Война без особых причин - Александр Багой

– И что ему теперь будет? – спросил я.

– Орден! – коротко хохотнул Длинный. – За боевые заслуги!

– Я не отрываясь смотрел на дядю Колю. Он немного подумал и ответил:

– Не знаю. Я к нему адвоката заслал. Вроде бы у ментов доказательств против Осины нет. Сам он пока молчит.

– И будет молчать, – уверенно сказал я. – Хрен они его расколят.

– Посмотрим. Менты на Андрюху злые. Сейчас они его в пресс-хату сунули. Но он вроде держится. Самое плохое, менты его со стволом взяли. Так что срок у него уже есть.

– Н-да, – протянул я. – Не повезло. Мы помолчали.

– А что с Чибой? – вспомнив спросил я.

– Чибу тоже взяли. Еще на стрелке. Но он ствол скинул, так что скоро выйдет, – ответил дядя Коля.

Мы опять замолчали. Я думал об Осине. О том как ему сейчас плохо наверное. И помочь ничем нельзя.

А еще я чувствовал глубоко затаенную радость и торжество, что в тюрьме не я. Это странным образом возвышало меня над Осиной. Делало лучше.

Это было нехорошее чувство. Это было плохое чувство. Я это понимал, но ничего не мог с собой поделать.

20

В город мы вернулись через месяц. Как раз выпал первый снег. Я сразу поехал домой. Я хотел видеть Юлю. Боялся предстоящего разговора, но понимал, что его не избежать. А раз так, то лучше не тянуть, лучше сразу…

Я открыл дверь свои ключом. Бесшумно вошел. Прислушался. В квартире была тишина. Я заглянул на кухню, в зал. Ничего. Прошел в спальню и увидел Юлю. Она спала, лежа на боку, подсунув под щеку сложенные ладошки. На щеках ее я увидел дорожки слез. Сердце защемило. Я присел на кровать. Коснулся ее плеча. Юля открыла глаза. Непонимающе посмотрела на меня.

– Вадик… – прошептала она, – ты вернулся… – и вдруг горько заплакала уткнувшись в подушку. Я робко погладил ее по спине.

– Юль, – бормотал я, – Юль, успокойся. Я вернулся, все хорошо. Ну успокойся, Юль! Ну пожалуйста! Юля подняла от подушки заплаканное лицо.

– Что ты говоришь, Вадик! – закричала она. – Ты же исчез. Сказал, что едешь по делам и исчез! Приходила милиция! Они все здесь обыскивали! Они сказали, что ты бандит! Что ты убил человека! – Юля схватила меня за плечи. – Вадик, скажи, что это не правда! Вадик! – она затрясла меня. – Скажи!

Я молчал. Юля отпустила меня. На лице ее появилось выражение безысходного отчаяния. Она спрятала лицо в ладони и заплакала навзрыд как обманутый ребенок. У меня все внутри перевернулось от жалости. Я обнял ее. Прижал к себе. Я хотел что-нибудь сказать, как-то успокоить. Но не было слов. Да слова и не помогли бы.

Постепенно рыдания стихли. Юля подняла голову, вытерла слезы. Решительно высвободилась из моих объятий. Слезла с кровати. Только сейчас я заметил, как сильно выпирает живот. Юля накинула халат. Встала у окна спиной ко мне.

– Вадик, мы должны сейчас все решить, – тихо сказала она не оборачиваясь. – Я не хочу, чтобы тебя убили. Я не хочу, чтобы мой сын рос без отца. Я подошел к ней. Взял за плечи. Юля резко вырвалась.

– Меня не убьют, – сказал я, глядя ей в затылок, – и сын не будет расти без отца.

– Да? – Юля развернулась ко мне. – В тебя уже два раза стреляли! Ведь на свадьбе стреляли в тебя? Или во всех вместе? Ответь!

– Во всех вместе, – сказал я. Юля схватила меня за грудки.

– Ведь они убили, Вадик! Восемь человек убили!

Они и меня могли убить! И тебя! Они так и моего сына убьют! Я не хочу этого! Ты слышишь?! Не хо-чу! Я сжал ее руки и отвел от себя.

– Не убьют, – сказал я. – Они больше никого не убьют.

Юля поперхнулась словами. Несколько минут мы смотрели друг другу в глаза.

– Бесполезно, – сказала вдруг Юля. – Будут другие. Я отпустил ее. Отошел. Сел в кресло. Закурил.

Глубоко затянулся. Юля опустилась возле меня на колени. Заглянула мне в лицо.

– Вадик, – умоляюще произнесла она. – Уйди от них. Я тебя прошу. Я тебя заклинаю. Уйди. Не нужны нам такие деньги. Проживем. Я буду работать. Мои родители помогут. Только уйди. Ради меня. Ради ребенка. Пожалуйста, Вадик.

Я погасил сигарету. Юля с ощутимой надеждой смотрела на меня. Я поднял ее. Посадил на колени. Я заговорил, медленно, нараспев, словно рассказывая сказку.

– Мы уедем с тобой. Уедем к морю. В Крым. Ты никогда не была в Крыму, я знаю. Это лучшее место на земле. Мы поселемся у самого моря, в небольшом домике. Зачем нам большой? У домика обязательно будет веранда. Мы будем сидеть на ней вечерами и смотреть на море. Оно не Черное, Юль, оно синего цвета. Представляешь себе – синееморе и белые барашки волн. И никого вокруг. Только ты, я и наш сын. Мы будем счастливы, Юль. Я обещаю тебе. Так и будет. Ты поедешь со мной?

– Да, – шепнула Юля. Она слушала, положив голову мне на грудь и закрыв глаза. Я погладил ее по волосам.

– Только надо немного потерпеть, Юль. Мне нужно заработать денег. Еще немного, Юль. И мы сразу уедем. Ты только потерпи. Совсем чуть-чуть потерпи. Хорошо?

Юля молчала. Мы долго так сидели молча, думая о своем. Не знаю о чем думала Юля. А я думал о ней, о себе и о море. Синем море с белыми барашками волн…

А Осина так и не раскололся. Даже пресс-хата его не сломала. Дали ему четыре года.

Часть III

1996

1

Осина сидел боком к столу и рассматривал бар. Губы его презрительно кривились.

– Ну и в поганые же ты места ходишь, – сказал он мне.

Я пожал плечами. Мне бар поганым не казался. Бар как бар. Одно плохо – накурено, а в остальном вполне прилично. Но спорить я не стал.

– Хочешь, пойдем в другой, – ответил я. Осина отмахнулся.

– Сиди!

Он протянул руку, взял графинчик с водкой. Звеня горлышком о рюмку налил себе. Я накрыл свою рюмку ладонью.

– Я пропущу.

– Как хочешь, – Осина вылил в рот рюмку. Сморщился и зашарил по столу в поисках сигарет. Нашел, Закурил. Я украдкой посмотрел на часы. Время приближалось к полночи. Значит «забег в ширину» у Осины длится уже пять часов. Этот бар был уже четвертым за вечер. Осина заметил этот мой осторожный взгляд.

– Торопишься? – враждебно спросил он.

– Темка что-то сопливит, – объяснил я. – Юля просила пораньше придти.

– Подождет, – отрезал Осина. – Я вон четыре года ждал.

Я раздраженно дернулся, но замолчал. Осина освободился месяц назад, но говорил до сих пор только о зоне.

Постоянно тыкал в нос: «Я сидел». «Ну сидел, сидел – возмущался я про себя, – а я –то здесь при чем? Я что ли виноват? На воле между прочим тоже было не сахар, но тебе же никто этого не тычит! На что обижаться-то? Ведь не забывали, на зоне грели, встретили как положено. Ну что еще надо-то?» Все это я произносил мысленно, в слух – не рисковал. Я уже понял – что сделает Осина в следующую минуту – предсказать не возможно. Его как будто постоянно копотило от злости. И эта злость находила выход в разных безумных поступках. Недавно Осина отрезал ухо водителю подрезавшей его машины. Просто догнал и отрезал…

– Смотри, смотри, как этот козел девку мацает? – злобно произнес Осина. – Он сука сейчас ей в трусы при всех залезет!

– Где? Осина ткнул пальцем.

– Да вон, у выхода!

– Огромный, расплывшийся как квашня толстяк обнимал рыжую девку. Его рука гладила бедро девки , задрав и так супер короткую юбку. Девка смущенно хихикала, но руку не убирала.

– Вот коз-зел! – прошипел Осина. Я попытался успокоить его.

– Ну мацает и мацает, что такого? Хорошо хоть девку, а не парня…

– Да я таких козлов в параше топил! – Осина с непонятной ненавистью уставился на толстяка. Тот видно почувствовал, что на него смотрят. Оглянулся. Встретился глазами с Осиной и будто обжегшись сразу отвернулся.

– Сачишь, черт поганый! – торжествующе оскалился Осина, и уже вставая добавил. – Пойду ему суке грызло порву. Я поспешно поднял графин. Постой, давай выпьем сначала. Я быстро наполнил рюмки. Поднял свою.

– Давай! Осина тяжело опустился на стул.

– Давай! – ответил он. Его рука дрожала. Расплескивая водку он понес рюмку к губам и выпил. По подбородку потекла тонкая струйка. Он вытер ее ладонью. Удивленно посмотрел на графин.

– Что, водка уже кончилась?

– Ага – ответил я.

– Сейчас закажем, – сказал Осина. Махнул рукой официанту. – Эй, халдей! Сюда! Официант склонился в поклоне, показав безукоризненно ровный пробор.

– Будете что-то заказывать? –спросил он.. Осина смерил его презрительным взглядом.

– Ты не педик случаем? Нет? Ладно, тащи водки и мяса, понял? Официант заученно улыбаясь повторил:

– Все понял. Водки и мяса. Что-нибудь еще? Осина грубо ответил:

– Нет. А если через две минуты заказа не будет, я тебе очко порву. Понял?

На лице официанта не дрогнул ни один мускул. Он лишь метнул в Осину короткий взгляд и тут же опустил глаза. Затем поклонился и исчез.

У меня вдруг сильно заболела голова. Наверное от того, что было сильно накурено. Виски словно сдавило обручем. Даже глаза болели. И мутило. Я мучительно зевнул, прикрывая ладонью рот.