Император (ЛП) - "РуНикс"

         В ответ ее пальцы ног скрутились на его бедре, в горле пересохло. Боже, она любила его, и прямо тогда она хотела, чтобы он насытился, прикоснулся, поглотил. Все сексуальные фантазии, которые она вынашивала для него втайне, выходили на первый план. Она не знала, куда он поцеловал бы ее, если бы она спросила, стоя на колене, как и он, но она хотела этого. Она хотела его.

         — Поцелуй меня, — прошептала она в промежутке между ними, ее сердце бешено колотилось.

         Его пальцы слегка сомкнулись вокруг ее лодыжки, его глаза прервали взгляд, чтобы проследить за линией ее ноги, остановившись на единственном маленьком шраме от ножа в середине бедра. Он наклонился вперед, его рот прижался к этому месту, и Амара почувствовала, как ее голова запрокинулась, дыхание с порывом вылетело, когда вся кровь в ее теле устремилась туда, чтобы поприветствовать его губы. Она крепче сжала его плечо, чувствуя, как его язык нежно лизнул маленький шрам. Ее сердце заикнулось, от этого движения между ног скапливалась влага, из-за чего ее глаза горели.

         Он отстранился, сжимая ее лодыжку, чтобы она посмотрела на него, его взгляд был таким горячим, таким голодным, что вызвал бунт, вспыхнувший ее внутренности. Его лицо находилось так близко к ее холмику, что она знала, что он мог почувствовать ее возбуждение.

         — Попроси меня поцеловать тебя, — снова произнес он, его кадык покачнулся над его воротником, его челюсти сжались.

         Она знала, о чем он спрашивал. Но точно понимала, куда направится его рот, если она попросит его еще раз, и хотя ей следовало остановить это безумие, она не могла. Ее тело, оставаясь ее телом, следовало его командам.

         Она сглотнула, почувствовав тяжесть в груди, ее соски затвердели, хотя его взгляд не обращал на них внимания. Скользя руками по его широким плечам, чувствуя под ладонями мышцы, прикрытые его пиджаком, Амара впервые запустила пальцы в его волосы, радуясь возможности прикоснуться к нему вот так.

         — Поцелуй меня, Данте.

         Его глаза вспыхнули, когда он положил левую руку на ее поясницу, поддерживая ее, и потянул за лодыжку, перекинув ее колено через плечо. Амара почувствовала, что откинулась спиной к стене, ее сердце заколотилось, когда он раздвинул ее ноги настолько, что разрез ее платья полностью раскрылся. Она почувствовала, как он пошевелился, нежно поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, прямо там, где бедро касалось ее киски, и на секунду почувствовала, как опасение пробегает по ее коже.

         Ее ладони вспотели, что она определила как один из первых признаков приступа паники.

         Нет.

         Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.

         В груди у нее сжалось, сердцебиение учащалось совсем по другой причине. Ее дыхание стало прерывистым. Темнота ползла по краям поля зрения, в легкие капала смола, отягощая их слишком сильно, что она не могла дышать.

         Голос доктора Дас вошел в ее голову.

         Секс естественен, Амара. Твоё знакомство с этим было травмирующим, поэтому, конечно, это повлияло на тебя. Ты можешь наслаждаться сексом, но говори со своим партнером. Сообщи ему, что работает, а что нет.

         Что, если он больше никогда не захочет этого делать?

         Она закрыла глаза, быстро моргая.

         — Нет, — она даже не осознавала, что это слово покинуло ее, когда чернота охватила ее видение.

         Он немедленно остановился, его глаза обратились к ней. Он посмотрел в ее лицо, и все, что он там увидел, должно было подействовать на него, потому что его взгляд смягчился. Он нежно поцеловал ее колено, прежде чем поставить её ногу.

         Пальцы Данте поглаживали свод ее ступней, переходя к нижней стороне, прослеживая шрамы, которые у нее там имелись, прежде чем надеть туфлю на нее и снова поставить ее ногу на пол.

         Чувство равновесия пошатнулось по нескольким причинам, Амара держала его за плечи для поддержки, как он делал то же самое с другой ногой, отодвигая ее балетки в коробке в сторону.

         Амара остановилась у стены, ее колени слегка дрожали на возвышении, когда он выпрямился. Проклятье, если бы тот факт, что он все еще возвышался над ней, покалывал её изнутри. Она не понимала, что только что произошло. Она хотела этого мужчину. Жаждала сделать с ним непослушные, греховные поступки и заставить его творить с ней непослушные дела. Ее паника не имела смысла. Но тогда это случалось редко.

         — Мне очень жаль, — прошептала Амара, чувствуя, как скручивает ее живот, ненавидя то, что она не знала, сделает ли ее отказ последней возможностью испытать что-то подобное с ним.

         Она должна была знать, что нельзя недооценивать человека, которым стал Данте Марони.

         — Тебе не о чем сожалеть, Амара.

         Он взял ее за пальцы и потащил к центру комнаты на шатающихся каблуках, поддерживая ее вес, печатая что-то на своем телефоне, прежде чем положить его в карман.

         — Это не так.

         Первые звуки песни заполнили комнату, когда он вывел ее, прижав румянец к своему телу, одной рукой придерживая ее, а другой на пояснице, знакомым образом он держал ее, когда они танцевали.

         — Как это работает? — она сглотнула, спрашивая у его плеча.

         — Это работает, когда ты останавливаешь меня, когда ты в этом нуждаешься, и я останавливаюсь. Или ты говоришь мне продолжать, и я продолжаю. Просто, вот так.

         — А если я продолжу останавливать тебя? — она озвучила единственный страх, который у нее был.

         — Тогда я останавливаюсь. Без вопросов.

         Амара прижалась носом к его плечу, вдыхая его древесный запах огня, который она любила, чувствуя опьянение, чувствуя себя красивой, чувствуя себя любимой.

         Сначала он начал их мягко покачивать, и она крепче сжала его плечо, сохраняя равновесие.

         — Отпусти, Амара, — он приставил свои губы к ее уху, произнося слова в ее мочку, его губы касались ее кожи, вызывая дрожь по спине. — Отпусти все в своей голове, — продолжал он, ведя ее вперед, а затем назад. — Чувствуй. Просто закрой глаза и чувствуй. Музыку. Этот момент. Меня.

         Амара почувствовала, как ее глаза закрываются, а сердце колотится.

         — Что, если я пострадаю? — прошептала она в его пиджак.

         Он отстранился, чтобы она могла видеть его, его глаза были серьезными, мягкими, искренними на ее глазах. Его лицо наклонилось ближе, и он нежно поцеловал ее губы.

         — Тогда я поцелую твои шрамы.

         И вот так, та маленькая часть ее сердца, за которую она держалась, принадлежала ему.

         В ту ночь они танцевали. В ту ночь они говорили.

         Он рассказал ей, как однажды хотел купить галерею в честь своей матери. Она рассказала ему о своей мечте, помогать людям исцеляться. Он рассказал ей о девушке с розовыми волосами, которую ему пришлось убить. Она рассказала ему, что видела, как он хоронил тело. Он рассказал ей о своем брате и своей любви к скульптурам. Она рассказала ему о Нерее и о том, как она медленно ее принимает.

         Он больше не целовал ее ниже шеи. Она не просила его об этом.

         Та ночь была идеальной.

         И наступило утро.

***

         Амара ждала в лесу у хижины, где она увидела его много лет назад.

         Она собиралась рассказать ему о предложении его отца и позволить ему разобраться с ним, как сказала ее мама.

         Она увидела, как он ушел с тропы, одетый в идеально выглаженные серые брюки и черную рубашку на пуговицах, его рукава были закатаны на предплечья, а глаза смотрели на хижину позади нее. Что-то темное пробежало в них, прежде чем он посмотрел на нее, его лицо было более стоическим, чем она привыкла.

         — Что случилось?

         Надежда внутри нее немного затрепетала, но она подавила ее.