Имя мне — Легион - Роджер Желязны

И поскольку я не знал, что случится, если меня заметят погружающимся в одиночку в снаряжении компании, я должен был рассчитывать на свою способность объяснить мою вылазку — если, конечно, меня застукают на этом нарушении семейного спокойствия — тем, что задумал автор этой записки.

Я достиг, как мне показалось, необходимого места, встал на якорь, скользнул в свое снаряжение, перевалился через борт и пошел вниз.

Прохладное спокойствие охватило меня, и я спускался медленно, осторожно, точно нес что-то хрупкое. Затем, опускаясь все глубже и глубже, я покинул прохладу и свет, вступив в холодную тьму. Я включил лампу, освещая все вокруг.

Несколькими минутами позже я нашел корабль, покружил около него, обыскивая окрестности в поисках признаков человека, маскировавшегося под дельфина-убийцу.

Но нет, ничего. Кажется, я был один.

Затем я направился к корпусу старого корабля, посветил вниз, на отколотый кусок с обломком грот-мачты. Он выглядел нетронутым, но ведь и я понятия не имел, что там зарыто и как давно.

Пройдя рядом, а затем поверху, я прозондировал кучу ила тонким прутиком, который прихватил с собой. Немного погодя я убедился, что там находится маленький продолговатый предмет, вероятно, металлический, дюймах в восьми от поверхности.

Приблизившись, я раскопал ил. Вода замутилась, свежий ил пополз, чтобы заполнить освободившееся место, раскопанное мной. Ругаясь про себя, я протянул левую руку, согнув пальцы ковшом, и медленно и осторожно погрузил ее в грязь.

Я не встретил препятствия, пока не добрался до коробки. Ни нитей, ни проволоки, ни подозрительных предметов. Это определенно был металл, и я проследил контуры: где-то шесть на десять и на три дюйма. Коробка была в самом низу и крепилась к мачте двумя прядями проволоки. Я не ощутил соединения с чем-то еще и потому поднял — по крайней мере, на мгновение — чтобы лучше разглядеть.

Это была маленькая, очень обычно выглядевшая защитная коробка с ручками на обеих концах и наверху. Проволока была пропущена через две из них. Я стряхнул моток пластикового шнура и завязал узел на ближайшей ручке. После того, как я выпустил шнур на порядочную длину, я опустился и воспользовался плоскогубцами, которые захватил с собой, чтобы разрезать проволоку, крепившую коробку к мачте. А затем поднялся наверх, вытравив остаток шнура.

Назад в лодку, а затем — вон из снаряжения, и уж затем осторожно, по сантиметру, я вытащил коробочку из глубины. Ни движение, ни перепад давления не привели в действие никакую мину, так что я почувствовал некоторое облегчение, когда наконец-то поднял ее на борт. Я поставил коробку на палубу и подумал о том, что я совсем беззащитен.

Коробка была закрыта, и что бы там ни было внутри, оно двигалось, когда я встряхивал ее. Я ковырнул ее отверткой. Затем я перевалился через борт в воду и, держась там и вытягиваясь через борт, прутом откинул крышку.

Но, кроме плеска волн и шума моего дыхания ничего не нарушало тишину. Тогда я снова влез в лодку и заглянул в коробку.

В ней лежал холщовый мешочек с подвернутым вниз клапаном, плотно закрытым. Я вскрыл его.

Камни. Он был наполнен дюжиной ничем не примечательных с виду камней. Но с каких это пор люди стали так заботиться о простых камнях? Ясно, что здесь скрывались какие-то большие ценности. Я подумал об этом, хорошенько обтер несколько из них полотенцем. Затем я повертел эти камни в руках, внимательно осматривая их со всех сторон. Да, несколько вспышек ударило мне в глаза.

Я не лгал Кашелу, когда на его вопрос, что мне известно о камнях, ответил: немного. Только немного. Но что касается этих, то моих скудных познаний было достаточно. Отделив наиболее многообещающие образцы для эксперимента, я отколол от грязного минерала несколько включений. Несколькими минутами позже края отобранных мною образцов показали великолепные режущие способности на различных материалах, которыми я их проверял.

Кто-то тайком припрятал алмазы, еще кто-то решил дать мне о них знать. А мой информатор — чего он хотел, чтобы я сделал с этой информацией? Очевидно же, что если бы он просто хотел проинформировать власти, он сделал бы это и без меня.

Сознавая, что меня используют в целях, которые мне непонятны, я решил сделать то, чего от меня, вероятно, и ждали, потому что это все равно совпадало с тем, что я должен был сделать.

Я сумел причалить и выгрузить снаряжение без каких-либо проблем. Возвращаясь в коттедж, я нес завернутый в полотенце мешочек с камнями. Новых записок под дверь не засовывали больше. Я отправился в душевую и принялся отмываться.

Поскольку я не мог придумать, в каком месте лучше всего укрыть камни, то засунул мешочек в мусоросборник и перекрыл выходной патрубок — теперь их не смоет.

Выглянув и осмотревшись, я увидел, что Фрэнк и Линда кушают на внутреннем дворике, так что я вернулся к себе и поел на скорую руку. Затем я полюбовался на закат — может быть, минут этак двадцать. А потом, когда прошло, как мне показалось, достаточно времени, я снова отправился обратно.

Все вышло еще лучше, чем я предполагал. Фрэнк сидел и читал в одиночестве на своем дворике. Я подошел и сказал:

— Привет!

Он повернулся ко мне, улыбнулся, кивнул и отложил свою книгу.

— Привет, Джим, — сказал он. — Теперь, когда вы пробыли здесь уже несколько дней, как вам нравится это место?

— О, прекрасно, — ответил я, — ну, просто прекрасно. А вам?

Он пожал плечами:

— Не жалуюсь. Мы хотели пригласить вас к себе на обед. Может быть, завтра?

— Великолепно. Спасибо.

— Приходите около шести.

— Ладно.

— Уже нашли какие-нибудь интересные развлечения?

— Да. Что из того, то я хочу посоветоваться с вами и воскресить свои старые навыки охотника за камнями.

— О? Подобрали какие-то интересные образцы?

— Мне здорово повезло, — сказал я. — Это действительно была поразительная случайность. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог обнаружить нечто подобное, если бы не воля чистого случая. Хотите, я покажу вам?

Я вытащил камни из кармана и вывалил ему в руку.

Он разглядывал их. Он трогал их пальцами. Он перемешивал их. Возможно, прошло с полминуты.

— Вы хотите знать, что это такое? — спросил он затем.

— Нет, я уже знаю.

— Я вижу. — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Где вы нашли их?

Я тоже улыбнулся — неторопливо.

— А еще есть? — спросил он.

Я кивнул.

Он облизнул губы и вернул камни:

— Может быть, вы решитесь рассказать мне, какого рода была залежь?

Тут мне пришлось соображать куда быстрее, чем за все время после моего приезда сюда. Что-то в той манере, в которой он спрашивал меня, напоминало плетение паутины. Я полагал, что мне будет вполне достаточно маски любителя-контрабандиста алмазов при разговоре с ним как с естественным скупщиком контрабандных камней. Однако, теперь мне пришлось переворошить все мои скудные познания, которые я имел о предмете беседы. Самые большие шахты мира — это те, что в Южной Африке, где алмазы были найдены замурованными в породу, известную под названием «кимберлит» или «синяя земля». Но как они попали туда? Из-за вулканической деятельности — кусочки огня, что были пойманы в ловушку потоком расплавленной лавы, подвергнуты сильному нагреву и давлению, которые изменили их структуру, превратив в твердую кристаллическую форму, так любимую девушками. Но были и наносные, аллювиальные месторождения-алмазы, что были сорваны со своего первоначального водами древних рек, нередко уносивших их на громадные расстояния от месторождения и накапливавшие их в далеких от берега карманах. Конечно, все это было характерно для Африки, и я не знал, насколько мой экспромт будет верен для Нового Света, для системы Карибских островов, воздвигнувшихся благодаря вулканической деятельности. Возможность того, что местные месторождения представляют собой варианты вулканических трубок или наносов не исключались.