Основание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

Наш путь окончился в прилично сохранившемся поместье: здесь даже была крыша местами, та самая красная. И здесь же меня ждали три десятка человек: все те, кто уйдут за Ключом.

Я жадно вглядывался в их лица, молодые и старые, улыбчивые и хмурые, мои подчинённые и мои собратья: искатели Ордена Небесного Меча, а теперь искатели семьи Сломанного Клинка. Те, кто привык, что на артефакты и техники полагаться нельзя, те, кто привык идти сквозь зоны запрета техник, духовной силы и даже жизни.

Последнее и есть причина, по которой я настаивал на особых тренировках со своим участием.

Среди искателей были как старейшины и Властелины, которые знали всю правду про меня, так и служители и Предводители, которым я в городе Пяти Ветров раскрыл лишь правду о том, что я их магистр. Ни один из них не знал, что я ещё и истинный мастер Указов. Впрочем, полной правды обо мне действительно не знал вообще никто, даже Седой, даже я сам, как бы громко это ни звучало.

Старейшина Рутгош тем временем негромко сказал:

— Скоро вы выдвинетесь за Ключом, поэтому глава решил, что пора вас посвятить в главную причину того, что он идёт с вами, — повернувшись ко мне, невысокий и худощавый старейшина Рутгош поклонился. — Прошу, глава.

Я вернул ему лёгкий поклон, развернулся к остальным искателям и так же негромко признался:

— У меня есть талант лекаря и один из вас уже успел испытать его на себе.

Про себя подумал, что хотя советник Бахар рассказывал, что всё вышло более чем удачно, как бы теперь не появились недовольные моим уходом. Те, кто успели поверить в лечение, увидеть путь к излечению всех своих травм, а теперь на долгие недели, если не месяцы, их лечение откладывается. Но это уже будет решать советник Бахар и оставшиеся в лагере старейшины.

У меня сейчас что-то среднее между уроком по управлению людьми и расширением круга посвящённых. Сообщил:

— Также у меня есть талант к сражениям.

Вот его успели оценить очень многие, как простые идущие внутренней части семьи, так и Властелины наёмных отрядов, которые пытались, но не сумели вырвать себе удвоение оплаты. Пусть противостояние духовной силы не совсем сражение, но иногда часть его и довольно важная. Во всяком случае — не сумел продавить духовную силу, значит, и Духовную Защиту не пробьёшь.

— В этом я признался всем, кто пошёл за мной, ещё в первый день нашего пути, да и не такая уж это и большая тайна, хотя и редкость — лекарь, который умеет сражаться. Но вы, едва ли не самые верные мои люди, вправе узнать и одну из самых важных моих тайн, — я помолчал, заставляя искателей испытать нетерпение. Всё точно так, как учил меня советник Бахар — речь перед большим количеством идущих. А затем, отсчитав про себя вдохи, признался. — Я мастер Указов. Истинный мастер Указов.

Три десятка глаз впились в меня, но никто, даже самый молодой из искателей не проронил ни звука. Они и не подумали сомневаться в словах своего магистра. Это было ожидаемо, но всё равно приятно.

Слово перехватил старейшина Рутгош.

— Нам предстоит очень опасный выход. Даже не выход, а поход в самое сердце Поля Битвы. Тренировочные формации лежат в кисетах, вы давно не занимались в них, не закаливали тело и душу. В этой долине нет возможности развернуть эти формации, но теперь вы сможете тренироваться каждый день и с каждым же днём становиться всё сильней и сильней, — он снова повернулся ко мне и снова поклонился. — Глава, прошу вас провести первую тренировку.

Я признался:

— Это будет первая моя подобная тренировка. Раньше у меня не было необходимости тренировать у других закалку души. Поэтому мы будем двигаться вперёд постепенно, чтобы я узнал ваши возможности и понял свои.

Седой, который тоже был здесь и тоже шёл с нами, толкнул ко мне мыслеречь:

— Из Предводителей около трети новички в этом. Не все искатели пошли за мной, на самом деле даже меньше трети от общего числа. Я не жалуюсь, а лишь предупреждаю, что по уровню закалки души они очень отличаются.

Я едва заметно опустил подбородок, показывая, что понял его. Предупредил:

— Начинаю.

А затем просто и без затей вывесил над всеми Указ с символом Сон и символом времени в один вдох.

Вниз упали его мелкие копии, а мне на плечи тут же рухнула нестерпимая тяжесть. Не так-то просто попытаться наложить на Властелинов Указ — этот кусок мне не по зубам. Но сейчас ведь должны тренироваться не только искатели, но и я, верно? Должен же я искать ответы хотя бы на часть своих вопросов о своей душе и своём таланте.

Властелины даже не заметили, что я пытался наложить на них Указ. Так же, как и превышающие меня силой и равные мне Предводители. Но вот на шестерых Предводителей Указы легли. Четверо окаменели лицом, двое на миг потеряли равновесие, а через вдох мои Указы, исчерпав вложенное время, исчезли.

То, как качнулись эти двое, клюнув головой, заметил не только я. Седой прогудел:

— Нужно собраться, нужно сопротивляться.

Я прикусил губу. Моя ошибка. Сон подействовал слишком быстро, попробуй тут сопротивляться, если, вроде как, просто моргнул. Пожалуй, нужно вспомнить времена Академии. Какая площадка была моей самой любимой? Столб Боли? Боль — это именно то, чему можно сопротивляться.

Недовольный собой, буркнул:

— Ещё раз.

На этот раз действовал медленней. Не пытался повесить одну огромную печать, как и положено истинному мастеру Указов, а быстро вносил изменения в печати, которые уже были над идущими. Те самые печати, которые отвечали за контракт с семьёй Сломанного Клинка и наказывали болью за оговорки с моим именованием и прочим. Я добавлял в них символ боли и опять условие времени. Просто на всякий случай.

Сначала слабейшим двум. Они тут же с шумом втянули в себя воздух и побелели.

Седой рявкнул:

— Сопротивляйтесь, боритесь!

Проследив, что у них всё выходит, следующими дополнил печати тем шести, кому мог бы вывесить новые Указы. Они лишь стиснули зубы, не показав больше ничем, что им больно.

Убедившись, что и с ними всеми всё в порядке, перешёл к следующим, более сильным. От одного к другому, от одного к другому, до тех пор, пока меня не