Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии - Аксель Петерманн

В этом отношении полицейские из сериалов нас опережают. Иногда они определяют момент смерти почти до минуты. Неважно, сколько тело пролежало где-то до тех пор, пока его не обнаружили. К сожалению, это вымысел, в который зрители, однако, упрямо верят.

Подобные вещи бросаются в глаза при чтении сценариев, которые присылают мне на рецензию. Часто я потом удивлялся тому, что авторы, несмотря на мои замечания, оставляли поминутные данные о времени смерти. И лишь впоследствии ко мне пришло понимание: сериал «Место преступления» не претендует на роль учебного фильма для занятий по криминологии. И поэтому у сценаристов по-прежнему будут встречаться, например, такие фразы: «Смерть наступила между 13:15 и 13:22». Но теперь, по крайней мере, еще несколько зрителей будут знать, что такое можно услышать в сериале, который показывают воскресным вечером в четверть восьмого, но уж точно так не скажут в повседневной жизни настоящие сотрудники отдела убийств.

В случае с Гертой Мальштедт мы смогли ограничить временной промежуток и установили, что смерть наступила четыре-шесть дней назад. Тем не менее я не был удовлетворен. Как бы нам более точно определить момент, когда она скончалась? Не с точностью до минуты, но хотя бы конкретный день – это уже существенная помощь в деле. Если наука оказывается бессильна, нужно искать другой путь. На месте преступления всегда много улик, их нужно только обнаружить: раскрытая телепрограмма, свежая ежедневная газета, почтовый штемпель на счете за электричество, оставленный в почтовом ящике, запись в ежедневнике, дата на отрывном календаре, последний телефонный звонок. В случае преступлений, произошедших достаточно давно, такие детали могут быть гораздо более информативными, чем время смерти, установленное судебно-медицинской экспертизой, или показания свидетелей. По самым разным причинам люди могут ошибаться в своих рассказах. Зачастую они многое плохо помнят, путают даты, у них случаются провалы в памяти или им просто не хочется говорить правду. Для следователя вещественные доказательства гораздо ценнее, чем любой свидетель. Но иногда улик мало, и приходится полагаться на сведения, полученные от тех, кто что-то видел или слышал. Это делает работу менее предсказуемой, но зато более захватывающей.

На столе в гостиной Герты Мальштедт в самом деле лежала газета с расписанием телевизионных передач. Раскрыта она была на странице с программой на понедельник. Письмо с самой поздней датой, лежавшее среди нераспечатанной корреспонденции в почтовом ящике, имело почтовый штемпель от того же дня. Закрытые шторы свидетельствовали о том, что на улице уже стемнело. Подставка для пивного бокала в носке жертвы также может помочь нам. Вряд ли женщина ходила с ней в течение нескольких дней. Она должна была заметить картонку не позднее, чем перед сном. Все это указывало на то, что Герта Мальштедт была убита в понедельник или вторник на прошлой неделе. Эти дни теперь стали отправной точкой нашего расследования. Они были ключом к поиску убийцы.

7

Что же делала в эти дни Герта Мальштедт? Где она была? С кем общалась? Кто вручил ей бирдекель и зачем она поместила его в носок? Было уже совсем поздно. В четыре утра я отправился домой на своей машине. На улицах Бремена ни души. Только светофоры переключали свои цвета. По бременскому радио шла ночная программа, играл джаз – Элла Фицджеральд и Луи Армстронг, конец пятидесятых. Мне нравятся такие моменты: я один в машине, спящий город, успокаивающая музыка, никаких разговоров, никаких звонков. Адреналин падает, тело успокаивается, а мысли становятся более оформленными.

Где-то там, за одним из темных окон, спит убийца Герты Мальштедт. А может быть, он вовсе и не спит, а ждет, когда же раздастся звонок в дверь.

Большинство убийц оказываются пойманными, и они это знают. Наверное, никто не живет после своего преступления так, будто ничего не произошло.

В половине пятого я ложусь спать. Усталость наконец-то оказывается сильнее мыслей о деле, но сон длится только до половины седьмого утра. Я просыпаюсь раньше будильника.

Весь отдел по расследованию убийств собрался на утреннее совещание в конференц-зале: 21 мужчина, 1 женщина. Горький кофе, мелкий моросящий дождь барабанит по стеклу, тусклый свет с улицы делает нашу серую казенную мебель еще более унылой. Мы вводим друг друга в курс дела, снова подробно проговариваем факты и распределяем задачи. Понедельник или вторник – в один из этих двух дней убийца совершил свое преступление.

По возвращении в кабинет меня ждет первый сюрприз этого едва начавшегося дня. Звонит телефон, это хозяин паба. Он явно пьян, несмотря на утреннее время. Мужчина изо всех сил старается скрыть это, но у него не очень получается. Тем не менее мне удается понять, что его бормотание содержит важную информацию: Герта Мальштедт была частым гостем в его пабе Pottkieker, который находится всего в нескольких минутах ходьбы от ее квартиры. Последний раз она побывала там несколько дней назад, и хозяин даже точно запомнил, что это был понедельник! По его словам, она в очередной раз пила слишком много, одну стопку за другой. Об этой проблеме Герты, кажется, знали и хозяин и завсегдатаи заведения. Большинство из них знакомы с этой бедой не понаслышке.

Беседа затягивается. Речь хозяина пивнушки становится все медленнее и медленнее, как будто он вот-вот провалится в похмельный сон прямо у телефона. Я стараюсь оставаться дружелюбным и терпеливым, все сильнее прижимаю трубку к уху, чтобы разобрать его слова. К концу разговора мое ухо багровеет.

Герта Мальштедт, рассказывает мужчина, была жизнерадостной женщиной. Любила «потрепаться» и много смеялась. Обычно она ни с кем в баре не флиртовала, но в тот вечер все было иначе: у них очень скоро завязался разговор с неким Рольфом. Парню около 30 лет, рост невысокий, волосы темные. Вероятно, раньше он ходил в море, по крайней мере, выдает себя за стюарда. Чем дольше длится рассказ, тем более странной выглядит вся эта история. Как заверяет хозяин бара, Рольфа подозревают в совершении преступления. Якобы он украл собаку из другого заведения. Рольф все отрицает, утверждая, что это сделал его брат-близнец. Несколько минут мой собеседник вещает о пропавшем животном, пока мне не удается развернуть его мысль к происходившему в пабе. Внезапно я весь превращаюсь в слух. «Они о чем-то шептались», – говорит хозяин бара, и его голос внезапно становится тише, а мое ухо еще больше краснеет. «Потом я увидел, как Рольф тайком подсунул Герте подставку для пивной кружки. Но Герта тут же показала ее