Очаровательная проказница - Лиз Карлайл

— Не нападайте на меня, — насмешливо качнула головой Зоэ. — Вы не хотели принимать участия в наших забавах.

— Я не имел роскоши беззаботной жизни, Зоэ, которой наслаждались вы с Робином, — сурово сказал он. — Даже ребенком, как я этого ни желал.

— О да, прошу прощения! — съязвила она. — Мы были никто, а вы — могущественный лорд Мерсер. Я забыла.

— Не приписывайте мне слова, которых я не говорил, Зоэ, — скрипнул зубами Мерсер. — Вы ничего не знаете о моей жизни.

— А вы ничего не знаете о моей, — возразила она. — И, похоже, о жизни Робина — тоже.

— Я знаю, что вы собираетесь стать его женой, — холодно ответил он, — и что ни один из вас не слишком этому рад. Это, осмелюсь сказать, одна из ваших забав, в которой я рад не принимать участия.

Зоэ молча уставилась на него, у нее рука зудела от желания пощечиной смахнуть высокомерие с его лица, но приближающийся стук женских каблучков удержал ее.

Мерсер снова с ленивой грацией прислонился к балюстраде. Зоэ с сомнительным успехом пыталась сдержать возмущение. Их отношения всегда были таковы: короткие стычки, взрывавшиеся фейерверком, затем дружественное перемирие. Она знала, что лучше всего им обоим не открывать рот.

Джонет выглянула на террасу.

— Стюарт, дорогой, — сказала она, — почему бы тебе, не вывести Озорника и Бонни на прогулку? Может быть, Зоэ составит тебе компанию, поскольку Робин еще в постели.

Он натянуто улыбнулся:

— Думаю, Зоэ устала, мама.

— Нет, я не прочь поразмять ноги, — возразила Зоэ. — Если Мерсер не хочет идти, можно мне самой погулять с собаками?

Мерсер отошел от балюстрады.

— И свалиться с утеса? — пробормотал он. — Ну, уж нет, во всяком случае, не с моими собаками.

— Стюарт! — упрекнула его мать. — Бонни любит Зоэ! И ты не должен больше дразнить ее. А теперь идите, оба, и возвращайтесь к шести, чтобы переодеться к обеду.

— Вам мало погрузки одеял? — спросил Мерсер, когда они через гостиную вышли в холл. — И все еще нужно размять ноги?

— Мне нужно выйти из этого дома, иначе я налечу на вас как гарпия и выцарапаю глаза, — парировала Зоэ, Бонни весело прыгала рядом с ней.

Мерсер расхохотался, чем изумил ее.

— Тогда идем, — бросил он через плечо. — Думаю, садовники хорошо повеселятся надо мной.

Собак, казалось, не заботила причина прогулки и отношение к ней хозяина. Почувствовав свободу, они промчались вниз по лестнице мимо Зоэ и Мерсера и остановились на мраморной площадке внизу.

В большом холле Мерсер открыл дверь на широкую, освещенную солнцем веранду. Ступени во всю ширину веранды могучим каменным водопадом спускались в парк размером чуть ли не с Гросвенор-сквер. Зоэ задохнулась от открывшегося вида, ноги ее приросли к полу.

— Партерный парк! — прошептала она. — И… о Господи!.. Фонтан!

Стоявший двумя ступеньками ниже Мерсер обернулся.

— Ее высочество одобряет, надеюсь? — спросил он, повысив голос.

Зоэ могла только смотреть. Парк был безупречно симметричен, кустарники аккуратно подстрижены, и, похоже, каждый камешек на дорожках лежал точно на своем месте. В центре четырех секторов возвышался каменный фонтан, выбрасывающий воду почти на высоту главного холла.

Не сводя с него глаз, Зоэ спустилась по ступенькам и двинулась в центр. Но в двенадцати футах от фонтана брызги остановили ее. Она стояла неподвижно, запрокинув голову. Высоко над ней из воды поднимался греческий бог, в одной руке торжественно сжимая трезубец, а другой — вздыбливая лошадь. Вырезанные из камня глаза лошади, поднимающейся из самого центра брызг, дико сверкали, передние копыта молотили воздух.

— Это Посейдон, бог морей, покоряет Деметру, богиню земли, — крикнул Мерсер, перекрывая шум воды. — Мой дед считал, что это подходящая аллегория, поскольку плодородные земли Грейторпа простираются до самого моря.

Зоэ повернулась к Мерсеру, указывающему вдаль за фонтан. Проследив за его жестом, она увидела лишь небо и плывущие облачка.

— Мы на скалах! — внезапно сообразила она, — Помню, когда мы подъезжали сегодня утром, я задавалась вопросом, как расположены земли.

Мерсер, подав руку, повел Зоэ вокруг фонтана.

— Этого никто не понимает, въезжая со стороны деревни. — Он свернул на усыпанную гравием дорожку. — И мы ни в коем случае не на скалах. Но обрыв действительно серьезный.

Шум фонтана стих в отдалении, дорожка привела к короткой каменной лестнице. Зоэ смотрела на лужайки, террасами поднимающиеся к западному крылу дома и соединенные лестницами.

— Отсюда можно спуститься к проливу? — спросила она.

— Можно. — Обернувшись, Мерсер щелкнул пальцами, подзывая собак, обнюхивающих живую изгородь. — Но для этого требуются крепкие башмаки и такие же нервы.

— О, я с удовольствием спущусь! — Робин протрезвеет и проводит ее. — Вид, должно быть, великолепный.

Мерсер поднялся по трем ступенькам к первому уровню.

— Предостерегаю вас от этого. — Он подал ей руку. — Но по собственному опыту знаю, что вас это только раззадорит.

Сторонясь его руки, Зоэ подобрала юбки, и, поставив ногу на первую ступеньку, взглянула на него.

— Спасибо, я справлюсь.

Непонятные эмоции промелькнули на его лице и быстро исчезли. Убрав руку, Мерсер спокойно двинулся дальше, Зоэ пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от него.

— Скажите, Зоэ, как вы находите Грейторп? — спросил он с натянутой вежливостью.

Зоэ бросила на него быстрый взгляд.

— Напрашиваетесь на комплименты, Мерсер? — пробормотала она. — Думаю, это вас недостойно.

Он пожал плечами и жестом обвел округу.

— С чего мне напрашиваться? Все это перешло ко мне без особых усилий с моей стороны. Я не сделал ничего, чтобы заслужить это или заработать.

Зоэ горько усмехнулась:

— Большинство дворян думает, что кровь в их венах дает им права на все блага жизни и им ничего не нужно зарабатывать.

— Тогда они дураки, — негромко сказал Мерсер. — Человек должен заработать уважение. И может гордиться только тем, чего достиг собственным умом или руками.

Зоэ снова искоса взглянула на него.

— Так что вы надеетесь оставить лучшее, еще более процветающее владение вашим детям?

Циничная улыбка скривила его рот.

— Или возможно, вашим.

Зоэ резко остановилась, ее обдало жаром.

— Я… простите, что?

Мерсер, повернувшись, посмотрел на нее, в солнечном свете его глаза отливали золотом.

— Разве вы не понимаете, Зоэ, что при нынешнем положении дел все это когда-нибудь унаследует ваш старший сын? — сказал он. — Таков закон.