Блюз белого вампира - Эндрю Фокс

— О чем вы, док? Какая Аргентина? Вы что, получили там место коронера?

Доктор Ландрю улыбнулся.

— Нет, Джулс, не коронера. Эта работа гораздо выгоднее, причем для нас обоих. Видишь ли, в Аргентине сейчас самое настоящее помешательство на пластической хирургии. В него вовлечены все слои населения — как богатые, так и бедные. Среди аргентинских женщин особенно популярна коррекция фигуры. Слышал о такой процедуре, как липосакция? Так вот пластических хирургов в Аргентине катастрофически не хватает. По законам этой страны получить лицензию на право делать пластические операции может чуть ли не всякий, у кого есть диплом врача и немного опыта в какой угодно области медицины.

Джулс глотнул еще кофе, пытаясь собрать кусочки головоломной мозаики воедино.

— Ага… Какая вам от этого выгода, я понимаю. Но вот я-то тут при чем?

— Судя по всему, о липосакции ты знаешь не много.

— Ну… не очень.

— Если в двух словах, то пациенту в место избыточного скопления жира вводится канюля — что-то среднее между скальпелем и пылесосом. Хирург водит канюлей под кожей пациента, отщипывает кусочки жировой ткани, а затем отсасывает ее.

— Фу-у-у! Диабет, конечно, штука неприятная, и все же это…

— Не торопись с выводами, друг мой. Липосакция в том виде, в каком она существует сейчас, процедура довольно грубая. На каждую унцию извлеченной жировой ткани приходится две, а то и больше, унции других подкожных жидкостей. В том числе, — здесь доктор сделал эффектную паузу, — крови. Полученная суспензия представляет собой очень питательную органическую смесь, которая на две трети состоит из компонентов плазмы. Обычно ее просто-напросто выбрасывают, как любые отходы, но я, — доктор многозначительно приподнял бровь, — мог бы найти этой смеси лучшее применение.

Джулс еще не успел уяснить все сказанное целиком и полностью, а рот его уже начал наполняться слюной.

— Вы хотите сказать… гм… я мог бы это… хм… пить?

Доктор Ландрю оглушительно хлопнул в ладони.

— Вот именно, Джулс! Представь, что до конца своей бесконечной жизни будешь пить молочный коктейль с красной икрой! Я уверен, достаточно будет дать небольшую взятку одному-двум чиновникам, и ты обзаведешься собственной практикой где-нибудь в провинции. Таким образом, после моей кончины голод тебе грозить уже не будет.

Доктор потянулся через стол и ухватил гостя за свободную руку.

— Ну скажи, разве не отличная мысль?

Бусинки пота, скатываясь у Джулса по спине, пропитывали ткань нового костюма «сафари». Джулс понял — в его бессмертной жизни наступает одна из самых важных минут. Горький черный кофе забурлил у него в желудке как на дне раскаленной турки.

— Погодите, док… Не могу же я так сразу все обдумать. Взять и поменять свою чертову жизнь за пять минут. Так же нельзя, док. Дайте мне время подумать как следует.

Доктор отпустил его руку.

— Конечно, Джулс. Надеюсь, мой энтузиазм тебя не напугал. Сейчас я пойду вниз, проверю результаты анализов, а потом продолжим разговор.

Джулс устало опустил голову на руки. Аргентина казалась просто раем, вот только сможет ли он покинуть Новый Орлеан? Разве не доказало его злосчастное пятидневное изгнание, что жить за пределами родного города — все равно что остаться без кислорода?

Доктор Ландрю вернулся в кухню и сел напротив Джулса.

— Все так, как я и предполагал. У тебя начальная стадия состояния, по своим признакам сходного с возрастным сахарным диабетом. К счастью, мы рано его захватили, серьезных нарушений нет, поэтому мой опытный препарат скорее всего будет эффективен и не даст появиться новым признакам болезни.

— Док, я тут подумал… Я ведь заработал диабет из-за того, чем питался все эти годы в Новом Орлеане, так? Если я поеду с вами в Аргентину и буду есть там всякие «молочные коктейли», то мне ведь станет хуже?

Доктор Ландрю улыбнулся.

— Как врач, Джулс, могу тебя успокоить. Если препарат окажется эффективным — а у меня есть все основания думать, что так оно и будет, — то беспокоиться о диетах тебе не придется. Сможешь есть все, что твоей душе угодно. Ну как? Ты подумал? Как тебе мысль переехать на юг?

Джулс ответил не сразу. Какое-то время он молча помешивал кофе ложечкой, а потом неуверенно заговорил:

— Короче, док, не хочу вас обманывать… Мне будет чертовски трудно уехать из Нового Орлеана.

Доктор подался вперед.

— Почему?

— Ну, просто, — Джулс нервно заерзал на стуле, — этот старый город — часть меня самого, понимаете? Как ногти или мозоли на ногах. Я всегда знаю, где можно встретить старых приятелей или выпить хорошего кофе. Я могу проехать по Французскому кварталу, опустить окна в машине и бесплатно послушать на улице любимую музыку. Мне трудно представить, что я уеду отсюда хотя бы на время.

Доктор молчал. Джулс старательно избегал его взгляда, всматриваясь в темные глубины своего остывшего кофе.

— А вы… гм… вы не передумали мне лекарство давать?

Доктор медленно встал.

— Конечно, не передумал, Джулс. Я врач, а не шантажист. Оно у меня в холодильнике. Сейчас достану.

Он открыл холодильник и скрылся от Джулса за дверцей.

— Сейчас, еще минутку. — Доктор перебирал что-то внутри. — Хочу убедиться, что здесь достаточно на первое время… Да, все в порядке.

Он закрыл холодильник и протянул Джулсу белую пластиковую баночку со специальной крышкой, изготовленной так, чтобы ее не смог открыть ребенок.

— Прости, что такая упаковка. Я стараюсь ничего зря не выбрасывать. Что ж… Этих таблеток тебе хватит на пятнадцать дней. Принимай по две штуки каждую ночь. Одну — когда проснешься, другую — перед тем, как ложиться спать.

— Спасибо вам, док, огромное!

Джулс спрятал баночку в один из карманов плаща и достал бумажник, в который Морин очень великодушно положила сорок долларов.

— Сколько с меня?

Доктор оттолкнул деньги.

— Нисколько. Я не имею права брать плату за опытное лекарство. Придешь ко мне через пятнадцать дней, расскажешь о своем самочувствии, вот тогда и поговорим об оплате. Только прошу тебя, не отказывайся окончательно от мысли поехать со мной в Аргентину. У тебя есть две недели — подумай.

— Обязательно, док. Мне ведь нетрудно, подумаю еще немного. А что насчет ваших чудесных таблеток? С кофе их пить можно?

— Конечно. Никакого вреда сочетание с кофеином принести не должно.

— Может, мне первую прямо сейчас принять?

— Почему бы и нет. Чем скорее приступишь, тем быстрее будет результат. Заметное улучшение скорее всего наступит через день или два.

— Правда? Черт, вот здорово!

Джулсу потребовалось какое-то время, чтобы открыть баночку — эти антидетские крышки всегда доставляли ему много хлопот. Наконец он вытряхнул на ладонь белую круглую таблеточку. На ней оказалась выгравирована буква «А». Джулс удивился. Может, это от имени дока Ландрю — «Амос»? Он положил пилюлю в рот и запил ее остатками кофе.

Доктор Ландрю взял у Джулса пустую чашку с блюдцем и положил их в раковину.

— Я рад, Джулс, что мы снова встретились. Жду тебя через пятнадцать дней. Надеюсь, ты придешь.

— Само собой, док. Хорошо бы таблетки оказались такими классными, как вы говорите.

Доктор проводил гостя в прихожую.

— Думаю, их действие приятно тебя удивит.

Джулс доехал вдоль еврейского кладбища до Канал-стрит и свернул направо, в сторону Французского квартала. Никакого сомнения — фортуна снова поворачивалась к нему лицом. К тому времени, как Джулс добрался до гаража напротив дома Морин, все тело у него покалывало от прилива бодрости. Он вытащил пакеты с покупками из багажника «линкольна», спустился по ступеням из гаража, поднялся по лестнице в дом, потом спустился в прихожую, затем опять поднялся — на этот раз в туалет, который отвела ему Морин, и — удивительное дело! — мог поклясться, что колени болят уже гораздо меньше. Походка стала энергичнее. Может, все дело в воображении, но он чувствовал себя моложе лет на двадцать и легче килограммов на сто.

Он снова вышел из дома и пару минут посидел на крыльце, раздумывая, как провести остаток ночи. Вдоль Бьенвиль-стрит уличный продавец катил тележку с венскими сосисками. Джулс помахал ему рукой и пожелал доброго вечера.

— Как насчет сосиски, приятель? — спросил продавец, человек лет шестидесяти пяти, со смуглой кожей и симпатичным, хоть и изборожденным глубокими морщинами лицом.

— Эх, я бы с удовольствием… — грустно ответил Джулс, с вожделением глядя на сосиски и лоток с приправами.

— Понимаю, — ответил продавец сочувственно.

Он склонился над крохотным радиоприемником, который стоял на тележке, и сделал звук немного громче. Его мягкая улыбка тут же превратилась в гримасу.

— Слыхал, что за дерьмо в новостях передавали? Эти придурки с Северного берега хотят, чтобы Натан Найт опять вернулся в политику.