Артистка, блин! - Екатерина Вильмонт

— Я в принципе согласна, а что касается мужа, я с ним должна поговорить, его сейчас нет.

— Хорошо, в таком случае мы будем вам звонить. Спокойной ночи, Варя!

Он передал трубку жене.

— Варь, а может, мы с тобой вдвоем как‑нибудь встретимся, может, выберешь часок‑другой, пообедаем где‑нибудь в шикарном месте…

— Марьяна, ты по‑русски понимаешь? У меня не бывает сейчас этих двух часов. Съемки подходят к концу!

— Да ладно, не злись! Но обещай, что поговоришь со Стасом.

— Если будет такая возможность в ближайшие дни.

— Ладно, чувствую, ты устала. Тогда спокойной ночи!

— Ага!

Варе было смешно. Какой же Стас умный. Зато Марьянка и вправду дура. Может, при виде такого мужика, как Стас, ее престарелый олигарх, наоборот, загорится… Смешно, ей‑богу!

Когда она проснулась от звонка будильника, Стас спал рядом и даже не пошевелился. Предплечье у него было заклеено пластырем. И вид измученный. Она тихонечко встала. Побежала на кухню. На столе лежала записка: «Варежка, не буди меня, мне сегодня к одиннадцати. Соскучился смертельно!»

Варя приняла душ, привела себя в порядок, наскоро перекусила и поставила в аэрогриль кашу из проделки, она как раз сварится к моменту его пробуждения. Стас обожает размазню.

Снизу позвонил водитель. Варя заглянула к Стасу. Он спал, она поцеловала его в заклеенное предплечье. И выбежала из квартиры. Бедный, он и так весь в шрамах, а теперь вот опять… Но раз просто заклеили, значит, ничего страшного. Она твердо верила, что маленькая беда отводит большую.

Подойдя к гримерке, Варя услышала голоса. Значит, придется немного подождать, решила она и села за занавеской. Лиза гримировала какую‑то женщину. Варя прислушалась. Голос незнакомый. Вероятно, кто‑то на эпизод… Лиза с восторгом рассказывала о вчера увиденном «Аватаре».

— То есть такой кайф, такая мегакрасота! Просто супер! Что это Варвара задерживается? На нее непохоже!

— Слушай, а это правда, что она с Симбирцевым связалась?

— Ты что? У них же мегалюбовь!

— Интересно, надолго этой мегалюбви хватит?

— Поживем—посмотрим!

— А ты как считаешь, она чего‑то стоит?

— В каком смысле?

— Как актриса?

— Супер! Она как актриса супер!

— А мне кто‑то говорил, совсем пустышка, просто Шилевичу приглянулась, он ведь уже старенький, вот она его и завела!

— Какой же он старенький? Всего пятьдесят шесть. И потом, хотела бы я знать, кто у нас такую вонь разводит? Ты, небось, от Макса это слышала, да?

— При чем тут Макс? По Москве слухи ходят, а дыма без огня не бывает!

— Знаешь что, красотуля, ты еще рылом не вышла сплетни пережевывать!

— Ладно тебе, Лиз, я сама видела съемку вчера. Ничего особенного, просто везучая девка и все! Нашла кому вовремя дать и умеет шифроваться! А Симбирцев это так, что называется, грех прикрыть! Не очень‑то радостно из заграничной жизни на русского алкаша нарваться! Вот увидишь, закончится проект, и разбегутся они… Ну, если она не вовсе дура… Вот объясни мне, чего с ним‑то так носятся?

— Потому что он мегаартист! А ты просто от зависти лопаешься!

— Ой, держите меня! Есть чему завидовать! Спать со стариком и притворяться влюбленной в алкаша!

— Ну все, ты меня достала! Свободна!

— Лиза, побойся бога, что за рот ты мне нарисовала?

— Я нарисовала нормально, но я не виновата, что у тебя изо рта мегажабы скачут! Ой, Варь, ты давно тут сидишь?

— Минут десять.

Загримированная девушка ойкнула и убежала.

— Все слышала?

— Все!

— Ништяк, это неизбежно в нашем деле! Зависть, куда денешься! Садись, все успеем, Романыч с генеральным встречается. Будет через час.

— Черт, знала бы, успела бы Стаса завтраком покормить, как жалко…

— Ой, Варька, достанется вам! Так полоскать будут! Какая‑нибудь бывшая жена напишет в «Караване», какой он хам и мегаподонок и вообще… Только ты не верь, он отличный парень!

— Ты же сама меня им пугала! — со смехом напомнила Варя.

— Ну, он не сахарный вообще‑то. Но я тебе так скажу — если выбирать между Димой и Стасом, хотя Димка красавец невозможный, я бы выбрала Стаса!

— Почему?

— Понимаешь, на самом деле для жизни оба не годятся, артисты, но в Стасе мужика очень много, и играет он в основном настоящих мужиков, но это у него природное, я думаю, он и в жизни мужик, а Дима… он тебе любого мужика сыграет, а в жизни… черт его разберет.

— Дима хороший! Он друг. А Стас…

— Ой, Варька, с тобой вообще нельзя про Стаса говорить! У тебя такие глаза делаются… Умереть — не встать!

— Лиз, а кто эта девица?

— Какая девица? А, эта… Да так, лицо в толпе… Завистью так исходит, что ни фига у нее не выйдет. Как и у Макса, кстати.

— Да он же все время снимается…

— Скоро перестанет.

— По‑твоему, успеха только хорошие люди добиваются?

— Да нет… Просто у некоторых хватает ума играть в жизни хороших людей. А такое явное мерзавство…

— Хорошее слово — мерзавство! — улыбнулась Варя.

В гримерную заглянула Надежда Михайловна.

— Варежка, привет! Ты скоро?

— Ой, Надежда Михайловна! — обрадовалась Варя. — Как вы?

— Ты уже знаешь новости?

— Какие? — испугалась вдруг Варя.

— Руководство канала потребовало, чтобы линию Макса сохранили и, более того, довели до конца по первоначальному варианту.

— Да вы что! — воскликнула Лиза.

— Сеня пошел к генеральному ругаться…

— С ума сойти! Вот сволочуга! Просто мегаскотина!

Варя сейчас даже рта открыть не могла, Лиза не позволяла.

— Ну и эти канальи с канала тоже хороши! В какое положение Семена Романовича ставить! Мегасвинство!

— Ничего, он его при монтаже сократит до минимума! — улыбнулась Надежда Михайловна. — Надо знать Сеню! Только, девочки…

— Мы даже не могила! Мы целый склеп! — заверила ее Лиза.

— Лиза, ты прелесть! — засмеялась Надежда Михайловна.

— Ну вот, получайте вашу Марту!

— Спасибо, Лиза!

— Варежка, — Надежда Михайловна взяла Варю под руку. — Пойдем, что ли, кофе выпьем, боюсь, Сеня быстро не отделается! Ну, как тебе живется, детка?

— Как в сказке, хотя времени нет совсем, я Стаса уже два дня практически не видела… Но все равно!

В этот момент пришла эсэмэска. «Спасибо за кашу. Ты самое большое чудо в моей жизни».

— От него? — улыбнулась Надежда Михайловна.

Варя молча кивнула.

— Знаешь, ты очень понравилась его маме.

— Да? А папе не понравилась?

— Почему? Просто папе не очень‑то есть дело до семейной жизни сына, он весь в своей газете. Но Марина сказала, что ты очаровательная, и еще ей кажется, что ты на него положительно влияешь, вот!