Строитель - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отжали у Шаробера — короля венгерского золотые шахты и вот-вот начнётся выпуск своей монеты? Просто замечательно.
Нашли и вскоре начнёт поступать во Владимир полевой шпат? Расчудесно. Фарфор — это вообще запредельные деньги принесёт и обрушит экономику главного врага русских во все времена — Китая.
Научились делать бумагу не хуже китайской (и это будет вторым гвоздём в крышку гроба для Китая)? Очень вовремя. И если удастся ещё чуть улучшить качество и сохранить секрет надолго, то реки серебра потекут не в Китай, а в Русское королевство.
Научились делать стекло? Даже цветное? Тоже плюс в экономику. Теперь только опять организовать закрытый город осталось, чтобы секрет не убежал к соседям и деньги и сюда потекут. То, что сейчас учатся кузнецы из Возвягля делать изделия из стекла — это не утечка технологии. Они не смогут повторить весь процесс, не имея огнеупорного кирпича и тиглей из каолина. Они не смогут повторить процесс варки стекла не имея соды. Они не выплавят хрусталь не зная, что этот тёмно-коричневый тяжёлый порошок, имеющий тонкий характерный запах озона — оксид свинца. Или жёлтый порошок, что получают при пропускании воздуха через свинец при 600 градусов — это тоже оксид свинца. Не смогут связать эти два порошка с хрусталём.
Делать бусы из уже готового стекла, да пожалуйста. А в дальнейшем и тарелки, стаканы и прочие вазы. Делайте на здоровье, зарабатывайте деньги, повышайте мастерство, изобретайте новые изделия. Флаг в руки. Но сбежать в Венгрию и открыть там стекольное производство не получится. Без каолина — это вообще архисложная задача. А сода? Её сейчас просто никто не сможет сделать. Там, в Мурано, сжигают какое-то редкое растение. И оно в России, или на Руси пока, вряд ли растёт. И морские водоросли пока не очень доступны. (Наземные растения чаще всего солянки или водоросли (обычно виды фукусов) собирали, сушили и сжигали. Затем золу «выщелачивали» (промывали водой) с образованием щелочного раствора. Этот раствор кипятили до сухого остатка, чтобы создать конечный продукт, который назвался «кальцинированной содой»).
Но все эти полезные ископаемые и прибыльные и нужные производства ерунда по сравнению с находкой каменного угля. Развитие государства определяется количеством потребляемой энергии. А ещё возможностью эту энергию производить или добывать. Сейчас вокруг Владимира с огромной скоростью сводятся леса, а ведь он ещё даже ни одного заводика мелкого не построил, сплошные кустарные мастерские. И за год столько древесного угля перевёл, что теперь леса нужно десятилетиями восстанавливать. Да, профессор Виноградов это дело на самотёк не пустил и приличное количество лесников сажает кедры и дубы на месте порубок и не только вокруг Владимира, но и по всем его четырём княжествам, а теперь отправятся и в Болоховское. Только кедру или дубу расти до взрослого состояния лет пятьдесят. Даже первых шишек не увидит. Ему сейчас тридцать четыре, плюс пятьдесят. Далеко за восемьдесят годков будет. Столько сейчас не живут.
По этой самой причине, как только гонец примчался и сказал, что в третьей яме на глубине тридцать восемь метров или пятнадцати с небольшим сажен упёрлись в слой чёрно-бурого камня, так Андрей Юрьевич бросил выплавку стекла на Ероху, а производство бумаги из разных солом на Глеба Зеремееича и понёсся к Червонограду.
Событие тридцать третье
Пришлось на жеребце «Рыжике» мчаться, а не в любимой телеге, потом пересаживаться на «Ворона», но и тот стал спотыкаться в конце, и последнюю четверть пути Андрей Юрьевич вообще на кляче почти трусил, конфискованной на почтовой станции или яме.
Успел до темноты и даже в шурф спустился профессор. Вообще так себе удовольствие, хоть рука византийского математика чувствовалась. Спускали его на настоящем кресле. Только с тремя ножками, очевидно для устойчивости. А так все атрибуты и спинка, и подлокотники есть. А вот на глубине в сорок метров, в окружении черного пласта угля, чувствовал себя профессор Виноградов каким-то пришибленным. Давила на него земля со всех сторон, хоть диаметр шурфа был в районе пяти метров. Света почти не было, и в стены были вбиты колышки, на которых подвесили керосинки. Света от них чуть, стёкол-то нет ещё, зато бонусом — запах горелого керосина.
Потому Андрей Юрьевич быстренько осмотрел стены поковырял кайлом уголь, оценил его твёрдость и неуступчивость, и назад залез в кресло и стал дёргать за верёвку. Желая помочь воям побыстрее его оттуда достать, профессор оттолкнулся ногами от угольной черноты и… Кресло стало вращаться. Сначала несколько оборотов в одну сторону, потом подумает и в другую айда вертеться. Вылез Андрей Юрьевич с полным набором расстройства вестибулярного аппарата. Подташнивало и весь мокрый от испарины.
— Исаак, мать твою греческую, ты не мог придумать чтобы кресло не вращалось! Включи мозги! — набросился на улыбающегося математика профессор Виноградов.
— Так ни разу…
— Ладно, чёрт с ним. Теперь нужно придумать конвейер.
— Что?
— О, это великое изобретение руссов!!!
С утра Андрей Юрьевич осмотрел два других шурфа. И остальные постройки и недостройки лагеря или даже будущего города Червонограда. А ведь молодцы хроноаборигены. Порядок покруче орднунга. Над всеми тремя шурфами установлены дощатые крыши. Во всех по два подъёмника и, кроме того, вдоль стенки висит длинная верёвка — пеньковый канат, который человека выдержит. Он служит для двух целей, как сотник Ворон пояснил, на нём узлы с саженями навязаны, измеряют так глубину, а в случае обрушения стен можно будет попробовать работающим внизу выбраться самостоятельно. Вдруг с подъёмниками что случится.
На более южной шахте, где всё время работают по два ордынца, сменяясь каждые три часа, углубились на тридцать метров. Там попали на твёрдый песчаник и приходится частенько киркой работать.
На шахте, что вынесена на полкилометра от реки глубина уже сорок метров, но до угля не добрались, а возможно, что там его и нет. Неизвестно же как пласт залегает. Но судя по тому, что уголь там, в далёком будущем, добывали миллионами тон в течении десятков лет, там должно быть этого угля больше, чем стопятьсот миллионов. Эверест меньше будет, если весь добытый уголь в одну гору сложить.
— В этой яме мои люди, — похвастал староста Любомир, — заплатить бы, княже, вона сколько прошли, больше татаровей.
— Обязательно. Сейчас сотнику Ворону дам команду. Пусть дальше копают. Уверен скоро и они на уголь
