На шаг сзади - Хеннинг Манкелль

Как только глаза его привыкли к темноте, он обнаружил, что он в павильоне не один. На диване кто-то спал, натянув на голову одеяло, так что видны были только черные волосы. Валландер вышел, закрыл за собой дверь и снова постучал. Не дождавшись реакции, он снова вошел в павильон. Спящий по-прежнему лежал к нему спиной. Он включил свет, подошел к дивану, взял спящего за плечо. Когда и на это не последовало реакции, он понял: что-то не так. Он повернул тело к себе – это была Иса Эденгрен. Он закричал, начал ее трясти, но она ни на что не реагировала. Дыхание ее было редким и тяжелым. Он попытался ее посадить, но она безвольно валилась на диван. Он положил ее и стал искать мобильник, пока не вспомнил, что после разговора с Анн-Бритт положил его на сиденье. Он сбегал за телефоном. Возвращаясь назад, на бегу набрал номер «Скорой помощи» и коротко описал дорогу.

– Думаю, это приступ какой-то болезни либо попытка самоубийства. Что мне делать, пока я вас жду?

– Следите, чтобы не прекратилось дыхание. Вы знаете, что в таких случаях делать, вы же полицейский.

Неотложка прибыла через шестнадцать минут. Валландер к тому времени дозвонился до Анн-Бритт – та еще не уехала в Треллеборг. Он попросил ее ехать в больницу и встретить «скорую» там. Сам он хотел остаться в Скорбю.

Проводив «скорую», он подошел к дому и подергал дверь. Заперто. Обошел с другой стороны – задняя дверь тоже заперта. Тут он услышал, что к дому подъехала машина. Он вернулся к парадному входу и увидел мужчину в резиновых сапогах и комбинезоне, вылезавшего из маленького «фиата».

– Я видел «скорую», – сказал он встревоженно.

Валландер представился и рассказал, что Иса, по-видимому, заболела. Он не хотел распространяться на эту тему.

– Где ее родители? – спросил он.

– В отъезде.

Ответ прозвучал уклончиво.

– Где именно? – спросил Валландер. – Их надо поставить в известность.

– Может быть, в Испании. Или во Франции. У них дома и там и там.

Валландер вспомнил про запертые двери.

– Я полагаю, Иса живет здесь же, когда они в отъезде?

Его собеседник отрицательно покачал головой.

– Как это понимать?

– Я в чужие дела не суюсь, – сказал тот и пошел к машине.

– Уже сунулись. – Валландер преградил ему путь. – А вы кто?

– Эрик Лундберг.

– Живете здесь?

Он показал на хутор в отдалении.

– Отвечайте на мои вопросы. Где живет Иса, когда родители в отъезде? Дома?

– Ей не разрешают.

– Как это – не разрешают?

– Она спит в павильоне.

– А почему ей не позволено спать в доме?

– Она как-то устроила дома вечеринку, когда их не было. Какие-то вещи пропали.

– А откуда вы все это знаете?

– Они с ней не очень-то хорошо обращаются, – заявил Лундберг. – Прошлой зимой, в десятиградусный мороз, они уехали и заперли дом. Павильон-то не отапливается! Она прибежала к нам, вся продрогшая, и жила у нас. Тогда она и порассказала кое-что. Правда, не мне, а жене.

– Тогда едем к вам, – сказал Валландер. – Мне важно знать, что она рассказывала.

Он отправил Лундберга вперед, сказав, что заедет через несколько минут, и пошел в павильон. Никаких упаковок от снотворных, никаких записок. Ничего примечательного не обнаружилось и в ее сумочке. Он последний раз осмотрелся и пошел к машине.

В кармане зажужжал телефон.

– Ее положили, – сказала Анн-Бритт.

– Что говорят врачи?

– Пока ничего.

Анн– Бритт обещала позвонить, как только что-нибудь прояснится. Он встал за машиной и помочился. Потом поехал к Лундбергу.

У крыльца лежала собака и подозрительно его изучала. Появился Лундберг, шуганул собаку и пригласил его в дом. Они прошли в уютную кухню. Жена Лундберга включила кофеварку. У Барбру – так ее звали – был выраженный гётеборгский выговор.

– Что с ней? – спросила она.

– Наш сотрудник сейчас с ней в больнице. Мне позвонят, как только что-нибудь будет известно.

– Она хотела покончить с собой?

– Пока рано что-нибудь говорить, – сказал Валландер. – Во всяком случае, разбудить ее мне не удалось.

Он присел и положил на стол телефон.

– Догадываюсь, что был прецедент, – сказал он, – потому что ты сразу спросила, не попытка ли это самоубийства.

– Семья самоубийц, – неприязненно сказал Лундберг и осекся, как будто пожалел, что проговорился.

Барбру Лундберг поставила кофейник на стол.

– Ее брат покончил с собой два года назад, – сказала она. – Ему было всего девятнадцать. Иса на год младше Йоргена.

– А как это произошло?

– Лег в ванну, – сказал Лундберг, – перед этим написал записку родителям, чтобы они катились ко всем чертям. Потом включил тостер в розетку для электробритвы и опустил в ванну.

Валландеру стало не по себе. Он припомнил, что уже слышал эту историю.

Потом вдруг вспомнил и другое: следствие вел Сведберг и дал уверенное заключение – самоубийство либо несчастный случай. Часто бывает трудно отличить одно от другого.

На старинном диване у окна лежала газета. Валландер заметил ее, еще когда вошел в комнату – на первой странице была фотография Сведберга. Он взял газету. На этот вопрос он хотел получить ответ немедленно. Развернув газету, он показал на фотографию:

– Вы, наверное, читали, что в Истаде убили полицейского.

Ему даже не понадобилось спрашивать.

– Он был здесь с месяц назад.

– У вас или у Эденгренов?

– Сначала у них, потом у нас. Как и вы.

– И тогда родители тоже были в отъезде?

– Нет.

– То есть он с ними встречался?

– Мы же не знаем, с кем он говорил. Но в отъезде они по крайней мере не были.

– А почему он тогда заходил к вам? О чем спрашивал?

Хозяйка с певучим гётеборгским выговором присела к столу.

– Он спрашивал о вечеринках – тех, что Иса устраивала для своих друзей, пока родители не выкинули ее из дому.

– А больше ни о чем не спрашивал, – вставил муж.

Валландер насторожился. Наконец-то появилась надежда понять странные действия Сведберга этим летом.

– Я хотел бы, чтобы вы как можно подробнее вспомнили вопросы, которые он задавал.

– Месяц – срок немалый.

– Вы сидели здесь же, в кухне?

– Да.

– Могу предположить, что пили кофе.

Барбру улыбнулась:

– Ему понравился мой бисквит.

Валландер ощупью продвигался вперед.

– Значит, это было сразу после Иванова дня?

Супруги переглянулись, словно надеясь, что другой помнит лучше.

– В первых числах июля, – сказала Барбру. – Точно, в первых числах июля.

– Значит, конец июня или самое начало июля. Сначала заехал к Эденгренам, а потом – к вам.

– Он приходил с Исой. Но она болела.

– Чем?

– Что-то с животом. Лежала целую неделю. Такая бледная была, просто ужас.

– Значит, Иса тоже присутствовала при разговоре?

– Она только проводила его и сразу ушла.

– И он спрашивал вас о вечеринках?

– Да.

– А что он спрашивал?

– Спрашивал, знаем ли тех, кто у нее бывает. Но мы, понятно, не знаем.

– Почему «понятно»?

– Молодежь. Приезжали на своих машинах отовсюду, а потом разъезжались.

– Что он еще спрашивал?

– Бывали ли у них маскарады, – сказал Эрик Лундберг.

– Так и спросил?

– Да.

– Ничего и не так, – вмешалась Барбру. – Он спросил, наряжались ли они.

– И как – наряжались?

Они с удивлением поглядели на Валландера.

– И вы туда же. Откуда нам знать? – сказал Эрик. – Они нас не приглашали. В окна мы не подглядываем. Видели только то, чего нельзя было не увидеть.

– Но что-то вы, значит, видели?

– Дело было осенью. Темно. Что можно разобрать в темноте?

Валландер замолчал и задумался.

– А других вопросов он не задавал?

– Нет, больше ничего. Сидел и лысину чесал авторучкой. С полчаса посидел, извинился и уехал.

Зазвонил мобильник. Это была Анн-Бритт.

– Ей промывают желудок.

– Значит, попытка самоубийства?

– По ошибке столько снотворных не проглотишь.

– Врачи уже дали заключение?

– Она без сознания, что, по их мнению, указывает на отравление.

– Она выживет?

– Плохих прогнозов я не слышала.

– Тогда можешь ехать в Треллеборг.

– Я тоже так решила. Увидимся позже.

Он нажал кнопку. Они смотрели на него с тревогой.

– Все будет нормально, – сказал Валландер. – Но я должен найти ее родителей.

– Они оставляли какие-то телефоны, – сказал Эрик и поднялся.

– Просили позвонить, если что случится с домом, – сказала Барбру Лундберг.

– А если Иса заболеет?

Барбру пожала плечами. Эрик протянул Валландеру листок бумаги. Тот записал два номера.

– А можно ее навестить в больнице?

– Думаю, что можно. Только подождите до завтра. Так будет лучше.

Эрик Лундберг вышел его проводить.

– А ключи от дома они не оставляли?

– Они? Разве они кому доверят ключи!

Валландер попрощался и вернулся на хутор Эденгренов. В течение получаса он методично осматривал павильон, не зная, что, собственно, ищет. Потом сел на диван, тот самый, на котором нашел Ису.