Теряя надежду - Юлия Динэра

— Ты уверена? — Шепчет он, нависая надо мной.

— Да. А ты нет?

Этот вопрос завел меня в тупик. Почему он вообще спрашивает об этом, когда уже все зашло так далеко и я не смогу остановиться, это моя слабость, я люблю секс.

— Конечно, я уверен, просто не хочу, чтобы ты думала, будто я заставляю тебя.

— Я так не думаю.

Я притягиваю Рената обратно к себе, он целует мои губы, потом его рот сползает мне на подбородок, потом на шею. Легкий стон вырывается из моей груди, когда мягкие теплые губы касаются области за ухом. Затем, он прокладывает дорожку поцелуев от моей шеи до зоны бикини, потом возвращается к моим губам. По моему телу пробегает легкая приятная дрожь от этих прикосновений. Я чувствую эрекцию Рената, но странно, почему он все еще не входит в меня, он продолжает целовать и ласкать руками мое тело, и я думаю, он знает, что я схожу с ума от этого.

— У меня нет защиты. — Слышу я.

Ну офигеть, отлично.

— Дерьмо. Ты шел на встречу к девушке и не взял презики?

— Я знаю, что ты не очень хорошего обо мне мнения, но поверь мне, я не шел трахать тебя.

Эти слова может и звук в пустоту, но для меня, как наверное, для любой девушки, слышать их довольно таки приятно. Он не шел с намерением переспать со мной, все получилось спонтанно. Нет, я конечно, не против, но я рада, что секс не та причина, по которой я здесь.

— Ладно. Давай аккуратно.

Ренат кивает, целует меня в лоб, в губы, в шею, а потом входит в меня.

Лежа на груди у парня, который еще пару недель назад раздражал меня, я выводила на его коже узоры указательным пальцем. Когда, мы занимались сексом, я заметила у Рената татуировку в виде надписи, и сейчас мне безумно хотелось, узнать, что там написано, но так как мы лежим, укрывшись пледом, мне остается только сдернуть его и посмотреть, но это будет выглядеть дико.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— У тебя загадочный вид.

Я улыбаюсь.

— Просто устала.

— Что у тебя с рукой? — Ренат берет мое запястье и смотрит на небольшой шрам в центре ладони, я нервно одергиваю руку.

— Детская травма.

— Не похоже, что это старая рана.

— Ты слишком любопытный.

— Я ничего о тебе не знаю.

— Так же как и я о тебе. Я представляла тебя абсолютно другим человеком, а ты оказался такой… другой. И я не знаю, что из этого твоя маска.

Ренат касается моего подбородка и приподнимает мою голову, наши глаза встречаются.

— С тобой, я настоящий.

Мне нравятся его слова, преобразованные в эту фразу, но мне слабо верится в них, поэтому я просто киваю, будто соглашаясь. Хочется верить во что-то большее, но я знаю, что все это просто секс, мимолетное увлечение. Возможно, сегодня мы разойдемся и больше никогда не увидимся, а если увидимся, то сделаем вид, что не знаем друг друга, так обычно бывает..

— Покажи татуировку.

— Какую?

Я видела на предплечье тату скорпиона, но меня интересует та, что набита под сердцем.

— Та что под грудью, слева.

— Можешь посмотреть.

Я отодвигаю плед, обнажая торс Рената, и читаю надпись набитую на русском языке. В горле появляется какой-то ком, я сглатываю его.

— Кто любил, уж тот любить не может. — Невольно произношу я.

— Что?

— Это ведь Есенин, да?

Я учила это стихотворение в университете. Помню, что я пропустила несколько занятий, и мой куратор впихнул меня в литературный конкурс «Студенческого совета». Я читала вместе с Артемом Давыдовым. Нас выбрали по принципу: плохой ученик, хороший ученик.

— О чем ты?

— Твоя татуировка. Предыдущая строка в стихотворении: «Кто любил, уж тот любить не может».

— Я не знаю, мне просто понравилась фраза, я ее набил. Понятия не имею, какая строка идет перед ней, или кто это написал.

— Что означает твой скорпион?

— Не помню. Видимо, что-то означает.

Парень, который так неумело врет, наклоняется и чмокает меня в губы. Я не отвечаю на поцелуй, я почему-то думаю о татуировке. Чокнутый парень на байке бьет сопливое «Кто сгорел, того не подожжешь.» у себя под сердцем… В данном случае это выглядит не просто, как татуировка. Почему я вообще об этом думаю? Я не знаю, почему я, снова, ощущаю это. Чувство не покидающее меня много месяцев, я чувствую себя никому не нужной. К лицу подступает жар, будто все тепло моего тела собралось в кучу и ударило меня. Я ощущаю, что мною воспользовались, хотя я была не против. Я не должна была поддаваться этому парню, я не должна была чувствовать что-то к нему, я не должна была верить. Нас ничего не связывает, мы почти не знакомы, у нас был всего один лишь секс. Я не могу ничего предъявлять, но изнутри меня гложет обман. Хотя никто ничего никому не обещал. Я не должна была поддаваться.

Я быстро вылезаю из постели, поднимаю с пола свою одежду и натягиваю ее на себя.

Ренат подходит ко мне, я не смотрю на него. Быстро выворачиваю свою футболку и когда пытаюсь надеть ее на себя, парень выхватывает у меня ее из рук.

— Могу узнать, куда ты?

— Домой. Мне завтра на работу.

— Ты только сейчас вспомнила об этом?

Брюнет берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе.

— Что случилось? Я что-то не то сказал?

— Нет.

Глаза жжет, и я боюсь, что выступят слезы, я боюсь, что он увидит их. Все обрушивается на меня в один момент. Идеальная ночь закончилась, все воспоминания из прошлого, снова настигли меня. Я забылась всего на пару часов, и я даже заставила себя поверить, что все дерьмо навсегда исчезло. Я допустила огромную ошибку, я ухватилась за Рената, как за спасательный круг, я дала трещину, хотя за последние месяцы я не проронила ни единой слезы. Сегодня я почувствовала себя нужной, а теперь я знаю, что напрасно.

— Ты пугаешь меня. С тобой все нормально?

Он проводит большим пальцем по моей щеке, и я понимаю, что он вытирает скатившуюся по ней слезу.

— Не смей играть со мной. — Наконец говорю я.

— Что? Господи, ты не нормальная.

— Верни мне мою футболку.

Ренат бросает мне футболку и отворачивается, проводя рукой по лицу. Что со мной не так? Разве я не занималась раньше сексом просто так? Все всегда было нормально. Секс — это наркотик. Ты делаешь одному человеку приятно, он делает тебе, а потом наркотик заканчивается и вы расходитесь, и затем встречаете еще кого-то.

— Извини. — Наконец говорю я. — Несу какой-то бред, не обращай внимания. Можешь отвезти меня домой?

— Домой?

— Ага.

— Хорошо.

Мы подъехали к пятиэтажному дому, где я снимаю квартиру. Я спрыгнула с Матильды, сняла с головы шлем и, передав его Ренату, направилась к своему подъезду.

— Что, даже номер телефона мне не оставишь?

Я остановилась. Вся ситуация кажется мне странной, потому что я больше не собираюсь встречаться с этим парнем или вообще с каким-либо еще в ближайшее время. Меня вполне устраивают короткие связи, или устраивали, я уже не знаю. Сама не понимаю от чего, у меня вдруг засосало под ложечкой.

— Ты думаешь, это имеет какой-то смысл?

— Разве нет?

— Спокойной ночи. — Говорю я и ухожу, возвращаюсь в пустую маленькую квартиру, где меня ждет только телевизор и тарелка недоеденной утром овсянки. Я не могу привыкать к людям, это не моя черта, я не должна позволять себе больше, чем физическая близость. Но мне так хочется, чтобы Ренат пошел за мной, обнял меня, и мне хочется кричать от жалости к самой себе.

Глава 21

Пятьдесят второй день в городе N

Я не готова быть изнасилованной этими уродами, но у меня почти не осталось сил сопротивляться им. Не то чтобы, я была девственницей, хранящей себя для мужа, но я никогда не буду заниматься этим по принуждению, заниматься этим на грязной помойке.

Я все еще пытаюсь вырваться, хотя знаю, что все мои попытки тщетны, против этого громилы. Во мне пятьдесят килограммов костей плюс сиськи, что я могу сделать? Я слышу рычащий звук мотоцикла, где-то поблизости. Эти кретины тоже слышат его. Миха оглядывается по сторонам и кивает Дэну, чтобы тот, как я понимаю, постоял на шухере. Когда мордастый блондин, сидящий на мне, немного отвлекся, я кусаю его за руку, так сильно, как могу. Он резко убирает свою клешню, со словом «дрянь», сказанным в мою сторону. В этот момент я начинаю орать, не смотря на то, что голос охрип. Блондин снова затыкает мне рот и орет, чтобы я заткнулась. Я прислушиваюсь и больше не слышу звука мотоцикла. Я встряла, никто не поможет мне здесь.

— Что тут происходит? — Вдруг, слышу я. Господи, спасибо.

— Эй дегенераты. — Голос мужской и властный. Боже, надеюсь он спасет меня. А что если он решит присоединиться? Господи, если это наказание за что-то, то просто убей меня.

В темноте плохо видно, но мне удается разглядеть силуэт мужчины, который идет к нам. Он даже еще не успевает подойти, как я чувствую, что сильные руки Михи отпускают меня, вес его тела перестает давить..