Не мешайте девушке упасть - Фредерик Дар

— Точно!

— О'кей. Тогда вот что я вам предлагаю: когда Грета позвонит узнать, как дела, вы ей скажете, что диски у вас, а я мертв. Если она вас попросит их куда-нибудь принести, отвечайте, что боитесь и лучше, чтобы за ними прислали сюда. Для нее слишком рискованно поручать это другому. Так что она явится сама, нравится ей это или нет. Это ее единственный шанс. А мы тогда устроим в ее честь небольшую вечеринку.

Мне отвечает двойной взрыв хохота.

Глава 22

На следующий день, с утра пораньше, звонит Грета. Девочка жутко взволнована. Я слушаю разговор через отводной наушник и веселюсь от души… Фрэд играет свой скетч мастерски. Он рассказывает, что справился, как король, что диски у него, и спрашивает, что с ними делать. Грета отвечает, что большой босс пришлет за ними человека еще до обеда. Эта малышка неподражаема. Как она говорит! Голос равнодушный. Простая посредница, да и только. Надо знать ее, как я, чтобы уловить в тоне беспокойство, а потом облегчение.

Старая продавщица газет — мать одного кореша Тома — приносит нам теплое вино. Отличная идея! Мы выпиваем несколько рюмашек. С ломтиком лимона это самое лучшее средство привести нас в форму зимним утром…

В десять старуха кричит нам сверху лестницы:

— К вам пришли!

Это сигнал. Я встаю за дверь. Том растягивается на кровати в лучшем стиле американских фильмов. Длинный Фрэд садится за стол.

Входит Грета. Она одета неброско, на голове широкополая шляпа, на глазах черные очки.

— Привет, — говорит она. — Я пришла за известным вам товаром.

Меня она не замечает. Я подкрадываюсь сзади на цыпочках и вырываю у нее из руки сумочку.

Она вздрагивает.

— Что это значит?

— То, что ты слишком натянула веревку, она и лопнула. Не надо думать, Грета, что разрешены все удары.

— Почему вы не выполнили мой приказ? — спрашивает она Фрэда.

Фрэд не отвечает. Том усмехается и обращается ко мне:

— Слушай, Сан-Антонио, эта та самая потаскушка, что играет в Гитлера? Мне хочется надрать ей задницу. Дай мне повеселиться! Я так давно не лупил бабу!

Я, смеясь, смотрю на Грету.

— Ты, кажется, не пользуешься большим авторитетом у своих войск.

Она совершенно белая.

— Вы сильно рискуете! — говорит она. — Если вы, двое, не подчинитесь мне немедленно, я прикажу вас арестовать и расстрелять.

— Не утомляйся, — останавливает ее Фрэд. — Комиссар дал нам прослушать пластинку. Мы знаем, что ты из себя представляешь.

Том, на которого безделье давит, подходит и влепляет Грете пару звонких пощечин.

— Девкам, которые меня накалывают, — извиняется он, — я превращаю морду в кашу.

Мы его успокаиваем, потому что для успеха моего плана надо, чтобы красотка была не слишком попорчена.

Не теряя времени, я излагаю этот план моим собеседникам.

— Грета, тебе пора подумать о своей судьбе. Кончай делать глупости, если хочешь увидеть сегодня закат. Сейчас ты позвонишь Карлу и скажешь, чтобы он ехал с усиленной группой в район Фонтенбло. Скажи, что я нашел лампу. Он поедет. Главное, чтобы его не было в тюрьме, когда мы двинем освобождать Жизель.

— Ты хочешь ехать в гестапо! — изумленно вскрикивает она.

— Да, мы туда поедем все вчетвером.

— Вчетвером?

— Совершенно верно. У тебя есть машина?

— Да, но…

— Тогда все отлично. Мы возьмем пластинки под мышку, улавливаешь? Если мы попадемся, твои друзья получат вместе с нами и твою исповедь…

Ей это явно не нравится. Она поняла, что в этот раз выкрутиться не удастся.

— Ты прикажешь освободить Жизель, и мы отвалим. Если все пройдет без сучка без задоринки, я тебе обещаю, что мы разобьем пластинки у тебя на глазах и свяжем тебя, чтобы дать возможность убедить их, что ты действовала по принуждению. Время поджимает. Ты все поняла?

Чтобы поторопить ее, толстый Том залепляет ей новую оплеуху, от которой она отлетает к стене.

Мы ведем ее к телефону. Я достаю дудору, переданную мне Берлие, и приставляю ствол к ее желудку.

— Если сваляешь дурака, голубка моя, получишь маслину прямо в то место, которое я сейчас щекочу. Это так же верно, как то, что меня зовут Сан-Антонио. Тебе потребуются минимум два часа, чтобы отдать душу дьяволу, а ощущения, которые ты будешь при этом испытывать, заставят тебя пожалеть, что ты родилась на свет…

Она набирает номер и начинает говорить по-немецки. О господи! Я потею, как кусок швейцарского сыра. Я не знаю ни единого слова на этом собачьем языке. Она может нести все, что ей придет в голову, даже сказать, что у меня рожа рогоносца, а я этого не пойму. Фрэд встает сзади Греты и шепчет ей несколько слов тоже по-немецки, потом поворачивается ко мне и подмигивает.

— Лучше подстраховаться, — шепчет он.

Телефонный разговор оказывается коротким.

— Прошло? — спрашиваю я Фрэда, не упустившего ни единого слова, сказанного говорившими.

— Кажется, да…

— Ладно, поехали!

Грета ведет машину и жмет на всю катушку. Чувствуется, что она спешит закончить, хотя нам этого хочется куда больше. Через полчаса мы подъезжаем к зданию гестапо.

— Вы в форме?

Фрэд и толстый Том утвердительно бурчат.

— Тогда вперед!

Подъехав к воротам, Грета подает условный сигнал клаксоном. Ворота открываются. Часовой подходит к машине, и. после коротких переговоров мы въезжаем в широкий мощеный двор, по которому ходят несколько офицеров.

Грета описывает широкий вираж и останавливается перед крыльцом. Мы выходим следом за ней. Никто у нас ничего не спрашивает. Мы нормальным шагом идем по широким коридорам здания. Еще несколько метров, и караулка. Грета открывает дверь. Игравшие в карты солдаты вскакивают и отдают честь.

Грета приказывает им привести Жизель. Она разговаривает сухо. Эта стерва умеет заставить себя слушаться Фрицы выполняют приказ. На лестнице появляется малышка. Она так ослабла, что вся трясется, а цвет кожи напоминает картофельное пюре. Я прикладываю палец к губам, чтобы приказать ей молчать. Сейчас было бы совсем некстати, если бы она бросилась мне на шею. Хоть эти солдафоны глупы, как табуретки, они все-таки поймут, что происходит что-то не то…

Мы выходим из караулки, следуем в обратном направлении по тому же коридору и выходим на крыльцо. Там нас ждет небольшой сюрприз: десятка два солдат с автоматами наизготовку стоят полукругом во дворе. Перед ними стоит Карл. Его честное лицо освещено доброй улыбкой.

— Собрались на прогулку? — спрашивает он.

Глава 23

Мы в изумлении останавливаемся. Такого я не ожидал.

Я стараюсь понять, что к чему, но в моем сером веществе образовалась большая воронка. Если бы мне показали двухфунтовую буханку хлеба и спросили, что это такое, я вполне мог заявить, что это лифчик Греты Гарбо.

Карл в офицерской форме. В руке он держит стек и постукивает им по своим начищенным сапогам.

— Вы, кажется, удивлены, — говорит он.

Грета подходит к нему.

— Позвольте вам объяснить. Карл.

— Это бессмысленно!

— Но…

— Замолчите!

Он выпячивает грудь.

— Грета Монхейстер, вы изменили нашей родине!

— Послушайте, Карл…

— Я провел свое собственное расследование и узнал, что вы по своей инициативе произвели обыск в полицейском комиссариате. Капрал мне рассказал, что Сан-Антонио оставил там сверток. Тогда вспомнил его удивление, когда мы открыли при нем коробку, где должен был лежать BZ 22. Это вы завладели лампой и переправили ее в Англию.

— Это ложь! — вопит она.

На малышке не осталось ни единого сухого волоска. Она поняла, что продолжение будет не таким веселым, как фильм Лорела и Харди. Вот что значит пытаться наколоть всех сразу! Думала, что умнее всех, и так по-королевски фраернулась…

— Я вам приказываю молчать! Мы знаем, что BZ 22 находится у англичан. Наши службы радиоперехвата поймали передачу Интеллидженс Сервис, в которой сообщалось о получении лампы.

Он делает паузу.

— Из-за вас я потерпел самый тяжелый провал за всю мою карьеру. Никогда не думал, Грета, что придется использовать мою крысу на вас…

Малышка начинает выть, как тюлень в истерике

— Нет, нет! Только не это, Карл! Сжальтесь!

Она падает на колени, но он поднимает ее ударом сапога.

— Сука! — скрежещет он сквозь зубы.

Тогда она бросается к воротам.

Карл выкрикивает приказ, и несколько солдат бросаются за ней вдогонку. Один из них хватает ее за талию. Тут начинается самое смешное. Грета в отчаянии выхватывает у него из кобуры пистолет и начинает палить. Изумленные солдаты на секунду замирают в полном замешательстве, а Грета, как фурия, продолжает стрелять. Странная вещь, несмотря на ужас, стреляет она метко. Положив двух фрицев, она делает шаг вперед и выпускает остаток магазина в кишки Карлу. Он роняет стек и валится следом за ним. Какое удовольствие видеть его извивающимся на земле, словно разрубленная пополам змея.