Спящая кукла - Джеффри Дивер

– Да?

Не сводя глаз с внутреннего полутемного помещения магазина, Дэнс попросила:

– Вы не могли бы выйти?

– Гм, конечно.

– Внутри кто-нибудь есть?

– Нет. Что?..

Полицейский прошел мимо нее в помещение магазина и зажег свет. За ним вошла Дэнс. Они быстро осмотрели крошечный домик и пришли к выводу, что он пуст.

Дэнс извинилась перед женщиной за беспокойство.

– Не стоит извинений, – ответила та. – Как страшно! И куда они, по вашему мнению, скрылись?

– Мы ведем поиск. А вы видели, что произошло?

– Нет. Я была внутри. Я выглянула из окна, увидела горящую машину и сразу вспомнила пожар в цистерне из-под нефти несколько лет назад. Тоже был ужас. Вы видели его?

– Да. Я видела его из Кармела.

– Мы знали, что цистерна пустая. Или почти пустая. Но мы все до смерти перепугались. А провода… С электричеством не шутят.

– Значит, вы не работаете?

– Да. Я сегодня собиралась пораньше уйти. Неизвестно, сколько еще времени шоссе будет закрыто. Сейчас туристам не до развлечений. Когда напротив горит электростанция.

– Думаю, вы правы. А скажите мне, пожалуйста, почему вас заинтересовало, куда они могли скрыться?

– О, ну он ведь очень опасен! Надеюсь, его скоро схватят.

– Но вы сказали – «они». Откуда вам было известно, что он не один?

Пауза.

– Я..

Дэнс смотрела ей прямо в глаза, улыбаясь, но очень пристально.

– Вы ведь говорили, что ничего не видели. И выглянули в окно, только когда услышали сирену.

– Кажется, я с кем-то разговаривала. На улице.

Кажется…

Выражение, характерное для лжи. Бессознательно женщина полагает, что она всего лишь высказывает мнение, а не лжет.

– И с кем вы разговаривали? – продолжала Дэнс.

– Да я их не знаю.

– С мужчиной или женщиной?

Вновь пауза.

– Девушка, женщина. Не из нашего штата.

Она отвернулась и стала тереть нос – сочетание раздражения с отрицанием.

– А где ваша машина? – спросила Дэнс.

– Моя?..

Взгляд играет двойственную роль в кинесическом анализе. Среди многих сотрудников полиции существует мнение, что если вы смотрите на подозреваемого, а он отводит глаза влево, значит, он лжет. Дэнс понимала, что это не более чем старые следовательские сказки. Взгляд, отведенный в сторону – в отличие от поворота тела или лица от допрашивающего, – не имеет никакого отношения ко лжи. Направление взгляда слишком легко контролировать.

И все-таки глаза могут очень многое сообщить.

Дэнс, беседуя с женщиной, обратила внимание на то, что та постоянно поглядывает на одно и то же место на стоянке. И всякий раз демонстрирует характерные признаки стресса: переминается с ноги на ногу, сжимает пальцы. Дэнс поняла: Пелл угнал ее машину и предупредил, что если она кому-нибудь что-нибудь расскажет, то он вместе со своим пресловутым таинственным сообщником убьет и ее, и всю ее семью. Старая схема, отработанная еще с водителем фургона «Уорлдуайд экспресс».

Дэнс вздохнула. Все складывалось не в их пользу. Если бы женщина сообщила о происшедшем, как только они прибыли сюда, возможно, они уже захватили бы Пелла.

«Или если бы я сразу не поверила надписи „ЗАКРЫТО“ и постучалась в магазин», – добавила она про себя с досадой.

– Я… – Женщина начала плакать.

– Я вас понимаю. Не бойтесь, мы обеспечим вашу безопасность. Какая у вас была машина?

– Темно-синий «форд-фокус». Три года. На бампере у него стикер о глобальном потеплении. И вмятина на…

– И куда они поехали?

– В северном направлении.

Дэнс записала номер машины, сообщила его О'Нилу, который, в свою очередь, передал диспетчеру офиса шерифа, а тот должен был оповестить уже все посты на дорогах.

Пока продавщица договаривалась с подругой о том, что до поимки Пелла поживет у нее, Дэнс смотрела на облако дыма вокруг «тандерберда». Она злилась на себя. Ведь она сделала правильные выводы из информации, полученной от Эдди Чанга, и они разработали неплохой план. И все впустую.

К Кэтрин подошел Ти-Джей вместе с менеджером ресторана. Он рассказал им то, что произошло, явно опустив несколько деталей, вероятно, свидетельствовавших о том, что он невольно дал понять Пеллу, что на него вышла полиция. Дэнс не винила его. Она по допросу помнила, насколько внимателен и проницателен Пелл.

Менеджер описал женщину, сопровождавшую Пелла, охарактеризовав ее как довольно худую, неброскую, но по-своему привлекательную. Она все время с обожанием смотрела на Пелла. Поначалу он подумал, что перед ним парочка, решившая провести в Калифорнии медовый месяц. Женщина буквально не отрывалась от своего спутника. На вид ей около двадцати пяти лет. Менеджер добавил, что в течение всего обеда они рассматривали карту.

– Какую?

– Карту округа Монтерей.

К ним подошел еще и Майкл О'Нил. Он захлопнул телефон со словами:

– Никаких сообщений о «фокусе». Но в условиях эвакуации с шоссе они могли просто затеряться среди других машин. Черт, они могли повернуть на юг и проехать прямо мимо нас!

Дэнс вызвала Карранео. Голос у него был усталый. День для парня выдался тяжелый, но он еще не закончился.

– Выясни все, что можешь, относительно «тандерберда». И начинай обзванивать мотели и пансионы от Уотсонвилля до Биг-Сер. Узнай, не зарегистрировалась ли там какая-нибудь блондинка и не указала ли в регистрационном бланке в качестве своей машины «тандерберд». А может быть, кто-нибудь просто видел «тандерберд». Если автомобиль украден в пятницу, она должна была регистрироваться в пятницу, субботу и воскресенье.

– Хорошо, агент Дэнс.

Кэтрин стояла рядом с О'Нилом, и оба смотрели на запад поверх залива, вода в котором была удивительно спокойной. Солнце огромным плоским диском низко повисло над Тихим океаном, но его безжалостные лучи уже не жгли так, как днем. Туман еще не упал, но вечернее небо покрылось дымкой. Залив Монтерей казался плоской голубой пустыней.

– Пелл идет на очень большой риск, оставаясь здесь, – произнесла Дэнс. – Значит, у него есть какое-то важное дело.

И именно в этот момент Кэтрин позвонил человек, который, как она сразу же поняла, мог кое-что знать относительно планов преступника.

Глава 17

В Калифорнии, наверное, десять тысяч улиц с названием Миссия, и Джеймс Рейнольдс, в прошлом прокурор, ныне пенсионер, который восемь лет назад добился осуждения Дэниэла Пелла, жил на одной из самых красивых улиц с таким названием.

Она располагалась не в самой притягательной части Кармела, которая по выходным привлекает массы туристов (каковых местные жители одновременно и любят, и ненавидят). Рейнольдс жил в рабочем районе Кармела, но отнюдь не в его пролетарской зоне. Он владел тремя акрами очень дорогой и уютно расположенной земли неподалеку от Барн-Ярда, шикарного многоуровневого торгового центра, где можно приобрести практически все – от драгоценностей и произведений искусства до сложных кухонных принадлежностей, подарков и сувениров.

Дэнс выехала на длинную подъездную дорожку, размышляя о том, что люди, владеющие такой дорогой недвижимостью, принадлежат либо к элите нуворишей – к касте нейрохирургов или умников, переживших перетряску кадров в Кремниевой долине, – либо к давним обитателям этих мест. Рейнольдс, зарабатывавший себе на жизнь прокурорской профессией, явно относился ко второй группе.

Загорелый лысеющий мужчина лет шестидесяти пяти встретил ее у дверей и провел внутрь.

– Моя супруга на работе. У волонтеров. Я сам готовлю обед. Проходите на кухню.

Следуя за ним по коридору ярко освещенного дома, Кэтрин рассматривала историю прокурора Рейнольдса, запечатленную во множестве фотографий, развешанных по стенам. Школа, юридический факультет Стэнфордского университета, свадьба, два сына, дочь, их школьные выпуски.

Самые последние фотографии еще предстояло вставить в рамки. Она кивнула на стопку снимков, на самом верху которой лежало фото молодой, очень красивой блондинки в великолепном белом платье в окружении подружек на свадьбе.

– Последний птенец, вылетевший из гнезда. – Прокурор поднял большой палец и широко улыбнулся. – А как у вас?

– О, свадьбы для меня отдаленная перспектива. Пока у меня на повестке дня старшие классы.

Кроме того, Кэтрин заметила множество газетных вырезок в рамочках: заметки о наиболее крупных обвинительных приговорах, которых он добился как прокурор. Но, к своему удивлению, она увидела там и статьи о тех процессах, которые Рейнольдс проиграл. От него не укрылось, что она смотрит как раз на одну из них, и он усмехнулся.

– Победы – чтобы тешить гордыню; поражения – для смирения. Иногда я бываю вынужден признать, что многому научился на процессах, на которых обвиняемые были признаны невиновными. Однако случается, что присяжным просто все безразлично, и в таких случаях они предпочитают проголосовать за оправдательный вердикт.