Мутант - Робин Кук

– Это кусок печени моего сына.

– Виктора? – На длинном лице Роберта отразилось изумление. Казалось, его глаза навыкате еще больше выдались вперед.

– Нет-нет, Дэвида. Помнишь, мы делали расшифровку последовательности ДНК всех членов моей семьи?

Роберт кивнул.

– Необходимо сделать то же самое для этого образца. Мне также нужно стандартное Н= и Е= окрашивание.

– Можно узнать, зачем вам все это?

– Мне это нужно, – резко ответил Виктор.

– Хорошо, – сказал Роберт, глядя в пол. – Я не имел в виду, с какой целью вы это делаете. Просто я подумал, что, если вы ищете что-то конкретное, я мог бы тоже со своей стороны внимательнее понаблюдать за этим.

Виктор провел рукой по волосам.

– Извини меня за резкость. Просто много проблем в последнее время.

– Вам нет необходимости извиняться, – произнес Роберт. – Я сейчас же займусь этим.

– Погоди, это еще не все, – остановил его Виктор. Он достал пробирки. – Здесь образцы крови и мочи. Мне нужно, чтобы они были исследованы на присутствие цефалоспоринового антибиотика Он называется «цефалоклор».

Роберт взял пробирки, посмотрел их на свет, проверил надписи.

– Я попрошу Харри заняться. Это не займет много времени.

– Как продвигается выстраивание последовательности?

– Это всегда было нудным занятием.

– Какие-нибудь мутации?

– Пока ни одной. Судя по тому, как отделяются фрагменты, я бы сказал, что гены абсолютно стабильны.

– Жаль.

– Я думал, вы будете довольны этой информацией.

– При других обстоятельствах – да. – Виктор не стал вдаваться в объяснения. Ему было бы слишком трудно признаться, что он надеялся найти конкретное доказательство того, что ген ФРН умерших детей отличался от гена Виктора-младшего.

– Так вот вы где! – Неожиданный голос заставил Виктора и Роберта вздрогнуть. Обернувшись, они увидели стоявшую в дверях Коллин. Ноги расставлены, руки уперты в бока. – Одна из секретарш сказала мне, что видела вас где-то здесь, – продолжала она.

– Я как раз собирался идти в кабинет, – сказал Виктор виновато.

– Это так же точно, как то, что я выиграю в лотерею, – засмеялась Коллин.

– Там, наверное, сумасшедший дом? – поинтересовался Виктор.

– Ну вот, он думает, что он незаменим! – с улыбкой сообщила Коллин Роберту. – Да нет, на самом деле все не так плохо. С большинством дел я и сама разобралась. Но кое о чем вам необходимо узнать.

– О чем это? – Виктор внезапно почувствовал тревогу.

– Можно с вами поговорить с глазу на глаз? – спросила Коллин. Как бы извиняясь, она улыбнулась Роберту.

– Конечно. – Виктор направился через лабораторию к одной из скамеек. Коллин последовала за ним.

– Это о Гефардте, – начала Коллин. – Дэррил Уэбстер, который ведет расследование, весь день пытается вам дозвониться. В конце концов он рассказал мне, в чем там дело. Похоже, он обнаружил массу нарушений. За то время, пока Гефардт отвечал за закупки в «Кимере», исчезло довольно много лабораторного оборудования.

– Например?

– Дорогостоящего. Жидкостные хроматографы, приборы для выстраивания последовательности ДНК, масс-спектрометры и тому подобное.

– Боже мой!

– Дэррил решил, что вам надо об этом сообщить.

– Он нашел поддельные ордера?

– Нет. Из-за этого-то как раз все и выглядит таким загадочным. Оборудование было получено. Просто оно не дошло до тех отделений, которые его якобы заказывали. А те не сообщали о неполучении оборудования потому, что на самом деле они его не заказывали.

– То есть его прибрал к рукам Гефардт, – заключил потрясенный Виктор. – Теперь я не удивляюсь, что его адвокат так напирал, чтобы побыстрее договориться.

Обозленный, Виктор вдруг вспомнил, что в записке, привязанной к кирпичу, употреблялось это слово – «договориться».

– Я надеюсь, у нас есть телефон этого подонка? – все больше распаляясь, спросил Виктор.

– Думаю, да. В его личном деле.

– Я хочу ему позвонить. Мне надоело переговариваться с ним через адвоката.

На пути в административное здание Коллин приходилось буквально бежать, чтобы не отстать от Виктора. Она еще никогда не видела своего шефа в такой ярости.

Он все еще кипел, когда набирал номер Гефардта. Знаком он попросил Коллин остаться в комнате при разговоре, чтобы она была свидетелем тому, что будет сказано. Но на звонок никто не ответил.

– Вот черт! – ругнулся Виктор. – Этой сволочи либо нет дома, либо он не снимает трубку. Какой у него адрес?

Коллин сверилась с личным делом. Гефардт жил совсем недалеко от фирмы.

– Я думаю навестить его по пути с работы, – сказал Виктор. – Похоже, он уже побывал у меня дома. Пора нанести ответный визит.

~~

Один из пациентов не пришел на прием, и Маша решила использовать этот час, чтобы заехать в Академию Пендлтона – частную школу, которую Виктор-младший начал посещать после детского сада.

Школьный сад был очень красивым, несмотря на то что деревья все еще стояли голые, а прошлогодняя трава была по-зимнему рыжей. Каменные стены были увиты плющом, что делало здание похожим на колледж или университет. Маша подъехала к административному зданию и вышла из машины. Она не так хорошо знала школу, как могла бы. Хотя они с Виктором исправно присутствовали на родительских днях, с завучем Перри Ремингтоном она встречалась только два раза. Сейчас Маша надеялась, что он сможет уделить ей внимание.

Войдя в здание, она приятно удивилась, увидев секретарей на рабочих местах. Значит, несмотря на каникулы, персонал школы работает. Ремингтон находился у себя в кабинете и выразил готовность поговорить с Машей через несколько минут.

Это был высокий мужчина с густой, тщательно подстриженной бородой. Поверх роговых очков выступали кустистые брови.

– Мы всегда рады побеседовать с родителями, – сказал Ремингтон, предлагая Маше сесть. Он тоже сел, заложив ногу на ногу и держа на колене папку.

– Что вас привело к нам?

– Меня интересует, как идут дела у моего сына, – ответила Маша. – Я психиатр. Буду откровенна: меня немного волнует его поведение. Я знаю, что у него хорошие оценки, но мне интересно, как он вообще себя ведет. – Маша сделала паузу. Она не хотела намекать, что конкретно ее волнует.

Завуч откашлялся.

– Когда мне сказали, что вы ждете в приемной, я быстро просмотрел его личное дело. – Он раскрыл папку, затем поменял положение ног. – Собственно, если бы вы не заехали, мне бы пришлось вам звонить. Учителя мальчика тоже обеспокоены. Похоже, у вашего сына проблемы со вниманием, несмотря на его отличные оценки. Они говорят, что он или спит на уроках, или пребывает в своем собственном мире. Хотя когда его спрашивают, он дает правильные ответы.

– Тогда почему это беспокоит учителей?

– Полагаю, из-за драк.

– Драк! Мне никто ничего не говорил насчет драк.

– Только в этом году уже было пять-шесть случаев.

– Почему это не довели до моего сведения? – с долей негодования спросила Маша.

– Мы не обращались к вам, потому что мальчик просил этого не делать.

– Но это смешно! Почему вы должны исполнять подобные просьбы?

– Минутку, доктор Фрэнк. В каждом случае было очевидно, что вашего сына спровоцировали и ему пришлось использовать кулаки как последнее средство защиты. В каждом случае известный задира по-детски дразнил вашего сына за его... э... уникальные способности. Это абсолютно однозначно. Ни в одном случае он не был виноват и не выступал зачинщиком. Соответственно мы сочли уместным с пониманием отнестись к его просьбе не беспокоить вас.

– Но его могли поранить, – сказала Маша, откидываясь на спинку стула.

– Это еще одна удивительная вещь. Несмотря на то, что Виктор не занимается спортом, он превосходно умеет постоять за себя. Одному из драчунов пришлось ретироваться с разбитым носом.

– Похоже, за эти дни я узнала о своем сыне много нового, – сказала Маша. – А у него есть друзья?

– Он предпочитает быть сам по себе. Фактически он не общается с другими учениками. В отношениях не присутствует враждебности. Просто он «идет своим путем».

Эти слова были неприятны Маше. Она надеялась, что в школе Виктор был общительнее, чем дома.

– Вы можете сказать о нем, что он счастливый ребенок? – спросила она.

– Сложный вопрос. Я не думаю, что он несчастлив. Но он никогда не выражает свои эмоции.

Маша нахмурилась. Шизоидные черты. Картина не улучшалась, а становилась хуже.

– Один из наших преподавателей математики, Раймонд Кавендиш, особенно заинтересовался Виктором. Он сделал все, что мог, чтобы проникнуть в ту сферу, которую он называл «внутренним миром мальчика».

Маша подалась вперед.

– Действительно? И ему это удалось?

– К сожалению, нет. Но вот почему я об этом заговорил. Кавендиш хотел вовлечь его во внешкольные занятия, в частности в спорт. Виктор особо не проявлял интереса, хотя у него безусловный талант в баскетболе и футболе. Но я согласен с Кавендишем: