Алана - Ольга Адамова

-Клобук - это головной убор с чёрной прозрачной «фатой». Суть не в этом. Отличительной чертой этого пострига является отсутствие монашеских обетов. Инокам даётся другое имя, так как это символизирует рождение нового человека в духовной жизни.

А вот так называемый мантийный постриг - это уже собственно монашество. Во время него гласно дают  три главных монашеских обета: нестяжание, то - есть не иметь ничего своего,

послушания, целомудрия, значит безбрачия.

-Ты же не венчана с мужем? Замужних не берут в монахини.

-Нет, не венчана, я в процессе развода.

-Миряне. Ладно. Кроме того,  «новорожденная» монахиня облачается в мантию, состоящую из множества складок. Она означает охраняющую и покрывающую силу Божию. А то,  что у мантии нет рукавов, обозначает, что у монашествующего как бы нет рук для суетной  мирской деятельности, для греха. Я попрошу сестёр для тебя облачение по - больше, чтобы скрыть твои  искусственно выразительные формы. Не хорошо это всё.

Ну, ты   готова, к такому длинному пути?

-Да, матушка.

-Вот, молодец. Я в тебе и не сомневалась. Посмотрим дальше.

Время не ждёт. Там  приёма ждёт ещё одна молоденькая девочка. Позови её.

Она протянула ей записку.

-С этим к сестре Марии.

-Спасибо большое!

Алана выскочила из кабинета как ошпаренная.

Игуменья несла настолько большой поток энергии, что Алана еле высидела у неё.

Она излучала не только силу и авторитет, но и безграничную  мудрость. Все её движения, слова, мимика были настолько гармоничны и последовательны, что создавало ощущение, что она ждёт того же от своих собеседников. Она сканировала их. Замечала всё. Каждую деталь, движение брови, реакцию на каждое слова. Ощущение после такой аудиенции  было как после самой сакральной исповеди.

-Поздравляю, деточка, - радостно встретила Алану сестра Мария.

Пошли, в этой комнате  ты будешь спать с ещё четырьмя сёстрами. Твоя койка сверху у окна.

От него, конечно, дует, но укрывайся, потеплей.  На четыре комнаты у нас два туалета и  один душ.

-Классно, а я думала, что монахини все сидят по отдельным комнатам и никого не видят.

-Нет. Такая привилегия как отдельная келья  не у всех. Нас с каждым годом становится всё больше и больше. А площади старые. Не обольщайся, присутствие сестёр номинальное, у нас не приняты пустые разговоры. Но сказать, что мы вообще не общаемся, значит соврать. Единственное развлечение - книги, и то только церковные. Никаких  журналов, газет и телевиденья. Молитва и труд - это наша жизнь.

-Труд?

-Конечно, труд. Жизнь в обители подчинена довольно строгому распорядку. Ты всё увидишь сама.

Уже время позднее 19 часов. Сейчас вернутся сестры в кельи  и займутся молитвой  и чтением.

Не бойся, они не будут мучить тебя своими расспросами. Никто не станет лезть тебе в душу. Вижу ты и так на грани. Можешь  пойти в душ, пока никого нет.

Увидимся завтра.

Алана быстро сходила в душ и легла на койку. Она отвернулась лицом к стене и сделала вид, что спит. На самом деле она уснула только в два часа ночи.

Каким было её удивление, когда сестры пожелали её доброго утра  в 3,30 утра.

Через полчаса все монахини  включаю, Алану уже были  в храме на утреннем богослужении, которое продлилось три часа. Больше всего Алану удивило, что  и после богослужения сестры разбрелись, кто куда, но многие занялись собственной молитвой.

В  9.30 все с песнопением пошли  в трапезную завтракать. Хотя учитывая время подъема, его можно было назвать обедом.

После обеда сестра Мария дала указание Алане перемыть посуду и начистить мешок картошки на обед. Алана трудилась  в поте лица. Все или работали, или молились.  И так целыми днями.

Удивительно, но за пару дней Алана выучила четыре молитвы. Хотя, чему удивляться, ведь они молились днями напролёт.

Весь день в труде и молитве.

Так прошло полгода. Вернее пролетело. Алана настолько влилась в эту жизнь и этот мир, что моментами ей казалось, что всё, что было раньше, было в прошлой жизни. А может совсем не с ней. На душе Аланы стало легко и светло. Она чувствовала одухотворение и спокойствие. Ощущение Святого духа, объясняли ей сёстры. Это большое счастье! Казалось, что Алана обрела настоящую себя. Но больше всего её порадовал сон.

В пятницу приходил отец. Он в  первый раз был счастлив. Во сне Алана сидела на кровати,  когда он подошел к ней. Учитывая, что она спала на втором ярусе, его голова оказалось как раз вровень в её ладонями. Он принялся целовать их и благодарить дочь за молитвы о спасении его души.

-Дочка, я ухожу! Твои молитвы услышаны! Мою душу приняли!

Молись за бабушку! Хотя  её душу, наверно, не отмолить даже целому монастырю.  Я благодарен Богу за такую дочь! Не забывай Бога! Он всегда рядом! Он может забыть о тех, кто забывает о нём. И тогда те невольно вспоминают о нём!

Бог рядом, не важно, где ты, в  монастыре, или в миру. Он должен быть всегда в твоей душе, твоих помыслах и деяньях!

В этот момент Алана пришла в себя и поняла, что проспала полночи, сидя, потому что уснула во время молитвы.

На руках осталось ощущение прикосновения и присутствия. Явного присутствия. Он приходил. Он приходил в последний раз. Сердце Аланы наполнилось любовью и нежностью, радостью за проделанный труд и прошедшие испытания. Она явно понимала, что самое страшное позади.

Единственным червячком оставалась её старая болячка. Как  с ней? Надолго она уснула?

Что это было? Ведь  Алана так и не ездила за результатами гистологии.

Пару часов езды до Москвы, могли бы открыть завесу. Но она боялась услышать страшный приговор и продолжала бездействовать. Ей казалось, что монастырь защитит её от этой болезни, тут  как ей казалось, она в безопасности.

После этого сна Алана всё чаще сидя за молитвой, мысленно улетала совсем далеко.

С одной стороны молитва давала успокоение её душе, но с другой она понимала всё больше и больше, что хочет быть рядом со своим мужем. Что хочет вернуться к прошлой жизни.

Как-то она поделилась об этом с сестрой Марией. Она с понимаем, отнеслась к её чувствами и призналась, что сама прошла через это.

-Деточка, ты права