Егерь. Девушка с Земли - Максим Хорсун

— А аксла эта, венценосная, ничего с тобой больше не сделала? — спросил егерь.

— Ммм… Не помню… Вроде к руке прикоснулась… Уколола чем-то. Не больно совсем…

— В правую уколола? На сгибе локтя?

— Да, кажется… А откуда ты знаешь?

— Вот, смотри! — Он протянул правую руку, ткнул пальцем в крохотную припухлость на локтевом сгибе. — Есть у тебя такое?

Реми вскочила, как ужаленная мореной, уставилась на свою руку.

— Есть, — проговорила она. — Что это такое, Эндрю?

— Надеюсь, ничего страшного, — отозвался тот после некоторого раздумья. — Вряд ли твоя венценосная хотела нас убить. Для этого у нее была масса других способов… Скорее всего, она взяла у нас кровь…

— Зачем?!

Скворцов хмыкнул.

— Зачем берут кровь? — проговорил он. — Для анализа, разумеется… Может, не взяла, а наоборот — впрыснула что-то…

— Что именно?

— Не знаю, — отозвался егерь, — но предполагаю, что какой-то афродизиак… Не зря же мы так… завелись…

Ремине хотелось съязвить: ну да, с тобой можно только под афродизиаком, но остереглась. Она читала, что мужчины могут простить многое, но только не намек на свою мужскую несостоятельность. Нужно было срочно переводить разговор на другую тему.

— Можно теперь я спрошу, Эндрю?

— Да, ми… — он чуть было не сказал «милая», но во время поперхнулся.

Ремина постучала ему по спине твердым кулачком и продолжала:

— Это правда, что из всей роты капитана Кемпнера на Немезиде выжили только он и… ты?

Скворцов чертыхнулся про себя.

— Кто тебе это сказал?

— Об этом вопила тварь со щупальцами… голосом Джойса, как я понимаю…

Егерь вздохнул.

— Выходит, ты тоже слышала, — проговорил он. — А я думал, что…

— Ну? Так это правда?

Скворцов кивнул:

— Да…

— Зачем же ты мне соврал?

— Не совсем…

— Что не совсем?

— Соврал не совсем… С Немезиды вернулось трое… В том числе и сержант Кумбс…

20

Сержант Кумбс привалился спиной к древесному стволу, дрожащими пальцами вытащил сигареты. Вернее — серую вонючую кашицу, в которую превратилась пачка «Кэмела».

Блин, последняя заначка…

Кумбс стряхнул ее с пальцев, с надеждой посмотрел на Скворцова. Тот едва заметно покачал головой. В этих промозглых джунглях они научились понимать друг друга с полувзгляда. Да и не стоило лишний раз разевать пасть, если не хочешь, чтобы ее заткнули стрелой, как это случилось с Вудом.

Рядовой Вуд любил поржать по поводу и без повода. Кумбсу всегда казалось, что это не доведет жизнерадостного негра до добра. Так и вышло. Глядя на то, как Стражеско мучается с рацией, Вуд начал хихикать, будто чокнутый. Все произошло мгновенно. Хруст, короткий всхлип, и вот уже рядовой пригвожден к дереву, как бабочка иголкой. Туземная стрела пробила его смеющийся рот, вышибив редкие прокуренные зубы, а заодно и мозги.

Ребята, не дожидаясь команды, открыли огонь из всех стволов, да что толку… Посекли ветки, ободрали кору на паре-тройке деревьев, и все! Тот, кто стрелял в рядового Вуда, непостижимым образом оказался вне досягаемости стрелкового оружия мобильного подразделения звездной пехоты.

Капитан Кемпнер долго бесновался из-за этого, но сделать ничего не мог. Они давно уже перестали быть бравыми вояками. Они превратились в стаю затравленных шакалов, способных лишь огрызаться. Смерть Вуда была далеко не первой в отряде и стала далеко не последней. И не самой экзотической. Связиста Стражеско подстерегла ловчая яма, утыканная кольями. Якимото утонул в болоте. Райскин рехнулся и учинил самострел. Насрулло сожрали мелкие пернатые гады, близкие эволюционные родственники проклятых «попугаев» — аборигенов Немезиды.

Насчет эволюционных родственников объяснил сержант Скворцов, головастый парень, экзобиолог по гражданской специальности. Он кое-что понимал в происходящем. Сам капитан Кемпнер советовался с ним. Иначе бы они не добрались до места посадки шаттла-эвакуатора. Вернее, до того места, где он должен был сесть, черт побери этих летунов!

Они вышли к взлетно-посадочной просеке еще на рассвете. Капитан Кемпнер и два сержанта: Кумбс и Скворцов. Все, что осталось от роты численностью в двадцать человек. Что они искали на этой богом забытой планете, знал лишь капитан Кемпнер. Что-то весьма важное, надо думать. Кемпнер словно взбесился. Убивал пернатых направо и налево, не обращая внимания на пол и возраст…

Не сержантское дело рассуждать о том, что должно, а чего не должно делать начальство, но, положа руку на сердце, следовало признать, что в лице капитана Кемпнера оно совершило большую ошибку. Если бы довелось ему, Кумбсу, командовать отрядом на этой мерзкой планетке, он бы прочесал заданный квадрат, порасспросил бы аборигенов и убрался подобру-поздорову на десантный корабль. Может быть, без потерь личного состава и не обошлось бы, чужая планета — это чужая планета! Но не семнадцать же человек за один рейд, блин горелый!

Кумбс покосился на капитана. Тот сидел, нахохлившись, под наброшенной на кустарник маскировочной сеткой и остервенело крутил верньеры полевой рации. Шесть часов кряду он пытался запросить шаттл для эвакуации, но тщетно. В эфире было пусто, только трещали грозовые разряды, предвещая очередной ливень.

Боже, какие на Немезиде ливни! Сплошная, непрошибаемая стена воды. Даже влагонепроницаемые комбинезоны от нее не спасают. Пять человек они потеряли в первый же ливень. Парней смыло стремительным, похожим на цунами, наводнением. Остальным удалось закрепиться на деревьях и выжить. Неудивительно, что капитан рассвирепел, когда обнаружил на верхушках тех же самых деревьев гнездовья «попугаев». Вырвал у Райскина огнемет и тетратиловой струей прошелся по домам-гнездам ни в чем не повинных аборигенов.

С этого момента отряд преследовали сплошные неудачи. Словно «попугайские» духи прокляли звездных пехотинцев. Во всяком случае, смерть шла за разведчиками по пятам. Трое солдат были задушены лианами. Скворцов объяснил потом, что следует опасаться контактной сети, которую хищные лианы распускают по земле. Зацепишь такую случайно, и прочные, как стальные тросы, растения-паразиты оплетут тебя в мгновение ока.

Кемпнер снова решил покарать дикарей. На этот раз он не спешил. Он позволил себе насладиться пытками. Хилые с виду, безответные создания в ярких перьях умирали молча. Даже бывалого Кумбса выворачивало наизнанку. Запах горелого пера и расширенные на всю ширину треугольных глаз зрачки теперь мерещились сержанту даже наяву. Рядовой Робин, санинструктор отряда, оказался еще более чувствительным. Он попытался помешать капитану, и тот в него начал стрелять. Да, видно, у самого руки тряслись. Промахнулся.

Робин сбежал. Дезертировал. И скорее всего, давно сгинул. Потому что после того началась настоящая бойня. Первая стрела пригвоздила Вуда. Следующие стрелы летели со всех сторон. Они пробивали бронежилеты, каски и все, что было под ними. Ответный огонь не причинял невидимым стрелкам ни малейшего вреда. По крайней мере, ни одного убитого из автомата, ручного пулемета или теплового ружья пехотинцы не видели. Только — стрелами!

Капитан Кемпнер задремал, клюнул носом, но вдруг вздрогнул, открыл глаза. Тронул верньер настройки, чуть-чуть довернул. Что-то быстро забормотал одними губами. Кумбс и Скворцов переглянулись: неужто шаттл объявился? И точно! В обложенном свинцовыми тучами небе родился гул. Он усиливался с каждой минутой. Перекрыл надоедливый, выматывающий душу шелест дождя. Наконец горячий ветер согнул верхушки деревьев, всполошил мелких летающих тварей. Шаттл зашел на посадку.

Капитан знаками показал Кумбсу: ты первый! Сержант кивнул, перехватил покрепче автомат и пополз между замшелыми валунами, за которыми они отсиживались. Кумбс надеялся, что аборигены испугаются шаттла. Ведь «попугаи» не любят огня…

Стрела чиркнула по камню, словно свинцовая пуля, — гранитная крошка простучала по сержантской каске. Кумбс, не глядя, дал очередь в лесной полумрак. Его поддержал Скворцов, который полз следом. В ответ посыпались стрелы. Одна пробила наплечник Кумбса и задела кожу. Вторая зацепила вскользь по каске. Сержанту показалось, что его двинули по башке молотком.

Как это у них получается? Видел Кумбс эти стрелы. Обыкновенные дикарские дрючки с обсидиановыми наконечниками. Совершенно непостижимо, как «попугаи» умудрялись метать их с такой силой. Хилыми своими ручонками… Колдовство, не иначе! Кумбс вспомнил, как он пытался хохмы ради согнуть лук, который он подобрал у подножия «попугайского» гнездовья. У него ничего не вышло! У чемпиона батальона по силовому троеборью — не вышло! Колдовство, точно колдовство…

Вот и просека. Точнее — вытянутая проплешина, выжженная тетратилом. А посредине — шаттл. Радующая плавностью линий и техническим совершенством машина. Чуть покачивается на амортизаторах вдоль продольной оси. Движки на консолях горячие — дождевые капли испаряются на подлете. И десантная аппарель опускается медленно… У Кумбса даже пятки зачесались, так захотелось почувствовать под ногами надежную сталь корабельной палубы, а не эту гниль, в которой он сейчас лежит, стараясь слиться с лесной подстилкой.