуэту в контору и в пять минут вытянула бы из него рекламу! Я умею ладить с пожилыми мужчинами.

— Только ли с пожилыми? — осведомилась мисс Рэмсботэм.

Дверь отворилась.

— Есть здесь кто-нибудь? — послышался вопрос, и в дверь просунулась физиономия Джонни Балстроуда.

— Вы что, сами не видите? — взорвалась Томми.

— Это так, к слову, — пояснил Джонни Балстроуд, обычно именуемый Птенчиком, входя и прикрывая за собой дверь.

— Что вам угодно? — спросила помощник редактора.

— Ничего особенного, — ответил Птенчик.

— За ничем особенным не приходят в половине двенадцатого пополудни! — заметила помощник редактора.

— Что с вами такое? — полюбопытствовал Птенчик.

— Лопаюсь от злости! — призналась помощник редактора.

На младенческой физиономии Птенчика появилось сочувственно-вопрошающее выражение.

— Мы вне себя, — пояснила мисс Рэмсботэм, — поскольку нам не позволено мчаться на Кэннон-стрит, чтобы вырвать рекламу у старого Джоуэта, владельца мыльного производства. Мы убеждены, стоит нам надеть очаровательнейшую из своих шляпок, и Джоуэт против нас никак не устоит!

— Да и выбивать ничего не придется! — сказала помощник редактора. — Стоит мне войти к старику и изложить суть дела, как он сам выразит бурное желание помочь нам.

— А что, Клодда он видеть не хочет? — спросил Птенчик.

— Он никого не хочет видеть из тех, кто представляет какие бы то ни было новые издания! — ответила мисс Рэмсботэм. — Это я виновата. Я сдуру повсюду твердила, что старик падок до женских прелестей. Говорят, миссис Саркитт удалось добыть у него рекламу для «Лампы». Хотя, возможно, это и не так.

— Хотел бы я быть мыльным магнатом и раздавать рекламу направо-налево! — со вздохом сказал Птенчик

— Если бы! — откликнулась помощник редактора.

— Я бы всю рекламу отдал вам, Томми!

— Мое имя мисс Хоуп! — поправила его помощник редактора.

— Прошу прощения! — сказал Птенчик. — Я уж не знаю почему, но все зовут вас Томми. Меня прямо-таки тянет назвать вас Томми.

— Была бы крайне обязана, — сказала помощник редактора, — если бы эта тяга у вас прошла.

— Извините, пожалуйста! — сказал Птенчик.

— И чтоб больше этого не повторялось! — заметила помощник редактора.

Птенчик переминался с ноги на ногу, тщетно пытаясь хоть как-то привлечь к себе внимание.

— Что ж, — сказал тогда Птенчик, — я просто заглянул, и все. Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, — с благодарностью отозвалась помощник редактора.

— Тогда всего хорошего, — сказал Птенчик.

— Всего хорошего, — сказала помощник редактора.

С выражением полной безысходности на лице Птенчик медленно спускался вниз по лестнице. Большинство членов Автолик-клуба по крайней мере раз в день заглядывали сюда узнать, не надо ли чем помочь Томми. Некоторым из них везло. Всего лишь вчера Порсон — грузный, маловыразительный джентльмен — был направлен до самого Плейстоу справиться о состоянии поврежденной руки мальчика, подручного печатника. Юный Александр, чьи стихи некоторые просто не понимали, был командирован на поиски по всему Лондону дешевого издания «Архитектуры» Мейтлэнда. Вот уже две недели прошло с тех пор, как Джонни было поручено увезти отсюда неисправный орган; больше ему ничего не доверялось.

Испытывая горечь в сердце, Джонни завернул за угол на Флит-стрит. И столкнулся нос к носу с мальчишкой, несшим какой-то сверток.

— Извиняюсь... — мальчишка глянул Джонни в лицо и добавил: — ...мисс!

И, увернувшись от оплеухи, скрылся в толпе.

Птенчик, по причине своей младенческого вида физиономии, привык к оскорблениям подобного рода, однако сегодня это рассердило его не на шутку. Как же так, ему уже двадцать два, а усы все не растут! Ну почему он ростом всего около пяти с половиной футов? Ну почему судьба наделила его розовыми щечками, по случаю чего члены собственного клуба и прозвали его Птенчиком, а уличные мальчишки нагло заигрывают с ним? Почему даже голос у него звучал как мелодичное контральто и был бы впору... И тут его осенила некая идея. Она завладевала им все больше и больше. Проходя мимо парикмахерской, Джонни вошел.

— Вас постричь, сэр? — спросил парикмахер, накидывая на плечи Джонни простыню.

— Нет, побрить, — поправил Джонни.

— Прошу прощения! — сказал парикмахер, снимая простыню и вместо нее накидывая полотенце.

— Бреетесь, сэр? — осведомился чуть позже парикмахер.

— Бреюсь, — сказал Джонни.

— Славная нынче погода, — заметил парикмахер.

— Весьма! — кивнул Джонни.

От парикмахера Джонни отправился в Друри-Лейн к Стинчкомбу, костюмеру.

— У меня роль в одном комическом представлении, — пояснил Птенчик. — Прошу вас, подберите мне все, что нужно, для костюма современной девицы.

— Вы везунчик! — сказал владелец костюмерной лавки. — Есть набор прямо для вас. Только что привезли.

— Мне бы все необходимое, — сказал Птенчик. — От ботинок до шляпки. Корсет, нижние юбки, всякие их премудрости.

— Тут все, что положено, — заверил владелец лавки, вынимая содержимое из холщового мешка. — Примерьте!

Птенчику пришлось примерить наряд вместе с ботинками.

— Как на вас сшито! — воскликнул лавочник.

— Немного свободно в груди, — высказал сомнение Птенчик.